Александр Шабуров: Как укрепить семью наипростейшим способом

Дабы голова моя была заполнена тем же содержимым, что у моих соотечественников. Не хочу выставлять себя Александром Матросовым, я люблю все это. Роман «Антикиллер» и Елену Степаненко. Телевизор мой беспрестанно включен. Однажды мне позвонили из журнала «Афиша» и попросили не думая назвать, кого бы я сей момент поцеловал. К стыду своему, я вспомнил не близких мне особ женского пола, но президента Путина, Анастасию Заворотнюк и Любовь Полищук. Потом подумал: ни хрена себе симптомчик! Что в телевизоре – то и в голове.

По этой же причине меня занимали популярность Донцовой или Марининой. Что берет за живое миллионы россиян? Не облегченная ж форма. Этого и без них хватает.

С Б. Акуниным, например, мне все ясно. Советский Союз и его идеологические конструкции так или иначе рухнули – и мы очутились в предшествующем периоде, России 1913 года, с которой так любили себя сравнивать. Нечего удивляться возрастающей роли РПЦ и тому, что мы попали в «новое Средневековье». Это ж не прошлое, это чаемое нами будущее. Акунин рисует наш теперешний идеал – золотой период дореволюционной империи и главный социальный тип нашего времени – клерка-менеджера-фээсбэшника. В хорошем смысле этого слова.

Раскрыть код Марининой у меня руки не доходили. Читать ее – трудновыполнимая задача.

Акунин рисует наш теперешний идеал – золотой период дореволюционной империи и главный социальный тип нашего времени – клерка-менеджера-фээсбэшника

В детстве на меня произвел большое впечатление писатель Юлиан Семенов, папа Штирлица. Случилось это так. Семенов выступал перед читателями в концертной студии «Останкино» и сказал, что работа репортером его дисциплинировала. Что жанр требует профессионализма. Детективщику нельзя безответственно множить слова. Они должны хоть какую-то информацию нести.

Маринина, по мне, – чересчур многословна. На гран информации у нее – 50 000 слов. Мне этого не одолеть. Я, впрочем, не хочу сказать, что «серьезная» литература чем-то лучше. Хоть я и не читал никогда Крусанова или Липскерова, уверен, что сквозь их словеса пробиться еще сложнее. «Немассовые» авторы еще менее удобочитаемые. Только убедиться в этом мне, увы, не дано. Я обленился. Прочитав первый абзац книжки Пелевина «Чапаев и Пустота», подсчитал: дабы сообщить, что действие происходит зимой в Москве, нагорожено 56 слов – и бросил. Не совпал темпоритмом. Дарью Донцову я тоже читать не стал, а разгадал ее секрет, купив видеоэкранизацию.

Сериал по Донцовой не ахти. Однако можно понять, на чем зиждется популярность ее книжек. Сквозь удобочитаемую форму сквозит социальная солидарность. Героиня из коттеджного поселка с сочувствием расследует происшествия из иной жизни, где царит чудовищное имущественное расслоение, где, оказывается, не работают лифты и всегда пьяные мужья, где одна семья рожает для другой дитенка за цену бутылки коньяка, купленной героиней в гости к соседям. То, что Донцова вставляет такие вот непридуманные детали в свои сказки, придает им важное для читателя правдоподобие. Это не сымитируешь, хотя многие пытаются. Это как Путин сказанет на пресс-конференции чего-нибудь ниже пояса («мочить в сортире» или «запаслись ли вы памперсами») – и опознавательный сигнал «свой» массой получен. Но главное – в сказках Донцовой явлены чаемые миллионами модели поведения, каждый получает по заслугам, злу противостоит братская взаимопомощь. Вот героиню ограбили на дальней станции, и она с удивлением («Только у меня нет денег») находит приют у двух подружек. Продавщицы пирожков на перроне: «На вот, последний остался. Денег не надо!» И смотрительницы платного туалета, которая тут же предлагает его посетить:«Денег не надо!» Благодаря этому тиражи Донцовой исчисляются миллионами.

Так же я поступил с Марининой. Увидел пару лет назад в Киеве третий сезон «Каменской» на пиратских видеокассетах. И вот что обнаружил. Маринина пишет не столько детективы, сколько реалистические семейные романы XIX века. Как Бальзак или Флобер.

Каждый раз сыщик Каменская со товарищи исследует, как некая семья мутирует и распадается под воздействием буржуазных ценностей. Денег то есть. При этом сама Каменская, ее начальник и коллеги свои семьи блюдут, несмотря на то что этих самых «денег» у них значительно меньше. А бывает, что и совсем нет. Просто «деньги» для них – не главное. Перестроиться им не довелось, и приоритеты в их головах расставлены по старинке.

Между делом придумал для «Каменской» нетривиальный сюжетный ход. В одной из серий героиня наконец выходила замуж. Будущий муж Чистяков делал ей предложение и спрашивал, собирается ли она менять фамилию. Каменская не захотела. А было б забавно, если б сериал с половины переименовали в «Чистякову».

Детективности в «Каменской» почти нет, все медленно и печально, но оторваться сложно. Две трети времени герои ссорятся-мирятся между собой, смотрят сериалы, смеются над объявлениями колдунов, празднуют юбилеи, болеют, один из оперов красит лысеющую шевелюру (его коллеги по очереди смеются над ним на протяжении 12 серий). Удивительно, но я идентифицировал себя со всеми персонажами – и с хорошими, и с плохими. Больше с плохими. И бытовая достоверность «Каменской» вполне на уровне. Скажем, «Менты», распавшиеся по неведомым законам рынка, утратив ее, выродились. Прежде их спасала малобюджетная технология, придуманная, наверное, продюсером Капицей, – снимать всех в своих пиджаках и своих же халупах. «Ленфильм» традиционно этим силен. Плюс к тому живая литоснова – писатель Кивинов, наш современный Чехов. На фоне блюдущих былую бедную технологию «Ментовских войн» нынешние «Опера» выглядят на редкость фальшиво. Впрочем, я снова отвлекся… Сериалы не воспринимаешь всерьез, а тут вдруг полный контакт. Чувства героев становятся твоими, несмотря на product placement какой-то водки, шоколада и пенталгина.

Эраст Фандорин (И.Носков)

Свое восприятие «Каменской» я решил проверить на жене. Она трудится в шоу-бизнесе, смотрит рекламные ролики, читает глянцевые журналы и общается с людьми со смещенными системами ценностей. Отчего, когда я не уделяю ей должного внимания, в голове ее периодически тоже чего-нибудь съезжает не туда. Не то что она начинает предъявлять претензии, что я недостаточно зарабатываю (национальный вид спорта российских женщин). Тьфу-тьфу-тьфу! Просто больше времени проводит в бутиках, чем у газовой плиты. Вернувшись из Киева, я показал ей третий сезон «Каменской»... И что бы вы думали? Все вмиг на свои места встало. Все вывихи выправились. Терапевтический эффект поразителен!

Не сочтите, что эта квинтэссенция «Каменской» – мое преувеличение. Скорее, продуманная продюсерами и режиссером концепция и гениально подобранный актерский ансамбль (Яковлева – Ильин – Гармаш – Никоненко – Дружников). Им хорошо друг с другом.

Вчера я увидел пиратские СD с четвертой «Каменской» и тут же купил посмотреть. В конце прошлого сезона режиссер Ю. Мороз устал и в последней серии самовыразился, превратив ее в римейк фильма «Семь». Каменской пришлось самолично застрелить киллера, дабы мужа спасти. Режиссера заменили, сценаристы тоже меняются постоянно, но это ничего не испортило. Ансамбль живет на всю катушку. В третьем сезоне были нескладушки, на второстепенные роли неточно подбирали актеров из сериальной колоды, В. Раков сыграл персонажа вдвое старше себя, тайного отца своей сверстницы, а тут – сплошь неизвестные (не растратившие потенциал то есть) зрелые актрисы.

Четвертый сезон – это три фильма по четыре серии. На каждый фильм – одна тема. В первом – это ревность, во втором – радикулит, в третьем – развод. Все на «р». Каждая проходит сквозь все семьи сериала: Каменской, трех ее коллег и нескольких подозреваемых.

Елена Яковлева в сериале «Каменская»

Обозревательница Аделаида Метелкина года два назад хвалила мне за добротно проработанную полифонию новый роман Марининой о том, что любящий – тот же слепой. Объект любви видеть не может. Наверное, фильм про ревность – это как раз по нему. Сделано буквально на пальцах. Первый час актрису Яковлеву специально не красят и не причесывают, чтобы нам было ясно, как она проигрывает своей более молодой сопернице. Бурчит чего-то. Но когда соперница приходит к Каменской домой, дабы заявить права на ее мужа и Каменскую добить, та переигрывает Барби буквально в два счета. Не переставая жевать, с набитым ртом. Режиссер ей специально печенья в рот насовал! «Вам с молочком? Пейте кофе, а то остынет». Не накрасившись и не причесавшись. «Погодите, у меня там замок такой трудный, вы без меня не справитесь». Всего делов, казалось бы, – интонация! Просто у Каменской в голове все на своих местах, а потому она в другой весовой категории.

Дальше еще интересней. В фильме про развод сама Каменская, слава богу, ни с кем не разводится. Разводится персонаж Гармаша. Но тут такое дело. Чтобы убить губернатора, из колонии извлекают киллера, подобрав ему двойника – московского актера-лузера (он тоже в разводе). Двойник умирает на зоне, а киллер попадает в аварию, теряет память и оказывается в семье актера. Ходит с сыном актера в парк Горького, чинит бытовую технику, чем заставляет по-новому взглянуть на себя актерскую жену. Что дальше? Никогда не угадаете! Попав под чужую семейную жизнь, убийца перестает хотеть убивать и приходит к Каменской сдаваться. Во время задержания заказчика погибает. И Гармаш – под впечатлением – тоже забирает из суда заявление о разводе.

К тому же бывшая любовница Гармаша (М. Могилевская), вышедшая замуж, позвала его увидеться, но, как оказывается, вовсе не собиралась ложиться с ним в постель. Просто соскучилась, хотела поговорить. Второй коллега Каменской (C. Дружников), придя в агентство сексуальных знакомств, просит не рассматривать себя в качестве возможного потребителя здешних услуг, даже гипотетически! Выходит, можно все-таки жить не по лжи!

Все вышеперечисленное выглядело бы как анекдот, если б не было сыграно предельно достоверно. Герои убедительно разговаривают, а еще убедительнее молчат и смотрят. В одной из прежних серий Чистяков подарил Каменской свадебное платье – и светящиеся глаза Елены Яковлевой в этот момент я б не променял на 10 улыбок Джульетты Мазины из «Ночей Кабирии»! Когда умер Евгений Леонов, все сокрушались, что ничего равноценного ему не осталось. Но есть, есть экземпляры, в основном женщины. Яковлева даже в телеведущих успела побывать, не потеряв достоинства и ничем не поступившись.

После 12 серий у меня даже возник порыв как-то ее поблагодарить. Чтобы она не сомневалась, что занимается важным делом. Сколько «Каменская» семей спасла (больше, чем «Интердевочка» сбила с панталыку)! А то ж актеры себя накачивают: стоит ли сниматься в продолжениях сериалов или не стоит – ради нетленки типа «Свои» (или чего там у нас еще есть «авторское»?).

Елена Яковлева в фильме «Интердевочка»

Однажды мне довелось увидеть Яковлеву совсем близко. При странных обстоятельствах. Лет 15 назад в городе Перми – знакомый концертный кооператив пригласил меня и ее выступить на городской площади в День советского кино. Ее тогда никто не знал. «Интердевочку» она сыграла позже, но я (как киноман) опознал ее по роли безымянной манекенщицы из фильма «Плюмбум». Сам я попал в Пермь с причудливым коллективом моего покойного друга-поэта Б.У. Кашкина.

Б.У.Кашкин пел публике стишки вроде:
«Я с животными дружу,
Грушу отдаю ежу.
Добрый ежик, сев на кочку,
Всем отрежет по кусочку!»

А потом раздаривал желающим досочки с картинками на эти сюжеты.

Так что говорю «спасибо» заочно. Воочию нам нечего было бы сказать друг другу.
Актеры все говорят в кадре. А за кадром имеют право на частную жизнь.
Многим современным артистам, впрочем, сказать нечего.
В довесок – история как раз об этом.

Прошедшим летом мы с моим напарником Мизиным оказались в Анапе на фестивале «Киношок». Чувствовали себя не в своей тарелке. С артистами непонятно, как себя вести. Тебе кажется, что они почти члены твоей семьи, а им и своей достаточно. Они в окружающих гражданах сумасшедших поклонников видят.

Сижу нос к носу с артистом Ильей Носковым, сыгравшим детектива Фандорина в сериале «Азазель». Чего сказать, думаю? Вспомнил, что перед съемками «Азазеля» наткнулся на сайт фанатов Фандорина . А там – альтернативный подбор актеров. Все желающие могут прислать свои фотографии. Вот я и решил прославиться, хотя бы среди фандоринцев. Шлю фото и объясняю, что я, как и их кумир, заикаюсь. Оттого подхожу на роль больше остальных... Назавтра своей фотографии на сайте почему-то не нахожу. Посылаю ее во второй раз. И только тогда получаю гневную отповедь хозяйки: «То, что вашей физиономии нет на моем сайте, – мой личный произвол! Впредь прошу никаких лысых шутников своими письмами мой ящик не засорять!!!» Ну как, сокрушаюсь, она не понимает! Даже писателю Б. Акунину пожаловался. Во-первых, я не лысый, а коротко стриженный. А во-вторых, в кино это не важно! Там повсеместно париками пользуются.
Только дорассказал историю, как артист Носков (которому моя роль досталась), незаметно смылся.

Был, впрочем, на «Киношоке» один смешной киргиз, который подсаживался к незнакомым и вопрошал жалобно: «Неужели вы меня не узнаете? Ведь я ж того самого японца играл, который интердевочку трахал! Узнали теперь?»
Ночью мне приснился сон.
Я зачем-то звоню актрисе Е. Яковлевой.
Трубку всякий раз снимает сын и говорит: «Не лезьте к моей маме!»