Андрей Перла: Бедные люди

«Бедность» – одно из тех слов, которые каждому кажутся понятными интуитивно. В самом деле, что мы, не можем отличить бедного от богатого? Между тем бедность – понятие не абсолютное, а относительное. Скажем, большинство российских пенсионеров заслуженно считаются бедными. Однако существенная часть (если, опять же, не большинство) этих людей являются владельцами недвижимости – например,

приватизированных квартир в крупных городах. Т.е., хотя эти люди, конечно, бедняки, назвать их неимущими невозможно – совсем напротив, они являются владельцами существенных капиталов. Другое дело, что никакой практической выгоды из владения своей собственностью они извлечь не умеют, собственность парадоксальным образом не делает их богаче.

Чем больше государство заботится о работоспособных бедных, – тем меньше стимул к тому, чтобы начинать работать

В последние годы уровень жизни российских граждан быстро растет, и это очевидно. Столь же очевидно, что бедных не становится ощутимо меньше. Точнее, их уровень жизни тоже растет, но медленнее, чем уровень жизни богатых и верхушки среднего класса. По мере роста экономики богатеют все, но богатые богатеют быстрее. Растет разрыв между богатыми и бедными. Давеча один знаменитый глянцевый журнал написал, что, по данным ЦРУ, индекс Джини в России достиг 40, т.е. богатый тут богаче бедного в 40 раз. Оценить эти данные объективно, разумеется, невозможно, тем более что легко можно найти миллиардеров, чей уровень жизни выше не то что уровня жизни бедняков, но и среднего класса не в 40, а в 400 раз. Но понятно, что субъективно бедняк чувствует, что отстает от богача все сильнее и рост его уровня жизни обесценивается.

Индекс Джини в России достиг 40, т.е. богатый тут богаче бедного в 40 раз (фото: ИТАР-ТАСС)

Социальные проблемы будущего российского общества – того, что уже возникло и будет существовать в ближайшие годы, – создадут именно эти люди. Именно они скажут, уже говорят: «Мы не хотим быть бедными». Именно им государство, в том числе устами Дмитрия Медведева, отвечает: «Мы считаем бедность одной из важнейших проблем и хотим ее решить».

Но как ее решать? Ответ на этот вопрос знают бедные: раздать народу побольше денег или льгот. Ответ знают левые. Требования левых сводятся, по сути, к раздаче государством милостыни – в виде социальных пособий разного рода, прежде всего пособий по безработице. Естественно, левые ссылаются на опыт развитых стран, и прежде всего стран Евросоюза. Действительно, европейский бедный (простите за каламбур) богаче русского. Однако мировой опыт России вряд ли может помочь. Во-первых, европейские бедные – это прежде всего безработные. В Европе безработных сравнительно много. А в России – сравнительно мало. Экономически развитые российские регионы, т.е. как раз те, в которых быстрее всего растет разрыв между богатыми и бедными, испытывают не избыток, а недостаток рабочей силы. А во-вторых, европейский рецепт предполагает, что уровень жизни безработного постепенно становится мало отличим от уровня жизни работающего. «В 94 году, – рассказывает в «Живом журнале» один житель Германии, – я зарабатывал 4850 немецких марок. Подсчитал, что будет, если я все брошу и уйду на социал. К своему ужасу, выяснил, что работаю на самом деле за 140 марок в месяц – то, что зарабатываю выше, чем социальная помощь. Открытие оказалось очень плохо действующим на психику – с трудом уговаривал себя ходить на работу».

Чем выше уровень социальных пособий, т.е. чем больше государство заботится о работоспособных бедных, – тем меньше стимул к тому, чтобы начинать работать. Бедняки (подчеркну еще раз, что ни в коем случае не говорю сейчас о пенсионерах – это отдельная проблема) рискуют превратиться в нахлебников, в иждивенцев, живущих за сет налогоплательщиков, в тормоз развития общества.

Как это бывает, недавно проверили в Израиле, где, как пишет газета «Ха-Арец», в порядке эксперимента некоторых бедных пригрозили лишить пособия, если они срочно не согласятся работать. Число получающих пособия там, где проводился эксперимент, резко уменьшилось, а число работающих – отнюдь наоборот. (Т.е. они были безработными не потому, что не было никакой работы.) Газетчики возмущались таким издевательством со стороны государства и свертыванием социальной политики... А также тем, что начавшие работать не стали богатыми немедленно, а остались бедными. Хотя, по-моему, возмущаться следовало бы размерами пособий, благодаря которым создалась ситуация «работай не работай, все едино».

Как скоро отечественные левые потребуют – с неизбежной ссылкой на нефтяное благополучие – создать такую же ситуацию в России? Как надолго хватит твердости ее не создавать в стране, где при многочисленности бедных по-прежнему наблюдается нехватка квалифицированной рабочей силы? У меня нет ответов на эти вопросы.