Марина Юденич: Страх на длинных ногах

Если бы вдруг пришло в голову составить рейтинг вопросов, заданных мне в преддверии издания «Нефти», на ее презентациях, в интервью, в жежешной переписке и просто в частных беседах о книге, первую позицию, причем с большим отрывом, занял бы вопрос о страхе.

В сознании крепко-накрепко засело представление о том, что существуют на свете некие «они», которые могут сотворить с любым человеком всё что им вздумается

Люди – совершенно разные, исповедующие порой диаметрально противоположные взгляды, относящиеся ко мне и с симпатией, и с откровенной неприязнью. Маститые и начинающие журналисты. Нефтяные магнаты. Политические и околополитические персонажи. ЖЖ-юзеры, надежно укрытые за ничего не говорящими никами, и просто друзья – спрашивали, будто сговорившись: «Ты не боишься?»

На этом, впрочем, единство заканчивалось, потому что причину страха каждый усматривал в своем. Вернее, если продолжить упражнения в области внутренней статистики, четко определились две основные причины моего гипотетического страха.

Одна группа интересующихся полагала, что я должна бояться Гаранта, его клевретов, Кремля, спецслужб – словом, если пользоваться терминологией этой аудитории, «кремляди» и «кровавого гэбья».

Почему? А вот поэтому:

– Послушай, что ты думаешь, кто такой Путин?
– Президент России.
– Ну разумеется. Это сейчас и целых четыре года (разговор происходит в 2003 году. – М.Ю.). А до того? Маленький, серый полковник. Служака, намертво встроенный в систему, которая делала винтиками и не таких людей. Непубличный, закрытый, закомплексованный – от этого невозможно уйти, это профессиональное да психофизическое – ты посмотри на его походку, на руки, на мимику.

Беликов – человек в футляре, для которого еще совсем недавно счастье – это кружка пива и новая кофточка синтетического трикотажа с люрексом у жены.

Бледная тень при ярком, харизматичном Собчаке, засланный казачок, по мнению многих.

Объект для шуточек бойкой дочурки.
Мне Ксюша рассказывала.
Звонок.
Путин: «Ксения, можно папу?»
Ксения: «Папа, там Вова Путин звонит, пьяный в хлам».
Путин: «Анатолий Александрович, я не пьяный…»

Потом случилось чудо.

Злое.

Вариация на тему «Крошки Цахеса». Да. Чудеса еще случаются, как видишь….

Смеюсь.

Дело даже не в том, что эти слова произносит в романе герой, мягко говоря, отнюдь не положительный.

Дело в другом.

В том, что так, или почти так, было.

Но это отнюдь не минус Путина, а величайший, огромный его плюс, то, собственно, что, на мой взгляд, во многом определяет безумный рейтинг президента сегодня.

Феноменальная последовательность и упорство.

Способность самосовершенствоваться. Постоянно и неуклонно.

И главное – колоссальная способность преодоления.

Всего.

Собственных комплексов и собственного же синдрома «серого полковника».

Неприятия национальными элитами, а позже активного, прямого и скрытого сопротивления этих же элит.

Надменного скепсиса мирового сообщества.

И много еще чего, что в конечном итоге (речь уже не о личности Путина, а о судьбе страны) поставило Россию на край той самой пропасти, на котором она оказалась к концу 90-х.

Вторая – количественно примерно равная первой – группа полагающих, что мне следует бояться, имеет в виду нечто прямо противоположное.

Противников Путина.

Тех, кого он последовательно (!) и неуклонно (!) «равноудалил».

От себя, от Кремля, от различных объектов национального достояния, которые воспринимались некоторыми из равноудаленных уже почти как собственные, – и от этого, надо полагать, было им особенно обидно и мучительно больно.

Владимир Александрович Гусинский с некоторым даже пафосом воскликнул: «Я уничтожу эту женщину!»

Вполне допускаю, что кого-то из них «Нефть» заденет за живое, обидит и даже разозлит.

Но если что-то подобное и произойдет, то не впервые.

Такое случалось и прежде.

Обижались, даже грозились.

Было дело, Владимир Александрович Гусинский (интересно, кто-нибудь помнит еще такой персонаж российской политической действительности середины 90-х?) по этому поводу с некоторым даже пафосом воскликнул: «Я уничтожу эту женщину!»

Другая не менее известная персона, о деятельности которой я тоже имела неосторожность высказаться нелицеприятно и публично, однажды, сидя в парилке с моим тогдашним мужем, вдруг и совершенно непонятно к чему заявила: «Знаете, ко мне тут приехали друзья-афганцы, которые прошли через всё. И готовы на всё… Я помог им здорово однажды. Так вот они говорят сейчас: ты только скажи, что для тебя сделать… или кого… ну, вы понимаете…»

Присутствующие – а этому внезапному монологу в парилке внимало несколько человек – не поняли ничего и были изрядно озадачены.

И только мой догадливый муж, вернувшись домой, сообщил: «Послание, как я понял, адресовано тебе. Транслирую».

Всё обошлось. Даже тогда, во времена, когда так называемые – теперь – олигархи были действительно олигархами и вершили в стране и власть, и суд, и расправу.

Теперь-то уж говорить просто не о чем.

Словом, страха нет.

А некоторое удивление присутствует.

Потому что все эти и подобные страхи, на мой взгляд, обусловлены некоторой деформацией сознания, в котором крепко-накрепко, вроде старой занозы, засело представление о том, что существуют на свете некие «они». Не суть власти предержащие, или олигархи, или бандиты, или рыцари плаща и кинжала, которые могут сотворить с любым человеком всё что им вздумается. И им за это ничего не будет.

Понятно, когда следы этой деформации обнаруживаются у людей старшего поколения.

Мама моя, к примеру, выросшая с клеймом ЧСВР (члена семьи врага народа), до сих пор, проходя мимо известного здания на Лубянке, понижает голос.

Откуда и, главное, когда страх заполз в души людей молодых, не заставших даже уже не страшных, но всё же пропитанных некоторыми традиционными опасениями застойных времен, мне неведомо.

И непонятно.

Сослаться разве что на генетику.

И еще на то, что у страха не только большие глаза, но и длинные ноги, на которых шагает он широко и неустанно, перемещаясь в пространстве и во времени.

И не его ли, этот страх, имел в виду Антон Павлович Чехов, когда говорил, что всю жизнь по капле давил из себя раба?

Касаемо меня – отвечаю со всей определенностью: я – не боюсь.

От редакции: Презентация романа Марины Юденич «Нефть» состоится в среду, 17 октября, в 18.00, в Торговом доме книги «Москва» на Тверской.