Екатерина Сальникова: Рубить окно из шоу

Традиционный кухонный антураж из шкафчиков на заднем плане смотрелся как декорации, а разделочные столики – как кулисы. Когда Анне Вески на фоне студийной кухни стала производить эстрадные телодвижения с микрофоном, у меня еще оставались какие-то сомнения насчет Вселенной. Но когда Дмитрий Назаров взял микрофон, тоже запел и заизображал страсть в ее пародийно-эстрадном эквиваленте, я поняла, чем является весь мир. Весь мир – это шоу, поэтому оно и должно go on. Время-то ни на миг не остановишь.

Шоу – это когда артисты не удосуживаются ни в кого перевоплотиться или обзавестись мало-мальски завершенным драматическим сюжетом, но реализуют свою жажду участия в публичном действе с костюмами, с богатым антуражем, с мелодиями и ритмами не важно какой эстрады или не эстрады.

Вообще, любое шоу, даже с определенным колоритом, всегда абстрактно. Дым, огни, блестки, спецэффекты, костюмы обязаны прежде всего изъять исполнителей и зрителей из будничного измерения, из обыденности и быта.

В условиях новогодних празднеств телевидение прокололось – оно вступает в эпоху дефицита реальной реальности

Шоу – это вылет из привычного, нормального мира. Но куда? В том-то и проблема, что никуда. В прекрасное никуда.

Не всегда такой оборот всех устраивает. В начале этого нового года виртуальное ТВ-никуда оказалось не универсальным.

И тут на помощь подоспел второй слой праздничного телепирога. Этот слой в некоторой мере всегда имеется на нашем ТВ. Но в обыденной жизни он не так ощутим, как в период зимних праздников, когда классический фон должны составлять елки, конфетти, снежинки, сугробы, морозные узоры, красные колпачки Деда Мороза или Санта Клауса и стеклянные разноцветные шары.

А у нас на новогоднем ТВ актуален фон из виртуальных геонациональных колоритов, будь то открыточное русское своеобразие или горячая тропическая экзотика, с пальмами, бусами, морем, с раскрашенными лицами, с каноэ, с хижинами, с древними монастырями и с жирными рыбами, выхватывающими булки прямо из рук Михаила Ширвиндта.

Открыточной рюсскостью отличился только канал РТР. Я долго всматривалась в кадры музыкальной комедии «Шекспиру и не снилось» – казалось, что мне наяву снится ужастик. Гаррик Бульдог Харламов в виде русского то ли гусара, то ли еще кого-то. Прекрасная няня в виде русской авантюристки и актрисы. Жигунов – тоже в виде кого-то русского, в треуголке. Прокофьева и Смолкин... нет, это неописуемо... Все поют, пляшут и произносят реплики как бы в русско-водевильной стилистике.

Стыдно за них за всех – жуть как. И не потому, что они якобы посягнули на образ русской империи. Нет, наоборот, потому что так ни на что и не посягнули. Искренне похулиганить не рискнули, как то принято пока в «Комеди Клабе». А серьезно так разыгрывали сюжет, едва брезжущий за репризами, остротами и музыкальной кутерьмой. Как будто ощущали себя в душе продолжателями «Гусарской баллады» или на худой конец какого-нибудь «Ах, водевиль, водевиль!»

А продолжателями-то стать невозможно. И совсем не потому, что Харламов слишком сросся со своим «клабным» имиджем, а ансамбль «Няни...» насквозь американизирован. Ну разве можно упрекать актеров за то, что они слишком много участвуют в слишком долгоиграющих проектах? Упрекать всех – и прежде всего режиссера Алексея Зернова – можно за то, что исполнители позволяют себе так и не превратиться обратно из шоуменов в актеров. То есть что они не удосуживаются отодрать от себя уже приросшие маски – и создать неповторимые новые образы, слитые воедино с эстетикой нового произведения. Скорее всего, ТВ даже поощряет это шоуменство, вцепляясь в однажды найденный удачный имидж как в волшебный бренд, гарантирующий успех у публики.

Да, у многих актеров и в прошлую эпоху бывали особо удачные роли, становящиеся визитной карточкой исполнителя. Как Шурик для Александра Демьяненко. Но сколько совсем других ролей сыграл этот актер, и сыграл так, что его невозможно заподозрить в создании образа гайдаевского суперинтеллигента. Все обожают Михаила Боярского за его роли в «Собаке на сене» и «Д’Артаньяне и трех мушкетерах». Но как он сыграл Келлера в «Идиоте» у Владимира Бортко! Кто, глядя на этого персонажа Достоевского, вспоминал д’Артаньяна?

Советского периода телефантазии на мотивы русских водевилей, комедий и прочего – это все-таки кино, это всегда замкнутое художественное произведение со своей индивидуальной образностью. «Шекспиру и не снилось» – это шоу с образами «из подбора», как выражались в театре XIX века. Гордиться такой работой нечего. А ведь наверняка гордятся...

И зачем было такой огород городить ради столь звонкой неудачи? Видимо, исключительно ради переодевания в русский антураж. С соответствующими выраженьицами, прическами, головными уборами и социальными подробностями.

Шоу – это вылет из привычного, нормального мира

А то всё блестки, снежинки да бокалы с шампанским – временами телевидению делается тошно от отсутствия почвы под шоу-антуражем с его студийным зимовьем. Нет, нужна какая-то альтернатива.

Поэтому по всем каналам – куча программ о всяких далеких экзотических странах. И без всяких упоминаний Нового года или хотя бы каких-то аналогичных праздников. От «Китайских монастырей» по РЕН ТВ до сюжетов про английские традиции в «Хочу знать» по Первому.

Поэтому на РЕН ТВ по снежному полю гордо выступают не пингвины, не мишки, не северные олени, а тигры – «амбивалентные» звери с точки зрения места обитания и ассоциирующиеся у многих с жаркими странами.

На НТВ в дизайне канала доминируют потусторонние красавицы с эльфообразными ушками, гиперсексуальными губами и знойными взглядами.

В новостях – пиршество национальной политики. Украинский бесконечный кризис – с русой косой Юлии Тимошенко. Грузинский кризис – с темпераментными уличными выступлениями. Американская выборная кампания – с американским улыбчивым оскалом Хиллари Клинтон и афроамериканской эффектностью Обамы.

Наконец, в сериалах – премьера «Студенты International» (РЕН ТВ), где собран очень многонациональный состав персонажей. Правда, этот состав из всех рас и многих национальностей разыгрывает жиденькую сказочку с деревянной любовью и нерисковыми приключениями. Хотя реальная жизнь в многонациональных вузах запросто тянет на социальную драму, психологическую, криминальную, какую угодно.

Но человечество неисправимо. Когда-нибудь наше ТВ дойдет и до уважения к студенческой действительности, когда-нибудь и проявит к ней внимание. Но сначала – создаст миф, создаст вслепую, отгородившись и от действительности, и от опыта драматического искусства последних двух столетий. Как будто после Мольера никакого искусства не было и никто персонажей не придумывал. Преподаватели, сыгранные Валерием Золотухиным и Александром Панкратовым-Черным, – точно живут и выглядят по Мольеру. Вся молодежь ведет себя и выглядит – по эпигонам Мольера.

Но несмотря на всё это сериал можно смотреть – именно смотреть – благодаря колоритным национальным типам. Глазу приятно и интересно, он свою пищу получает.

В условиях новогодних празднеств телевидение прокололось – оно вступает в эпоху дефицита реальной реальности. Всё свое, наше, современное, сильно знаменитое и так далее очень быстро превращается на ТВ в виртуальную мишуру, в некую искусственную кажимость. Неужели все они так же реальны, как рядовые граждане, – все эти Орбакайте, Урганты, Алсу, Пресняковы, Кучеры и прочие? Не может быть! Это персонажи – их придумали.

А вот чужое – далекое, не похожее на родные студийно-медийные лица, находящееся в другой стадии культурного развития и виртуальной обработки – кое-как тянет на реальную действительность. Поэтому символично, что к Старому Новому году ТВ приурочило показ приключений с восточным антуражем – «Мумии» (Первый) и «Али-Бабы» (ТВ Центр). А также фильмов из неэкзотических стран, в которых национальное преобладает над общеевропейским, таких как авантюра с неподражаемым польским акцентом «Дежавю» («Столица»), французская издевка над женщинами от Франсуа Озона «8 женщин» (НТВ), интерпретация французского любовника английскими силами – «Казанова» Шери Фольксона («Культура») и английская-преанглийская мелодрама «Нортенгерское аббатство» («Домашний»). Для всех тех, кто устал наблюдать за телешоу, а хочет окон в разнообразный художественный мир.