Игорь Манцов: Темно и непрозрачно

Ну например. Есть такая безупречная человеческая порода – «отечественные ученые». На их счету множество славных дел. Однако при личной встрече с профанами научные труды не предъявишь. Тем более что иные труды засекречены. Как быть, как все-таки произвести впечатление?

Поэт обычно становится в позу и читает вирши. Бард хватается за гитару и, с позволения сказать, скулит. Рокер, напротив, властно хватает тебя за грудки и требует немедленно полюбить «русский рок». После чего, о ужас, тоже хватается за гитару.

Живописец тычет в морду альбом с репродукциями своей мазни, бизнесмен победительно и густо мажет твой бутерброд черной икрой, но что же делать ученому, который, что называется, тоже пахал как папа Карло?!

Грубо говоря, едва народ насытится – ему захочется поговорить. А только поговорить народу и не о чем, и нечем

Так уж сложилось, судьба неоднократно сводила меня с выпускниками и выпускницами мехмата МГУ, этой, как принято считать, кузницы интеллектуальных кадров. После третьей рюмки все они начинают вспоминать, как, не выдержав повышенных требований, выбрасывались из окон те или иные студенты-первокурсники. В подтексте: «Я-то, как видите, выдержал!» В смысле не полетел.

Что же, можно и так. На войне как на войне. Я бы даже зауважал. Когда бы горделивые воспоминания о полетах неудачников заканчивались где-нибудь после четвертой. Но, кажется, они не заканчиваются до самого конца возлияний. Особенно если мехматовцев несколько.

Или другая порода – «голосистый соловей». Рекламируя свой англоязычный альбом, певица Валерия везде и всюду повторяет, что не любит, не ценит певицу Мадонну, не интересуется ее творчеством. Если кто не в курсе, с Мадонной Валерию теперь упорно сравнивают журналисты. Кажется, дело дошло до того, что Валерия высказывается в этом роде, даже если ее про бойкую американку не спрашивают.

Я вот не поклонник Мадонны, мне скорее нравится Кайли Миноуг, да и то 15-летней давности. Однако по сравнению с певицей Мадонной певица Валерия, как бы это покорректнее выразиться, простовата. И если бы Валерия все-таки признавала отдельные достоинства Мадонны, если бы публично не фыркала, это говорило бы в пользу самой Валерии. А так...

Рекламируя свой англоязычный альбом, певица Валерия везде и всюду повторяет, что не любит, не ценит певицу Мадонну (фото: Артём Коротаев/ВЗГЛЯД)

Только на первый взгляд с поведением певицы Валерии сходно поведение режиссера Бекмамбетова. В недавней передаче Владимира Соловьева «Воскресный вечер» режиссер заявил, отреагировав на фразу коллеги Прошкина: «В России Вуди Алленов полным-полно!»

Прошкин, уточню, говорил о художниках типа Вуди Аллена как о необходимом элементе развитой кинокультуры.

Если томные глаза Валерии выдают тайную зависть, то жесткие глаза Бекмамбетова сигнализируют о полном непонимании специфики и масштаба. Он даже повторился: «Говорю же, Вуди Алленов у нас полно. То бишь режиссеров с фестивальными призами». В смысле – ну и зачем они нам?!

Где Бекмамбетов нашел у нас «полным-полно» режиссеров с более-менее серьезными фестивальными призами, мне неведомо. Дело, однако, даже не в этом. Валерия хотя бы втайне считает Мадонну конкуренткой. Бекмамбетов, судя по его выступлению у Соловьева, полагает всех этих Вуди Алленов бесполезной фауной, закономерно вымирающим видом.

Насколько же безжалостен ураган «Бабло»! Сносит иные крыши на раз.

А если случаются еще и циклон «Бюджет» с тайфуном «Кассовые сборы», начинает рушиться даже фундамент.

Третий участник беседы, Даниил Дондурей, обмолвился: психоз публики и сопутствующие сборы не показатель, зачастую спрос определяется слишком навязчивым предложением.

Дондурей намекнул: наше телевидение внушает зрителю, что господство в эфире и прокате всяческой попсы – историческая неизбежность.

Однако трезвые замечания Даниила Дондурея также вызвали у Бекмамбетова горячий внутренний протест. Режиссер сверкнул очами и озвучил несогласие, дескать, считается – и правильно считается, что предложение определяется спросом, а не наоборот.

Ну, то есть Бекмамбетов искренне полагает: тонкие «фестивальные картины» мало кому нужны; народ, как водится, голосует сердцем исключительно за комиксы-стрелялки.

Неужели Бекмамбетов не догадывается, насколько серьезно трудятся над продвижением его «блокбастеров» его же друзья-продюсеры с Первого канала?!

Корпоративная солидарность – дело понятное и где-то даже неплохое. То есть пускай стараются, продвигают. Желаю картине «Особо опасен» рекордных сборов, тем более что с придыханием отношусь к такому высококультурному явлению, как американский комикс. Но когда человек, которого, хвала небесам, подпустили к высококультурному американскому комиксу, начинает «авторитетно» городить огород, по недомыслию путая репу с бузиной и опуская другое высококультурное явление – городскую комедию нравов в духе Вуди Аллена, мне становится не по себе.

Бабло баблом, но пора бы и честь знать.

Кстати, никаких Вуди Алленов у нас не было и нет, ибо отсутствует развитая городская культура, на которой Вуди Аллен и ему подобные утонченные мастера искусств в хорошем смысле паразитируют.

Это мое наблюдение перекликается с заветной идеей широко известного в узких кругах Вячеслава Глазычева: «Несмотря на привычность употребления слова «город», города у нас существуют преимущественно как надписи на картах и строки в статистических сводках. В России не было и нет городов, если под городом понимать прежде всего социальную организованность граждан».

Глазычев полагает, что наши так называемые города всегда были и по сию пору остаются слободами.

Единственный российский кинематографист, который это чувствует и потому неизменно добивается успеха, – продюсер Сергей Сельянов. Еще в начале 80-х Сельянов со товарищи снял в Туле подпольную полнометражную картину «День ангела», значение которой с годами только возрастает.

В этом фильме словно отменяются наработки послевоенного советского кино, которое, за редчайшими исключениями вроде Муратовой, представляет собой некритически выполненную кальку с западного кинематографа. Аутентичный западный Город действительно существует, и он если не всегда симпатичен, то неизменно обаятелен. Советская интеллигенция повелась и купилась. Нашим грамотным более-менее удавалось воспроизводить в своей повседневности западные социокультурные вибрации.

Города у нас существуют преимущественно как надписи на картах и строки в статистических сводках (фото: gooo.nm.ru)

Игнорируя отечественную реальность и экстраполируя, советские кинематографисты занимались как самообманом, так и обманом власть имущих. Они предъявляли свой уютный локальный мирок в качестве Мира гигантской страны.

Известно влечение Сельянова к раннему советскому кино, где российская слобода предъявлена и честно, и мощно. Все его продюсерские проекты выдают нутряное влечение к правде жизни, как ни пафосно это звучит. Даже если Сельянов подбирает и доделывает картины, запущенные в производство кем-то другим, как было, допустим, в случае «Бумера», магистральная линия выдерживается неукоснительно: не калька с чужой образной системы, но рисунок с отечественной натуры.

Найдите и прочитайте выдающуюся книгу историка Александра Каменского «Повседневность русских городских обывателей» (М., 2006), где на основании сохранившихся документов из архива провинциального Бежецка реконструируется местный XVIII век. Зачем-то купленная еще два года назад, она валялась у меня на самом непочетном месте, как вдруг прыгнула в руку, два дня не отпускала.

Уже на середине книги припомнил и «День ангела», и «Бумер» с их сонным «неинтересным» сюжетом, с тяжелым томлением и бесперспективной тоской так называемой русской глубинки. Россия – очень инерционная страна.

…На канале TDK, что означает Телевизионный дамский клуб, пытаются обустроить очередной гламурно-глянцевый уголок продвинутого городского типа. Две жеманницы день-деньской беседуют там с разного рода культурными гостями. На днях попался разговор с никому не известной певичкой, которая, впрочем, вслед за жеманницами много рассуждала о «духовке».

Вот характерный эпизод. Ведущие: «А чего вы больше всего боитесь в отношениях с мужчинами?» Певица: «Предательства!» Ведущие, оживляясь и предвкушая содержательную беседу, ибо концепт «предательство», согласитесь, «обещает»: «А как вы это понимаете? Что вкладываете? Очень интересно!»

Певица, неожиданно сдувшись: «Ну… Э… Предательство…» Ей разочарованно помогают: «Вы имеете в виду измену?» Певица: «Нет, даже не измену. Я имею в виду внутреннее!»

Но ничего про это самое внутреннее сказать участницам разговора так и не удалось.

Что это было? А вот что. В нашем воздухе порхают и кружатся многочисленные концепты с образами, которые как раз и призваны обеспечивать «интересную» городскую жизнь постиндустриального типа. Вуди Аллен и ему подобные деятели рангом пониже как раз и занимаются разработкой-ветвлением-внедрением этого самого «интересненького» в социальную жизнь. Именно благодаря необычайно проработанной образной системе западный обыватель не сходит с ума в ситуации потребительского рая. Воистину, компенсаторный механизм высочайшего уровня!

У нас же, если приглядеться, только ярлыки. В данном случае – ярлычок «предательство». Едва у претендующих на городской менталитет девушек случился разговор, как выяснилось, что привлеченный к разговору концепт – пустой, объемом, дай бог, 1 килобайт. Речь умерла на моих глазах, за шесть-семь секунд. Две продвинутые жеманницы и один творческий работник в стиле «голосистый соловей» оказались, что называется, без языка.

Оказались всего-навсего простыми слободскими девчонками.

Что само по себе неплохо. Но форсу-то, форсу!

В каком-нибудь «Бумере» западный красавец-автомобиль везет наших брутальных парней, то ли опричников, а то ли бандитов, по бескрайней дороге, вот и вся история. Помню гениальный забор грязно-желто-оранжевого цвета вдоль обочины.

Хорош забор!

Ухватки парней, их манеры и разговор – один в один из книжки А.Каменского, из XVIII века! И даже «предательство» в «Бумере» соответствующее: непроработанное, негородское.

Ладно, вот вам из книжки Каменского смешная история борьбы за символический капитал. А вы как думали, символический капитал неотменим и непотопляем, он и в XVIII веке капитал.

Каменский сообщает о некоем Тимофее Ревякине, который буквально терроризировал жителей Бежецка в 1760-е годы. Была у Тимофея так и не проясненная документами ненависть к Человеку со Шпагой. Видимо, зажиточному купцу Тимофею денег было недостаточно. А шпагу как человеку гражданскому никто ему не предлагал.

Допустим, 18 сентября 1764 года Тимофей пришел в один из городских кабаков и увидал там некоего поручика Луку Егукова, который заплатил за половину хрустального стакана всего 2 копейки.

Ревякин: Что ваше благородие в кабак ходят? Пива и вина без денег не пьют.

Егуков: Добрый целовальник без денег поверит.

Ревякин: Неправда… Ваше благородие, вы, офицеры, имеете при себе шпагу, а я, мужик, не имею, не заколете ль меня своею шпагою?

Егуков: Милосердная наша государыня не на то нас шпагами жалует, чтобы мы вынимали и кололи, но в самое то действо, когда неприятель отоймет другое оружие – ружье или штандарт, то шпагою напротив неприятеля борониться должен…

И так далее, долго, нудно и правильно, по уставу. Егуков, хе-хе, пока что не знает, с кем связался!

Ревякин, без обиняков: Не изволите ли выйти со мною на поединок?

Егуков: Ищи по себе.

«Тимофей, прискоча к Егукову, схватил одною рукою за груди, а другою за шпагу и вырвал наголо».

После чего стал на Егукова нападать, а затем – внимание! – уперев шпагу острием в пол, пытался ее сломать.

Как говорится, не съем, но понадкусываю.

И умопомрачительный финал: «Что это за человек?» – спросил Егуков у напуганных целовальников, и те отвечали: «Купец Ревякин, а мы и сами его боимся».

…Грубо говоря, едва народ насытится – ему захочется поговорить. А только поговорить народу и не о чем, и нечем. «Без языка». Ни одного Вуди Аллена в стране нет. Есть только Бекмамбетовы. В количестве.

Какой-нибудь легендарный мехмат самоутверждается на людях, пересказывая чужие полеты. Американцы, кстати, давно бы создали аховый комикс про студента-математика, который прыгнул в окно, но не разбился, а полетел, полетел, отомстив потом и преподавателям, и глумливым однокурсникам, и позабывшей его в постели с приятелем девчонке...

Гламурные дамы с канала TDK силятся воспроизвести коннотации словечка «предательство». Но, кроме физической измены, с которой все давно и разобрались, и смирились, ничего не находится…

Кстати, историк Каменский сообщает, кроме прочего, следующее: «В 1760-е годы бежецким купцам дважды предлагалось за счет государства направить своих детей на учебу за границу, в том числе в Голландию, но всякий раз желающих не оказывалось».

Читатель, будь снисходителен и не плюй в автора колонки за предсказуемость его заключительного пассажа! Да, ты догадался правильно, я имею сказать именно это: послали бы деток на учебу 250 лет тому назад – не было бы теперь нужды в славном рыцаре футбола Хиддинке.

Еще раз: Россия – потенциально сильная, но слишком большая, а оттого медленная, инерционная страна. Не нужно спешить с завозом чужих концептов и неактуальной образности, нужно ее отсюда выметать.

Не нужно лгать самим себе. Запад прекрасен, и у него есть чему поучиться. Однако мы до сих пор живем не в городах, а в слободах. Наши прекрасные города состоятся лет эдак через 250. Но от того, что у нас нет городов, мы хуже не становимся.

Пока здешние грамотные не прекратят баловаться кальками с «прекрасного чужого», наша повседневная жизнь будет темна и непрозрачна.