Павел Руднев: Театрик с Малой Бронной, или Двойное внедрение

Режиссура – и хорошая, и плохая, элитная и попсовая – здесь долго не задерживается. Отсюда уходят только со скандалом – в течение последних десятилетий. Здесь испытали пощечины судьбы Анатолий Эфрос, Владимир Портнов, Александр Дунаев, Сергей Женовач, Андрей Житинкин. Сегодня театр возглавил режиссер Леонид Трушкин – уже можно предположить, что в ближайшие несколько лет театральная Москва будет следить за схваткой двух «монстров»: директора Ильи Когана и худрука Леонида Трушкина.

Вместе с именем нового главы злополучного, окончательно растерявшего весь свой былой авторитет театра его куратор и финансовый донор Комитет по культуре города Москвы объявил о следующем: вскоре управленческая структура в театрах города будет меняться. Пока в столице существуют две формы отношений «власть – театр». На договоре у Комитета по культуре может находиться как директор театра, так и художественный руководитель. Таким образом, в театре может главенствовать или исполнительная, или «законодательная», художественная власть. Соответствующим образом строится и иерархия в самом театре: если договор с комитетом заключает директор, то весь театр находится соответственно у него на договоре и «на ковре». Или если комитет разговаривает с худруком, то у худрука все столуются.

В любом случае очень жаль, что законодательные акты у нас формируются «от противного», а не от здравого смысла

Комитет по культуре, по крайней мере, попытается в ближайшее время отказаться от такой вариативной формы правления и станет наделять театральной властью и тех, и других, фактически уничтожив феномен «директорского театра». Власти так, понятное дело, легче – можно без проблем управлять, не ту, так другую нить потянуть. Но на деле выходит, что это изменение делается лишь от бессилия справиться с директорским цехом московских театров, не иначе. Злоупотребления властью дают повод изменить законодательство о власти.

Комитет по культуре по крайней мере в двух случаях длительное время не может справиться с директорским своеволием. В случае с Театром на Малой Бронной и Театром им. Станиславского. Во втором случае директор Феликс Демичев присвоил себе государственный театр едва ли не как собственник, обустроив в театре на Тверской три ресторана, для нужд которых оттяпал все зрительское фойе: театр сегодня в основном выключен из театральной жизни столицы, пребывая в анабиозе.

Правительство Игоря Бугаева, предыдущего главы комитета, было куда стремительней правительства Сергея Худякова, главы нынешнего. У Худякова хватает сил уволить Анатолия Васильева (нельзя сказать, что совершенно уж несправедливо), но не хватает сил разобраться с директорами. Последние пострашнее выглядят – Васильев только лишь поволнуется, покричит, а директора, окопавшиеся в своих вотчинах, действуют порой убийственно.

В любом случае очень жаль, что законодательные акты у нас формируются «от противного», а не от здравого смысла. Зачеркивая директорскую форму правления, Комитет по культуре просто отсекает больной орган вместо того, чтобы лечить его. Получается, власть утверждает законодательно, что просвещенный директор, арт-менеджер, продюсер не имеют ни права, ни возможности художественно руководить театром. А это утверждение не только опрокидывает общемировый театральный опыт, но и зачеркивает новейшие тенденции в арт-менеджменте. Только в умелом балансировании эстетической, идейной и финансовой исполнительской властей, в доверии друг другу и взаимных компромиссах может строиться искусство театра – искусство, совмещающее духовные и материальные ценности.

По директорскому цеху проведен существенный превентивный удар. Вместо того чтобы искать радикальные и унижающе-уницифирующие методы регуляции театральной жизни, Комитету по культуре имело бы смысл просто-напросто уничтожить феномен пожизненной, нерегулируемой власти в театре – рудимент советской эпохи и основной тормоз обновления театральной жизни. Так просто и так демократически – срочная контрактная служба, и у директора, и у худрука.

Театр на Малой Бронной

Править Театром на Малой Бронной, на месте всех уволенных, нынче призвали Леонида Трушкина. Его приход в репертуарный театр дарит нам еще один повод поговорить о странном феномене двойного руководства, двойного внедрения. Феномен, открытый Олегом Табаковым, дает сегодня плохой результат, начинает вырождаться, создает неумный прецедент. Леонид Трушкин будет еще одним двойным театральным руководителем после Табакова (МХТ им. Чехова и Театр п/р О. Табакова), Валерия Фокина (Центр им. Вс. Мейерхольда и Александринский театр), Валерия Беляковича (Театр на Юго-Западе и нижегородский театр «Комедiя») и Сергея Арцибашева (Театр им. Маяковского и Театр на Покровке).

Леонид Трушкин будет теперь руководить двумя труппами – Театром на Малой Бронной и своим «старым» Театром Антона Чехова. Также можно вспомнить, что второй директор Трушкина Сергей Сосновский также имеет опыт двойного руководства: разделяет кресла и финансового руководителя Театра Антона Чехова, и Театра им. Вахтангова, который часто сдает сцену последнего театра фактически самому себе. Не знаю, как это назвать правильно, но чересчур похоже на коррупцию.

Надо признаться честно: Леонид Трушкин как вошел в историю российского театра нового времени, так из нее и вышел. Если и можно Трушкина вписать в анналы, то только как создателя первой в новой России частной антрепризы, впрочем, позже поддержанной государством. (Также за его спиной прекрасная роль журналиста-международника в фильме Владимира Меньшова «Зависть богов».) Пустить Леонида Трушкина в городской государственный театр – это признать право антрепризы разрушать репертуарный театр. Причем парадокс также заключается в том, что, как свидетельствует сам Трушкин в интервью МК, предложение исходило из недр Комитета по культуре, который в принципе должен защищать репертуарный театр. А на деле выходит иначе – власть пристраивает уставших от своих предприятий антрепренеров в репертуарные театры. Ведь совершенно ясно, что будет делать Трушкин с Театром на Малой Бронной. Его «режиссерский метод» всегда заключался в том, чтобы показать зрителю звезд – как зверей в зоопарке. Не думаю, что Трушкин способен работать и воспитывать актеров неизвестных (труппа на Малой Бронной в основном из таких состоит), разболтанных и растренированных театральным безвластием. На улучшение состояния труппы просто нет никакой надежды. Трушкину остается заниматься только одним стилем театрального руководства – накачивать труппу звездами, раздувать штаты, сеять раздор в труппе. «Звездная инъекция» может только поддерживать феодальные отношения в труппе – разделение труппы на приглашенных «премьеров» и «обслуживающий персонал».

В свое время Леонид Трушкин создал модель или, если угодно, идеал антрепризы 1990-х. Эта модель в 2000 годах стала потихоньку отмирать, как стал отмирать сам Театр Антона Чехова. Полученные помещения в здании на Новом Арбате (высотка с «глобусом» на фасаде принадлежит московскому правительству) по сути не работают – хотя ранее было обещано, что здесь откроется новый театральный зал. Его судьба неизвестна. Как режиссер Леонид Трушкин длительное время вообще не работал. Его антреприза, очень активная в 1990-е, сегодня работает крайне мало, выпуская одну премьеру в несколько сезонов. Это связано еще и с отмиранием антрепризного феномена – сегодня слово «антрепренер» относится к слову «продюсер» точно так же, как перестроечное «кооператор» к современному «коммерсант» (мы об этом писали в предыдущей колонке). Именно поэтому объединение репертуарного театра и антрепризного режиссера, устроенное Комитетом по культуре города Москвы, можно воспринимать лишь только как слияние капиталов – художественных целей тут явно никто не преследует.

Леонид Трушкин (фото Альберта Муси)

Между тем у Театра на Малой Бронной был другой шанс и другой вариант. В интервью радиостанции «Маяк» ушедший в отставку народный артист СССР Лев Дуров упомянул о письме 26 артистов в комитет (против – двое) с просьбой о назначении главой театра молодого режиссера Романа Самгина, сделавшего здесь четыре неплохих и успешных спектакля. О том, что этот вариант лучше, подсказывает не только убежденность в том, что чем моложе руководитель, тем горячности, энергии и работоспособности у него больше. Роман Самгин, признанный мастером ученик Марка Захарова, действительно режиссер внятный и амбициозный. Он плоть от плоти дитя репертуарного театра, обладает самыми необходимыми сегодня для труппы Театра на Малой Бронной навыками актерского воспитания – Самгин работает в РАТИ (ГИТИСе) и в педагогике преуспел. Его спектакли сегодня в театре на Бронной – лучшие, и художественно, и зрительски. Он вполне состоявшийся комедиограф, способный вывести труппу из кризиса.

Но кроме 26 артистов труппы, подписавшихся за Самгина (включая самого Льва Дурова), в театре есть еще Илья Коган, директор из числа людей, сделанных из камня и стали. Он – против. Против собственной труппы.

Писать об этом даже как-то бессмысленно, глупо и стыдно. Но Илья Коган – фигура, на протяжении карьеры мешавшая и изгонявшая художников одного за другим. От него сильно пострадал Анатолий Эфрос – человек, благодаря которому Театр на Малой Бронной стал одним из главных театров Москвы в 1970-е. Тихие мастеровитые режиссеры Владимир Портнов и Александр Дунаев (последний знаменит тем, что всю свою жизнь прикрывал Эфроса от директорских нападок) также ушли не без конфликта. Репатриант Владимир Портнов, уже призванный Трушкиным в театр, так и сказал новому худруку: «Я в этот театр не войду». В середине 1990-х годов в Театре на Малой Бронной развернулась и вовсе кровавая драма. Кумир сегодняшних хит-парадов, один из самых интересных режиссеров страны, постановщик «Мальчиков» и «Захудалого рода», Сергей Женовач в этот момент работал на Бронной, собрав уникальную труппу и построив чудесный, изумительный репертуар: легендарные «Король Лир», «Мельник – колдун, вор, обманщик и сват», «Пучина», «Пять вечеров», «Идиот», «Леший». В то время труппа Театра на Малой Бронной при Сергее Женоваче была самой сильной, самой воспитанной, самой развивающейся в Москве. Это был феномен авторского театра в апогее режиссерского таланта. Женовачу тогда не везло со зрителем – бывали случаи, когда залы пустовали, но тогда пустовали все залы Москвы: время было кризисным, разрушительным. Театр тогда никак не помогал Женовачу, как не помогает «нелюбимым» режиссерам и сейчас: основной контингент зрителей на «нелюбимых» спектаклях – это бесплатные «социальные бабушки», запускаемые в театр добродушной администрацией.

Резкое увольнение Сергея Женовача на пике его славы, его цена – это уничтожение удивительной, тончайшим образом подобранной труппы. Парадокс заключается в том, что после их роспуска ни у одного из них карьера дальше не сложилась правильно, по справедливости. Кого-то на лопатки положила болезнь, кто-то испортился в сериалах, кого-то испортила актерская поденщина, кто-то погряз в конфликтах с самим собой, кто-то вообще не может найти работу по профессии, чья-то работа незаметна. Труппа Сергея Женовача, распущенная дирекцией, – пример того, как вообще могут умирать труппы. Целое актерское поколение. Кумиры несчастного, убогого времени середины 90-х. Одним росчерком пера – из первых строк истеблишмента сразу в небытие. Сергей Тарамаев, Ирина Розанова, Надежда Маркина, Владимир Топцов, Сергей Качанов, Сергей Баталов, Сергей Перелыгин, Геннадий Назаров, Андрей Хворов, Владимир Яворский, Евгений Калинцев и другие. Рядом с траурной доской, посвященной Соломону Михоэлсу и его великому и несчастному еврейскому театру, работавшему в 20-е в этом здании, следует, наверное, повесить такую же доску, где можно будет поплакать по женоваческому театру 90-х.

На смену Сергею Женовачу позвали Андрея Житинкина. И этот ход был для театра ясным и внятным: вместо элитарного Женовача позвали народного кумира, автора театра броского, эротического, зрительского, с избыточным самопиаром.

Андрей Житинкин

Житинкин начал очень мощно – выпускал спектакль за спектаклем, и очень быстро набрал и зрительские очки, и пополнил труппу звездами, и обновил репертуар. Но Житинкина ожидала та же участь – вновь, опираясь на мнение труппы, недовольной разгулявшимся эротизмом в спектаклях Житинкина, Илья Коган увольняет того и закрывает все спектакли, приносившие театру и деньги, и успех. Так чего же надо господину Когану – вот вопрос, актуальный и на сегодняшний день. Что может успокоить его болеющее за дело театра сердце? Ни зрительский успех, ни свершения искусства, ни мастеровитые актеры, ни звезды, ни пустые залы, ни переполненные залы – ничто не греет директорскую совесть. Сегодня даже Лев Дуров уходит с руководящего поста театра с обидой и досадой, заметной по интервью «Маяку».

Расстановка сил в театре видна по материалам сайта Театра на Малой Бронной. Вот как на страничке истории театра отражены его вехи: «В дальнейшем короткое время в театре работали режиссеры Александр Лазарев, Владимир Портнов, затем по двухлетним контрактам Сергей Женовач и Андрей Житинкин, контракты с которыми не были продлены по требованию коллектива».

Без преувеличения великий период правления Сергея Женовача – один из главных театральных феноменов середины 1990-х – отражен как опыт неудачный, опыт «через запятую». При этом мотивом для увольнения Сергея Женовача, равно как и Андрея Житинкина является «голос народа», vox popoli. В случае с Романом Самгиным на этот «глас народный» почему-то внимания никто не обратил. Артисты нужны только тогда, когда нужно поддержать «правильное» мнение.

А теперь взглянем на другую страничку сайта, где обнаруживаем следующие пламенные строки: «Обладая большим опытом руководителя, много лет отдавшего театральному делу, И. А. Коган сочетает в себе качества человека, умеющего не только определять и формировать основные задачи театра, но и добиваться их решения. И. А. Коган сумел внести большой личный вклад в творческие достижения коллектива театра на Малой Бронной, проявляя незаурядные организаторские способности, глубокую профессиональную эрудицию, принципиальность, умение четко, продуманно и результативно руководить многогранной деятельностью театрального организма. Велика заслуга И. А. Когана как директора и председателя Коллегии театра и в поддержании благоприятной творческой атмосферы в коллективе театра. /…/ И. А. Коган пользуется большим уважением и авторитетом в коллективе, являясь одним из опытнейших и компетентных театральных директоров страны».

Культ личности – вещь прекрасная и удивительная. Что-либо говорить по этому поводу – говорить в пустоту, никто не услышит, а новостью для тех, кто разбирается в театре, все это не является. Остается просто повторить самое начало этой заметки.

Театр на Малой Бронной – самый смешной театр Москвы. По крайней мере, у него самое смешное руководство. Ему ничего не нравится. У него, как у Туркменбаши, всегда есть свое особое мнение.

На самом деле хорошо бы пожелать Леониду Трушкину, руководителю опытному и твердому, хоть что-нибудь изменить в этом проклятом театре. Если изменит, прослывет театральным героем.