Юрий Гиренко: Кавказский замкнутый круг

Сразу хочу подчеркнуть, что Грузию считаю хоть и близкой – не только географически, но и культурно-исторически, – однако другой страной. В отличие от Украины или Белоруссии, чье национальное самоопределение до сих пор представляется мне весьма сомнительным, Грузия – отдельная страна. Она на самом деле была отдельной, даже находясь в составе России, а потом СССР.

При этом я отношусь к Грузии и грузинам очень тепло. Поэтому положение, в которое попали наши южные соседи, не может не огорчать. Особенно с учетом того, что грузинские неприятности опять ведут к новым осложнениям в отношениях наших двух стран.

Печальное обстоятельство заключается в том, что революции не вызревали стихийно – их целенаправленно готовили и осуществляли. Будили лихо

Понятно, что у двух народов, чья история тесно переплетена между собой, неизбежно набегает немалый счет взаимных претензий. Вот и России с Грузией есть что предъявить друг другу в качестве исторической вины. Скажем, они нас обвиняют в двухсотлетней оккупации. А мы им припоминаем Сталина, Берию и Зураба Церетели…

Но дело ведь не в истории, а в современности. В том, что сегодня у России и Грузии нет ни одного шанса наладить дружественные отношения. Во-первых, потому, что за последние 18 лет в грузинском политическом классе стало хорошим тоном регулярно разоблачать «имперскую политику Москвы» при любом осложнении – а недостатка в осложнениях там нет.

Во-вторых, «антиимперская», то бишь антироссийская, риторика пользуется стабильным спросом на Западе. А большинство грузинских политиков – всех партий – жестко завязаны на Запад не только в политическом, но и в чисто материальном плане.

Ну а самое главное – у Грузии и России есть две точки расхождения интересов, в которых компромисс практически невозможен: Абхазия и Южная Осетия. Грузия нипочем не может отказаться от того, что оба региона – неотъемлемые части ее территории. Сами абхазы и осетины предпочитают независимость или присоединение к России. Россия, хочет она того или нет, должна выступать гарантом неприкосновенности обеих непризнанных республик…

После стрельбы и крови начала 90-х, мирное решение абхазского и югоосетинского вопросов возможно только в том случае, если страсти – прежде всего в Грузии – улягутся. А они улягутся только тогда, когда будут решены эти два вопроса… Получается замкнутый круг.

Поэтому не стоит надеяться на улучшение отношений наших двух стран в обозримом будущем. Нам остается с грустью наблюдать за происходящим и делать выводы.

Прежде всего о том, насколько опасны технологии «демократических революций». Все ведь так красиво выглядело в идее (да и в первом воплощении): массовый народный подъем, одухотворенные молодые лица революционных вождей, «прогнивший режим» под аплодисменты всего мира сдается без боя…

Но потом начинается суровая проза. Оказывается, что революционный джинн, выпущенный из государственной бутылки, склонен исключительно ломать, а отнюдь не строить. Что вчерашние свободолюбивые вожди сегодня становятся тиранами, похлестче предыдущих. Да еще и начинают выяснять отношения между собой силовым путем…

Сегодня у России и Грузии нет ни одного шанса наладить дружественные отношения

Собственно, это не только специфически «оранжевый» опыт – практически все революции в мировой истории вели к эскалации насилия. Однако в данном случае печальное обстоятельство заключается в том, что революции не вызревали стихийно – их целенаправленно готовили и осуществляли. Будили лихо.

Вроде бы из самых благородных побуждений (хотя далеко не у всех революционеров они были такими уж чистыми и благородными – но хотя бы и у всех). Но с неизменно плачевным результатом. Причем если в такой более-менее экономически благополучной стране, как Украина, все ограничилось (пока?) вялотекущим многомесячным полупараличом, то у темпераментных грузин все получилось всерьез.

Вообще говоря, устраивать революционные потрясения в стране со столь непростым опытом развития национального государства, как у Грузии, было по меньшей мере безответственно. Судите сами: помимо двух территориальных конфликтов, Грузия и во внутренней политике постоянно срывается к силовым методам.

Тест Хантингтона (двойной легитимный переход власти от правящей партии к оппозиции) в переводе на грузинский звучит так: неоднократный переход власти от правящего клана к оппозиционному через государственный переворот.

Сначала Звиад Гамсахурдиа – под овации общественности – узурпировал власть и начал две войны. Год спустя Иоселиани, Китовани и Сигуа изгнали Звиада и призвали на «царство» Шеварднадзе. Затем Шеварднадзе постепенно избавился от своих благодетелей – и поднял новое поколение политиков. Из их среды вышли те, кто охотно взял на себя организацию «революции роз»…

И вот теперь революционеры дерутся между собой. И кто из них победит – Саакашвили, Окруашвили, Патаркацишвили или даже Хаиндрава, – по большому счету неважно не только для России, но и для Грузии. Порочный круг в любом случае не разрывается…

В конце 1991 года один из отцов-основателей грузинской демократии интеллектуал и криминальный авторитет Джаба Иоселиани, объясняя, зачем нужен Шеварднадзе, сказал: «Демократия – это вам не лобио кушать». И был прав… Хотя, может быть, для грузин было бы полезнее кушать лобио?