Андрей Перла: Тесная палатка

Обновление состава Общественной палаты, начавшееся на прошлой неделе, когда президент изменил состав «своей» трети этого органа, оказалось совершенно неинтересным широкой публике. СМИ если и нашли для этой новости место, то далеко не в прайм-тайм и не в лучших местах новостных лент. Это, к сожалению, только естественно: за два года Общественная палата не смогла войти в число главных российских ньюсмейкеров.

Когда принималось решение о создании ОП, ее было принято воспринимать или как «запасной парламент», или как «имитацию институтов гражданского общества» – всех сразу. «Освободители» частью насмехались, частью ужасались, заявляя, что ОП – муляж, призванный замаскировать то давление, которое власть намерена оказывать на российское общественное мнение. «Охранители» надеялись, что ОП станет первой ласточкой реального сотрудничества власти, бизнеса и общества (понимаемого как все социальные слои, не сводимые к «власти» и «бизнесу»).

Грантоеды», оппонирующие «кровавому режиму», и лоялисты равным образом далеки от «народа», который не поддерживает никаких гражданских инициатив

Не сбылось ни то ни другое. Через два года после создания ОП можно констатировать, что в самом лучшем случае это не более чем одна из имеющихся в России трибун, с которой можно высказаться на злободневные темы, – причем не самая высокая, ежегодный Форум российского бизнеса или Валдайский клуб в этом смысле гораздо лучше.

Лучше, потому что понятно, кто, от чьего имени и на каком основании высказывается. ОП как была в начале, так и осталась на протяжении двух лет чем-то средним между органом власти и общественной организацией – с неясными полномочиями, заемным авторитетом, решениями, необязательными не то что к исполнению, но даже к обсуждению.

Да, но почему получилось именно так? Конечно, отчасти «они сами виноваты» – за два года членам палаты случалось выступать и со странными, и со смешными инициативами. Попытка запрета слова «доллар» была немногим лучше слишком откровенной попытки засветиться на истории с выселением бедняков из Южного Бутова.

Но параллельно с этим совсем другие члены ОП вели себя заслуживающим всякого уважения образом. К примеру, славный профессор Глазычев много сделал для развития местного самоуправления, помогая властям разных городов страны находить нетривиальные решения коммунальных проблем. Алексей Чадаев был одним из немногих деятелей первого эшелона российской политики, твердо вставшим на сторону справедливости в печально известном «Новгородском деле». Наконец, не стоит забывать о многочисленных профессиональных дискуссиях, проводившихся под эгидой ОП, оказавших, между прочим, существенное влияние на реформу здравоохранения и пресловутый национальный проект.

ОП как была в начале, так и осталась на протяжении двух лет чем-то средним между органом власти и общественной организацией

Проблема ОП, таким образом, совсем не в недостатке влияния. И уж конечно, не в недостатке внимания со стороны исполнительной или законодательной власти. Проблема в том, что Общественная палата так же далека от народа, как и вся российская элита. Призванная стать мостом между обществом и властью, ОП именно этого и не смогла – и оказалась всего лишь одним из полуформальных объединений элиты, статьей государственных расходов. В лучшем из лучших случаев – экспертным собранием.

Но если речь идет о площадке для внешней экспертизы, почему столь многие члены ОП совсем не эксперты, а звезды голубого экрана? Если ОП существует для того, чтобы «рихтовать» реформы, зачем среди ее членов Алла Пугачева и Алина Кабаева? Какой смысл во включении в состав палаты юной студентки, комиссара движения «Наши»?

Да и сама ОП все время отрицает, что она всего лишь собрание экспертов. Наиболее известная акция палаты последнего времени – распределение средств на грантовые проекты, посвященные «мониторингу развития гражданского общества» в России. Таким образом Общественная палата продемонстрировала, что занималась и продолжает заниматься своим прямым делом – развитием гражданской активности и организацией диалога между гражданскими активистами и властью.

Заниматься-то занимается, но… Но те гражданские инициативы, которые может разглядеть и поддержать ОП, так же как и активисты, которые могут попасть в поле ее зрения, – игрушки все той же немногочисленной российской элиты.

Оппозиционеры негодуют, что гранты ОП могут получить только «лояльные» НКО. Но можно было бы все эти деньги раздать нелояльным, оранжевым, да хоть бы и фиолетовым в крапинку – провал миссии ОП не стал бы от этого менее очевидным.

«Грантоеды», оппонирующие «кровавому режиму», и лоялисты равным образом далеки от «народа», который не поддерживает никаких гражданских инициатив. Совсем никаких. Не генерирует никакого общественного мнения. Совсем никакого.

Общественная палата была проектом, который должен был изменить именно это положение вещей. Потому и включали в ее состав «всероссийские имена» из самых разных сфер, включая шоу-бизнес – чтобы обеспечить интерес низов к ее деятельности, чтобы «народ» увидел в «палаткиных членах» выразителей своих интересов.

Не получилось. И хуже всего, что и не могло получиться. Слишком различаются языки, на которых говорят эти страты современного российского общества – «элиты» и все остальные. Пока речь идет о совсем простых и насущных вещах, переводчики еще справляются – процесс перевода у нас принято именовать термином PR. Как только речь заходит о вещах сложных – адекватный перевод уже невозможен.

Что и продемонстрировала Общественная палата.