Борис Кагарлицкий: Маленькое финское Рождество

Множество книг лежит в открытом доступе, надо просто подняться на нужный тебе этаж в замечательной классической ротонде, построенной знаменитым архитектором Энгелем, снять нужный том с полки, и читать. Не надо ни регистрироваться, ни оформлять пропуск. Для портативных компьютеров тут же на каждом шагу розетки. Когда я по московской привычке спросил про регистрацию, мне просто протянули огромный гроссбух, что-то вроде книги отзывов и предложений, где я радостно поставил росчерк.

Впрочем, на сей раз, задержавшись в Хельсинки после очередной академической конференции, я узнал много нового не только из книг. Дело в том, что весь декабрь финны празднуют «маленькое рождество». Pikku joulu.

Маленькое рождество отличается от «большого» тем, что «большое Рождество» можно праздновать только в течение одного вечера, тогда как маленькое можно отмечать целый месяц. Начинают с 1 декабря. С этого момента вечеринки продолжаются практически непрерывно, причем, удивительным образом, это никак не отражается на трудоспособности добросовестных северян.

Все потребители должны купить новый телевизор или приставку digibox, без которой невозможно будет принимать новый сигнал

Каждая контора проводит собственную вечеринку, куда приглашают не только своих сотрудников, но и их друзей, членов семей. В свою очередь, те приглашают знакомых из вашей конторы к себе, а поскольку и знакомых, и контор очень много, то продолжается это весь месяц без остановки.

На факультетской вечеринке в Университете Хельсинки только что назначенный заведующий кафедрой политологии Тейвио Тейвионен радостно плясал перед студентами в рыжем парике и пел что-то по-английски. Студенты веселились и пили красное вино, но всё было очень прилично, наглядно опровергая наши мифы о мрачном финском пьянстве.

Выпив вина или в лучшем случае несколько рюмок водки, гости маленькой рождественской вечеринки становятся разговорчивыми. И с этого момента вам делается по-настоящему интересно.

Сначала около получаса ругают эстонцев – «фашисты», «мещане», «отвратительное государство» (видимо, это уже такая новая традиция), а затем гости переходят к менее заезженным темам. По моему ощущению, самой животрепещущей из них была забастовка винных магазинов, принадлежавших государственной компании с говорящим названием Alko.

Надо сказать, что объявить стачку продавцов водки в самый разгар рождественских вечеринок – это действительно жестоко. Или, наоборот, очень эффективно. Однако забастовка была далеко не тотальной. Во многих магазинах продолжал функционировать один уголок, где представитель менеджмента всё-таки продавал спиртное. Очереди напоминали о временах советской антиалкогольной кампании, люди в холоде стояли на улицах, но не возмущались. Более того, некоторые, несмотря на явные страдания, выражали солидарность с бастующими: трудящиеся защищают свои права!

К моему изумлению, никто не ограничивал количество бутылок, выдаваемых в одни руки, не было ни толкотни, ни давки, ни ругани. Стачка продолжалась недолго – работодатели пошли на уступки.

Вскоре после Alko начали бастовать аптеки, которые закрыли часть отделов и отказывались продавать средства, не связанные прямо с лечением болезней. Без зубной пасты, лосьонов и жидкости для полоскания рта и в самом деле можно обойтись.

Еще раньше прошла акция протеста медсестер.

Дело в том, что младший медицинский персонал в Финляндии – по скандинавским масштабам – зарабатывает крайне мало. Нынешнее правительство, состоящее из партий правого центра, обещало повысить им зарплату, но слова не сдержало. В ответ 50 тыс. медсестер по всей стране в один день положили на стол начальства заявления об уходе. Больничная система оказалась в кризисе. Однако подавляющее большинство населения солидаризировалось с протестом и винило в происходящем кабинет министров.

«Обещания надо выполнять, – объяснял мне сотрудник Министерства иностранных дел. – Раньше у нас бывали разные правительства, одни похуже, другие получше. Но это правительство опасно для здоровья».

В нынешнем году в Финляндии обнаружилась еще одна опасность. Неожиданно выяснилось, что население вооружено до зубов. По количеству стволов на душу населения Финляндия занимает третье место в мире – после США и Йемена. Правда, большая часть оружия – охотничьи карабины. В стране с богатыми сельскими традициями каждый второй мужчина – охотник. Однако на сей раз произошло что-то из ряда вон выходящее. Молодой человек пошел в охотничий клуб (он посетил его всего единожды), потом подал заявление в полицию и получил – безо всяких вопросов, без интервью – разрешение на оружие. После чего расстрелял семерых своих сверстников и сам застрелился.

В Европейском союзе сразу стали бить тревогу и требовать ужесточения контроля над оружием. К моему изумлению, сами финны отнеслись к случившемуся гораздо спокойнее. «Здесь не Америка. Тут большинство актов насилия происходит между людьми, которые знают друг друга. Поругаются и дерутся. А эта история – исключение. Ну, был на всю страну один псих. Вот он и застрелился».

Город на некоторое время пустеет, а затем заполняется массами русских туристов, которые едут на родину Санта-Клауса отмечать западное Рождество и Новый год

Куда больше оживления вызывает у моих собеседников вопрос о предстоящем переходе на цифровое телевидение. Переход оказывается принудительным: все потребители должны купить новый телевизор или приставку digibox, без которой невозможно будет принимать новый сигнал. Правительство объясняет, что новый сигнал будет четче и ярче. Мои собеседники дружно утверждали, что их и нынешний сигнал вполне устраивает, а передачи так и так скучные. Около 50 тыс. человек вообще отказались продлить лицензию на пользование телевизором (в Финляндии за это надо платить государству). Правые винят в происходящем государственную телекомпанию с ее неэффективным менеджментом, а левые говорят, что вся эта история затеяна для того, чтобы принудить народ покупать digiboxes. Как мне объяснили, по странному совпадению, крупнейшим производителей этих коробочек является Nokia.

Коробочки работают плохо, с сигналом проблемы, возможно, само телевидение не научилось вещать с помощью новой техники. Народ возмущается и протестует, а переходный период под давлением массового недовольства продлили до начала марта. Побочным результатом реформы стало появление отдельного шведского канала. Граждане страны, говорящие на шведском языке, составляют менее 10% населения, но по закону оба языка равноправны. Впрочем, многие шведы (вернее, как здесь принято политкорректно выражаться, «шведоязычные финны») утверждают, что появление нового канала окажется для шведского языка не плюсом, но минусом. Раньше многие финны смотрели популярные шведские программы, а теперь эти передачи перешли на отдельный канал, и их рейтинг упал. Я спрашиваю, о чем была самая популярная шведская программа. Мне объясняют: «Про приготовление пищи».

Вечеринки «маленького Рождества» продолжаются до середины 20-х чисел декабря, когда наступает время настоящего, «большого» Рождества. Это уже семейный праздник. Проводить его надо без посторонних, в узком домашнем кругу. Жители Хельсинки массово уезжают на дачи.

Город на некоторое время пустеет, а затем заполняется массами русских туристов, которые едут на родину Санта-Клауса отмечать западное Рождество и Новый год. В эти дни в центре финской столицы звучит почти сплошь русская речь.

«Зачем они приезжают сюда? – спрашиваю я у знакомого гостиничного менеджера. – Такой же снег, такие же лыжи, как у нас. Такая же водка».

Мой собеседник задумывается.

«Не знаю, – говорит он после долгой скандинавской паузы. – Может быть, русские просто хотят увидеть реально существующий социализм?»