Екатерина Сальникова: «Нетерпимость», или Народный гламур

Сначала может показаться, что ТВ просто помешалось на мире престижа и гламура. И тиражирует его во всех форматах, чтобы зрители помешались на том же самом. Но в банальности навязываемых эталонов есть кое-что неожиданное. И начинается оно с отсутствия во всех перечисленных программах сладкого образа богемной тусовки, состоящей из своих и равных.

Мотив первый. В обоих ледовых шоу известные лица представлены в столь богатой костюмировке, что их не сразу опознаешь. Интрига переодевания и перемены имиджа главенствует над восприятием самого танца. Прямо какая-то игра «Угадай персону!». Кто это там в тюбетеечке и халате? Неужто Марат Башаров? А что, похож! Кто это в шотландской юбочке? Неужели Чулпан Хаматова? Хорошо танцует, но на шотландку все равно не тянет. А китчевый казак с чубом? Ой, да это ж Алексей Макаров! А вы думали, он только псевдоблатных парней способен изображать? А тот бравый красавец в синем мундире? О, ну конечно, Анатолий Журавлев, не все ж ему друга Буржуя играть...

В «СТС зажигает звезду» Тина Канделаки нахлобучивает «негритянский» парик с бантиком. Кто-то должен взять на себя труд выглядеть не вполне собой. А то будет чего-то не хватать.

Призрак «классового» общества, пребывающего в жестокой борьбе, бродит в одеждах гламурного мира.

В алом костюме шаркающей кавалеристской походкой шагает Анастасия Мельникова, отрывисто и взволнованно повествуя о беспределе 90-х. Вроде так похожа на красавицу питерской милиции Настю Абдулову! Но вся другая! Потому что документальный сериал актриса ведет с патетикой и модным шиком, которых игровые сериалы «Улицы разбитых фонарей» и «Опера...» на дух не принимают. Там она, спору нет, лучше. Чтобы заново этому обрадоваться, существуют «Лихие 90-е».

Наконец-то прорвалось откровение: наши суперпопулярные звезды, как же они рискуют надоесть! Как они примелькались, кочуя с канала на канал в образах самих себя. Упреждая притупление зрительской любви, ТВ предлагает лицезреть звезд в неожиданных ролях, жанрах и форматах. С острой и пикантной приправой. Show не просто must go on – оно обязывает себя гнаться за бесконечной новизной.

Мотив второй. Телевидение настойчиво моделирует игровые ситуации, устраняющие из картины гламурного мира излишки гармонии и розовости. В заповедниках звездного престижа ищут конфликтность и дисгармонию.

Везде, где есть классификация, люди делятся на профессионалов и непрофессионалов, на дико знаменитых и не дико знаменитых. На оцениваемых и оценщиков. Самый частый и уже клишированный комплимент от жюри: «Я прямо не знаю, кто тут профессионал, а кто любитель. Передо мной два профессионала!»

Профессионализм – вот новый кумир, новое культовое понятие, поразившее массовое сознание.

Профессионализм интересует не своими внутренними тайнами, а переливами иерархизма. Высшая ступень – симбиоз славы, профессионализма и статуса неприкасаемого в одном человеке. Это достигается членством в жюри. Что в данном случае худо – вынужденная статика и резонерство. Судия – небожитель, но, увы, не герой. Главный, но не центральный. Сидит себе Цискаридзе в жюри, произносит какие-то реплики, но танцуют другие. А между тем в говорильне-то Цискаридзе любитель.

Как происходит превращение из любителя в профессионала и наоборот? За этим ТВ следит изумленно и восторженно. Кадры падений и неудавшихся па на тренировках перемежаются с кадрами блистательных выступлений. Вот Сиятвинда только что падал и падал на репетициях, не мог ничего правильно сделать – вот, запечатлено камерой! А вот он уже показательное выступление катает. И все у него получается! Откуда что взялось? Фокус-покус. Он эффектен именно в силу непонятности механизма. В прагматичной жизни всегда должно быть место магии.

Пару состоявшимся звездам эстрады на Первом составляют юные исполнители. Но на сей раз победа, выдираемая зубами, и поражение, глотаемое с честью, – не самые интересные сюжеты. Зареванные и сопливые лица крупным планом – эту сентиментальность наше ТВ уже переросло.

Более азартно разыгрывается другой пакет, с загадками. Куда девается человеческое начало? Куда пропадает индивидуальность у тех, кто утвердился на эстраде? Почему Дмитрий Маликов так непохож на живого человека, особенно если рядом – живая и никому не известная девочка с микрофоном? Почему в Стасе Пьехе уже проглядывает маленький эстрадный монстр, которого нельзя представить идущим по улице, разве что по компьютерной, в клипе? Неужели это плата за профессионализм? Неужели уверенное ремесло и отшлифованная внешность добываются в обмен на нестандартность и человеческую достоверность?

В «СТС зажигает суперзвезду» девушкам из провинциальной группы рекомендовали заняться «проблемной» линией бедер, проще говоря, худеть. А одну из них, в сложном платье с пышной юбкой, заставили отжиматься прямо на сцене. У меня вертелся вопрос – а что у группы останется своего, когда солистки сбросят все лишние килограммы? Молодого человека, поющего в оперной манере, осадили – мол, Басков у нас уже есть. И попросили спеть не по-оперному, как будто в неоперной манере исполнителей дефицит.

Искры высекаются из нестыковки беспокойств по ту и эту сторону экрана. Они там, в телевизоре, прорываются в мир профи. Мы тут, напротив экрана, переживаем чужой риск утраты человеческой неповторимости. Зрителю приходится не радоваться и не горевать, а быть настороже. А ну как отожмется девушка, а ну как споет молодой человек обычным голосом, и что тогда? Будет ли это первой ступенькой к потере своего «я» или нет? Адекватная реакция зрителя предполагает двойственность, несовместимую с эмоциональным комфортом.

В обоих ледовых шоу известные лица представлены в столь богатой костюмировке, что их не сразу опознаешь

С каждым сезоном телевидение все более жадно пьет кровь тех, кто только что «попал на TV». У телевидения есть вампирическая потребность постоянно черпать новую энергию, новые энергетические заряды из нового человеческого материала. Поэтому любая разновидность фабрики звезд – испытание на полнокровность и личную устойчивость к фабричной обработке. Вхождение в мир профессионализма невольно рождает ассоциации с киплинговскими джунглями из советского мультфильма, где на совете стаи происходили «показательные выступления» Маугли в ансамбле с волчатами и где потом его шлепали за беготню на двух ногах.

Чем выше ставят планку перед фабрикантами, тем большей дикостью веет от законов теле-шоу-бизнеса. Похоже, ТВ слишком разоткровенничалось. Раньше оно пугало юных искателей славы перспективой поражения и отсева. Теперь и перспектива победы на конкурсе тоже выглядит пугающе. Сквозь пышный и замысловатый декор проглядывает катастрофизм – какая-то «нетерпимость по-телевизионному».

Мотив третий. В ледовых шоу к профессионалам-фигуристам, не столь популярным у широкой аудитории, добавляются сверхпопулярные звезды кино, театра и ТВ, которые в катании по льду и танцах не профи. Неужели не достаточно того, что актеры снискали успех на своем поприще? Зачем им вдруг осваивать другую профессию? А чтоб не расслаблялись. Чтоб слава медом не казалась. И вообще, кому сейчас легко?

Призрак «классового» общества, пребывающего в жестокой борьбе, бродит в одеждах гламурного мира. В недосягаемом мире глобальных возможностей ТВ невольно прощупывает аналогии с миром рядовых, притесняемых, обездоленных. Вынужденных то и дело осваивать новые занятия, чтобы завоевывать и удерживать скромные клочки жизненного пространства.

Одни, поголодав где-нибудь на окраинах СНГ, чинят в Москве водопровод, устанавливают аппаратуру на дискотеках, делают уколы и развозят товары по гипермаркетам. Чтобы в свободные часы включить телеящик, где другие – звезды театра, кино и телеэкрана – взгромождаются на коньки, разучивают сложные танцевальные па, набивают себе синяки, становятся ведущими документальных сериалов про политику и криминалистику, в которой ничего не смыслят... Рвутся в новые и новые проекты, за что-то снова борются и даже терпят нелицеприятные комментарии...

Параллельно с реальным гастарбайтерством расцветает игровое гламурное ТВ-гастарбайтерство – приход звезд на чужую, но смежную профессиональную территорию, как будто в надежде на ней «зацепиться», заработать, чего-то добиться. Высоко символична фигура ведущей «Танцев на льду» Анастасии Заворотнюк, сиамского близнеца няни Вики, приехавшей покорять столицу.

Пока все каналы стараются «распушить» прекрасное в своем понимании, НТВ зачаровано зрелищами боли, болезни, болезненности. Три главных сюжета новой программы «Ты не поверишь!» (явной наследницы проекта «Сука-любовь») неделикатно обнародуют состояние Николая Караченцова и конфликт актера с «Ленкомом», медицинский диагноз Александра Абдулова, наконец, мучения младенца с серьезным физическим изъяном. На первых кнопках люди интересны в экстремальных ситуациях освоения новой профессии или начала карьеры. На четвертой кнопке человек – это физический объект для бесцеремонного разглядывания в экстремальные моменты биографии, коими являются рождение, серьезный недуг и тому подобное вплоть до перемены пола. НТВ интересуется тем, что уравнивает не-звезду со звездой в правах на плотоядное внимание телекамер.

«Ты не поверишь!» – откровенная бульварщина, по сравнению с которой любое шоу на Первом, РТР или СТС – ходячий консерватизм и респектабельность. Однако «Ты не поверишь!» только подтверждает общий настрой в начале телесезона. На здоровых и богатых, красивых и уверенных, похожих на себя и занимающихся своим делом уже насмотрелись. Хватит. Пускай гламурный мир остается в центре внимания. Но диапазон его образов должен расшириться – от узнаваемой социальной актуальности до элементов антиутопии. Так будет достигнут народный гламур на народном ТВ... А может, взорвать дом в «Доме-2», чтобы спровоцировать более настоящие страсти?