Виктор Топоров: Живой. Ужасы жути

Он же, впрочем, утверждал в пьяном кураже, будто его поэма «Братская ГЭС» на самом деле должна была бы называться «Бродская ГЭС».

Но для того чтобы спустить на воду пароход «Иосиф Бродский» (с есенинскими березками столь же контрастно, пусть и столь же неточно рифмующийся), понадобились еще сорок лет. Понадобились крушение СССР, упразднение цензуры, «возвращение запрещенной литературы», понадобились два путча, два ельцинских срока и два, без малого, путинских. Понадобилась, наконец, воистину Валтасарова формула – 2008.

Главный редактор газеты «Завтра», лауреат премии «Национальный бестселлер» и популярное «лицо из ящика» Александр Проханов опубликовал в издательстве «Ультра. Культура» фантасмагорический роман «Теплоход «Иосиф Бродский». Воззвав к «эгрегору», он пригвоздил к позорному столбу «жругра» – и, если не ошибаюсь, впервые в истории отечественной словесности сознательно выступил в жанре развернутой автопародии.

Тот же Бродский писал, что тирания способствует расцвету метафоры. В романе у Проханова неистовствуют гиперболы, так что у нас все-таки, наверное, не совсем тирания

Кто-нибудь, впрочем, наверняка скажет, что автопародия получилась у Проханова непроизвольно, что ничего, кроме автопародий, он никогда и не писал, – но это, поверьте, не так!

Глава президентской администрации по фамилии Есаул узнает от американского посла Киршбоу страшное: США уговорили президента России не идти на третий срок в обмен на гарантии личной неприкосновенности и заранее украденные у народа пять миллиардов долларов. Президентом, по американскому замыслу, должен стать Касьянов – в романе его зовут Куприяновым.

Есаул в ужасе: как патриот он понимает, что это означает окончательную гибель России; кроме того, как частному лицу ему дали понять, что на «ближний круг» обещанная неприкосновенность не распространяется: всю шайку-лейку неминуемо ждет Гаагский трибунал.

Но Есаул и сам не прост: время от времени у него открывается во лбу третий глаз. В буквальном смысле.

Заручившись поддержкой самых преданных (у которых та же двойственная мотивация), он затевает контрзаговор, а для начала принимает участие в свадебном круизе Москва – Петербург на теплоходе «Иосиф Бродский». Венчаются светская львица Луиза Кипчак и единственный генетически русский миллиардер (а потому и не олигарх) Франц Малютка. На борту вся проамериканская знать, вся эстрадно-литературная шваль и американский посол в придачу. Со временем ждут сюда и вероломного президента России.

А пока суд да дело, стоят Содом и Гоморра с сильной примесью ненаучной фантастики: тр...т все, что шевелится, включая собак и русалок; русалочьей же икрой и прочими деликатесами питаются; проводят сатанинские «предвыборные дебаты», конкурс красоты «мисс Бродская» и гадания по однотомнику поэта. Который хоть и был жидом (Есаул привык называть вещи своими именами), но из тех жидов, на которых держится земля. Земля Русская в том числе.

«…Видите ли, Иосиф Бродский вездесущ и столик. Он был в далеком прошлом, существует ныне во множестве воплощений и никогда не исчезнет, какие бы сюрпризы ни преподносила нам история. Человечество, с момента зарождения, двигалось от одного Иосифа Бродского к другому, которые являлись в самые переломные, драматические периоды, не позволяли истории уклониться от божественного промысла. «Иосиф» на арамейском языке – «подающий знак». Иосиф Бродский – это тот, кто подает человечеству знаки, уводя за собой сбившуюся с пути историю. Таким был Иосиф, сын Иакова, проданный братьями в Египет, что предопределило появление Моисея, великий «исход», скрижали, скинию и весь иудаизм как неизбежный путь человечества. Таким был великий историк и метафизик Иосиф Флавий, предсказавший христианство. Никто не сомневается, что святой Иосиф, в семье которого родился Христос, был такой же путеводной звездой человечества. Можно перечислять без конца. Иосиф Волоцкий, знаменитый устроитель Православной церкви. Иосиф Сталин, которого многие почитают святым. Иосиф Броз Тито, – несомненный славянский герой. Наконец, Иосиф Кобзон, чьи песни, при всей их непривлекательности и ущербности, являются «музыкой сфер» – сфер обслуживания. Иосифы Бродские есть во всех народах, на всех материках. Есть у китайцев, есть у народа майя, есть у племени зулу. Антропологи, изучающие останки австралопитеков, обнаружили у некоторых скелетов признаки Иосифа Бродского. Некоторые гипотезы утверждают, что Иосиф Бродский существовал в «дочеловеческий период», являя себя в образе динозавра. Моя же мысль, подтвержденная герменевтикой, сводится к тому, что Иосиф Бродский заявил себя уже на стадии минеральной фазы земли, в период образования гор, выделения из расплавленной магмы минералов и руд, – такие самоцветы, как топаз, изумруд, аквамарин носят признаки Иосифа Бродского. Изучая академика Зельдовича, его теорию происхождения Вселенной, можно найти намек, что «первичный взрыв» в той или иной степени связан с Иосифом Бродским. Поэтому, господа, спиритический сеанс, участниками которого вы согласились стать, соединит вас не просто с духом усопшего человека, но с космическими силами невиданной мощи, что одновременно и плодотворно и смертельно опасно. Те из вас, кто отважится испросить у Иосифа Бродского прорицание о своей судьбе, должны знать, что ответ будет содержать не относительную, но абсолютную истину, пусть и изложенную в сомнамбулической форме его бессмертных стихов…»

Иосиф Бродский и его стихи не имеют никакого отношения к роману Проханова

На погрязший в мерзости теплоход нападают «последние герои» – сначала полковник Клычков, а потом – юный нацбол. Обоих ловят и публично казнят. Их загрызает пес (как позднее выясняется, не только пес, но и сын) губернатора Русака.

Есаул, стиснув зубы, присутствует при расправе. На борту у него один-единственный помощник – капитан теплохода Яким, он же лидер движения «Нейшн». На прокурора Грустилова и думского лидера Грязнова надежда слабая, а министр обороны – и вовсе тряпка.

Ситуация усугубляется двойной и даже тройной мотивацией: чтобы сохранить президента-предателя на престоле, необходимо внушить американцам, будто он будет служить их интересам еще преданнее, чем назначенный ими «преемник». В доказательство Есаул демонстрирует послу Киршбоу парад чеченцев под Москвой, на который прилетают Шамиль Басаев и Усама бен Ладен, разгул «русского фашизма» (в лице Клычкова), «китайскую угрозу» и демонтаж последних ракет, сопровождаемый фольклорными плясками, – но американец остается непреклонен. Что несколько странно, потому что именно демонтажа ракет и требуют США.

Здесь у писателя концы с концами не сходятся, – возможно, намеренно – с тем чтобы показать, в какую безвыходную ситуацию попала Россия; и Проханов искусно переключает читательское внимание на все новые описания оргий, сильно смахивающие на порнофильм Прянишникова по рисункам в школьном сортире.

Тем не менее кое-что Есаулу удается: ликвидирована жаба-прорицательница Толстая-Кац, пытавшаяся извести – не ворожбой, так любовной ласкою – его самого. Загрыз собственного отца пес губернатора Прусака. С трудом, но все же поддается вербовке миллиардер Малютка. А главное, Есаул постепенно осознает, что за масонским и мондиалистским заговором Киршбоу, Куприянова и Добровольского скрывается нечто еще более жуткое: сатанисты-экспериментаторы во главе с модельером Словозайцевым (он же, естественно, Савл Зальцер), колдуя над человеческим геномом, готовятся извести русский народ на корню во исполнение воли своего духовного предводителя Лейбы Бронштейна, он же Лев Троцкий. Модельер – всего лишь пророк его, а дьявольское оружие – куриные окорочка!

«…Я принял образцы куриного мяса и, используя открытые мною методики и новейшее оборудование, обнаружил в куриных тканях имплантированные, чужеродные клетки. В них содержались человеческие гены, которые мощно воздействуют на тех, кто питается этим мясом. Не стану обременять тебя научными формулами, но если говорить на понятном языке, то в пресловутых «окорочках Буша» оказались «клетки уныния», «клетки бесплодия», «клетки суицида», «клетки безволия». Попадая в организм человека, они отравляют его живую ткань и порождают духовный упадок, чувство абсурда, парализуют жизненную волю, приводя у женщин к бесплодию, а у мужчин к импотенции. Блокируют в женщине материнский инстинкт, а в мужчине – инстинкт отца. Люди, употребляющие в пищу это генетически отравленное мясо, гибнут физически и духовно. Желая погасить невыносимое чувство тоски, они начинают безудержно пить, принимать наркотики, впадают в различные формы социальных безумий и фобий. К ним является тот, кого называют «бесом уныния». Они впадают в этот тяжкий грех, который ведет к разрушению всех жизненных основ и в конечном счете к самоубийству...»

Так объясняет Есаулу старец Евлампий в пустыни, к которой пришвартовывается теплоход. Объясняет, пока пассажиры уестествляют друг друга и монахов, а зловещий Словозайцев пытается воскресить Троцкого. Но ничего не выходит, пока жив Евлампий! А когда его забивают камнями, ничего не выходит, потому что Есаул не дает надругаться над мертвым телом. И теплоход идет, чувствуется, уже в последнее плавание.

На борт прибывает президент-предатель и объявляет о том, что не пойдет на третий срок. И тут же Есаул проводит давно вынашиваемую в недрах «Иосифа Бродского» спецоперацию.

Вместе с Якимом и Малюткой (последнему показана в записи ночь любви его невесты с кандидатом в президенты) последовательно ликвидирует несколько мерзавцев и мерзавок, включая Куприянова, Славозайцева и самого президента. После чего пускает в ход свое тайное оружие – президентского двойника, который и объявляет о введении чрезвычайного положения, запрете фашиствующих организаций, начиная с газеты «Завтра», и продлении собственных полномочий на неопределенный срок.

Впрочем, Есаул держит президентского двойника на коротком поводке и под постоянным прицелом – да и не мудрено: это серийный убийца-педофил по кличке Сластена. Есаул вскоре усыпит его, а сам станет всенародно избранным президентом. Американцам, кстати, уже объявлено, что случайно нашлась тысчонка не уничтоженных ракет, и они будут помощнее прежних. Великие потрясения заканчиваются, начинается великая Россия.

Луиза Кипчак умирает, искусав себя в приступе перманентной нимфомании; ее мать Стеклярусову живьем подхоранивают к мужу; находящийся в розыске писатель Проханов неторопливо прогуливается по Питеру с Иосифом Бродским (как Синявский – с Пушкиным) и показывает покойному поэту, где именно (в Зимнем саду «Астории») ему присудили премию за роман «Господин Гексоген»… А потом неторопливо приходит на Васильевский остров, но не умереть – да и зачем ему теперь, когда все срослось, умирать? – а воздать почести своему вечному антагонисту и тайному двойнику.

Александр Проханов (www.ogoniok.com)

Тот же Бродский писал, что тирания способствует расцвету метафоры. В романе у Проханова неистовствуют гиперболы, так что у нас все-таки, наверное, не совсем тирания.

Не тирания, а что?

Этого, похоже, не знает и сам писатель. Последовательно разочаровавшись во всех до единого «спасителях Земли Русской» (у каждого из которых в разные годы взял для своей газеты как минимум по одному восторженно-велеречивому интервью), он синтезирует нового Сталина по принципу: «Я тебя слепила из того, что было», – и получается у него, естественно, ахинея. И он сам понимает это, не может не понимать, – и смеется уже не над Городничим, а над собой.

Проханов – живой писатель, жутковатый, но живой; и чем дальше он, пусть и опираясь на реалии, отрывается от реальности, чем безвкусней, чем низкопробней, чем вопиющей становится его пародийное визионерство, тем очевиднее чуткому читателю: так, как Проханов, описывать современную действительность нельзя. Но по-другому – нельзя тем более.