Павел Руднев: Ротация коррупции

Изумляет скороспешность, горячечность решений культурной власти. В Театре наций были некоторые проблемы, о которых скажем чуть позже, но он никогда не был проблемным театром, коими являются по сути великое множество театров столицы и провинции.

Театр наций не был театром, в котором, по общему мнению, «надо что-то срочно менять». Нет же, как раз здесь жизнь театральная если не била ключом, то уж точно текла полноводной рекой, в которой случалось немало значительных событий и удач.

Разумеется, мы никогда не разгадаем логики культурных чиновников, тем более что в этом случае они этой логики не обнаруживают, за исключением страннейшей фразы Михаила Швыдкого о том, что якобы надо сменить состарившегося руководителя на молодого. Эта логика понятна, но действует отнюдь не в каждом таком случае и не в каждом таком театре.

Театр без труппы, театр, не обремененный цехами и своим репертуаром, который надо ежедневно обслуживать, он оказался невероятно востребован в последние годы

Ситуация со стороны напоминает пословицу: «Чем бы дитя ни тешилось, только бы не плакало». Вдруг, ни с того, ни с сего у прекрасного, а можно даже сказать и лучшего российского артиста Евгения Миронова возбудилось горячее желание быть продюсером.

Захотелось до жути, до страсти, до сведенных скул. И вот только полгода назад об этом узнал просвещенный мир, как культурные чиновники тут же преподнесли новорожденному продюсеру свой собственный театр. К чему такой поспешный подарок? Хотят удовлетворить каприз, пока актер не передумал?

Или Евгений Миронов пришел в ФАКК и топал там ногами, рыдал и стучал кулаками по стенам: «Дайте, дайте!»? Смешно, нелепо выглядит, но, позвольте, именно так и выглядит, судя по поспешности важнейших решений и перемещений.

Нужно рассказать, что такое Театр наций. Он был открыт двадцать лет назад как Театр дружбы народов в бывшем филиале МХАТ в Петровском переулке, бывшем здании Русского драматического театра Федора Корша, дореволюционного конкурента МХТ.

Он был основан еще в СССР с важной целью – быть свободной площадкой, которая станет принимать театры республик и регионов Союза, а также организовывать в республиках Союза гастроли столичных и республиканских театров.

По сути это был продюсерский, межнациональный, гастрольно-обменный центр. Таким он задумывался, таким он некогда был, таким он пытался быть все постсоветские годы, когда на большие гастрольные проекты уже не было ни средств, ни желаний.

Театр без труппы, театр, не обремененный цехами и своим репертуаром, который надо ежедневно обслуживать, он оказался невероятно востребован в последние годы, в эпоху проектного театра – как свободная, открытая площадка, способная работать «лоскутно», дробно, помогая и тем, и этим. Театр действительно работал хорошо, активно, творчески.

Масса дебютов, масса гастролей, масса новых имен. Многим предоставлял площадку безвозмездно, помогал молодым, делал свои спектакли. В Театре наций эпохи Михаила Чигиря существовала жизнь. Особенно в последние сезоны.

Они и вправду многое делали, формируя в Москве рынок фестивальной и гастрольной жизни, полностью соответствуя статусу «свободной площадки». Современная хореография. Фестиваль «ЦЕХ». Болгарский театр «Сфумато». Спектакли Андрея Жолдака. Интереснейший проект с Французским культурным центром «Другой театр». Наконец, фестивали, которые делал Театр наций в российской провинции, поддержка национальных театров бывшего советского региона – все это было какой-то весьма яркой частью московской театральной афиши.

Ради справедливости, надо сказать и другое. Порой казалось, что круг персон, с которыми Театр наций работает, несколько сужен. Скажем, среди гастролеров слишком часто встречались хорошие театры «Ильхом» и Пермский ТЮЗ, а среди постановщиков спектаклей собственно Театра наций были одни и те же, не слишком интересные, люди.

Евгений Миронов

В смысле эстетического отбора здесь была явно какая-то заговоренность, неоткрытость, междусобойчик, хотя, безусловно, эту тенденцию можно проследить в любом театре Москвы.

Порою здесь присутствовал и несколько чиновнический подход к делу. Но, в принципе, это все не мешало Театру наций Михаила Чигиря занимать весьма заметный сегмент театральной жизни Москвы. Они были на коне. На своем коне. Их деятельность была заметна. Не всегда разнообразна и не каждый раз интересна, но заметна. Пиар у Театра наций был всегда хорошим. Чего нельзя, опять же, сказать про большинство московских театров, таящихся, стесняющихся, закрытых.

Длительное время Театр наций ремонтировал зрительный зал и сценическую площадку. Что, впрочем, не мешало ежедневно играть спектакли в кое-как оборудованном помещении, где и зрительный зал, и само игровое пространство обустроено на самой сцене «перед лицом» опущенного пожарного занавеса.

Опять же, ради справедливости надо заметить, что ситуация с ремонтом площадки затянулась безосновательно и неаргументированно надолго. Долгострой в России вещь особая и вызывает массу нареканий.

Безусловно, именно этой ситуацией и вызвано скороспешное решение Федерального агентства по культуре и кинематографии. Чигирь предпочитал использовать ситуацию долгостроя, все равно продолжая играть спектакли на импровизированной сцене.

Кто-то скажет: молодец, и театр потихоньку восстанавливал (если восстанавливал), и репертуар не закрывал. Кто-то скажет: под видом ремонта можно делать все, что душе угодно.

Журналисты и тем более художники не мыслят как чиновники, в тех же категориях. Для нас с вами, скажем, иной незаметный, бессобытийный, бессмысленный театр – бельмо на глазу московской театральной ситуации.

А для чиновников нет. Потому что там все всегда ремонтируется вовремя, спектакли играются, неважно какие, публика есть, неважно какая. А недоремонтированный Театр наций, в котором происходит интересная творческая жизнь, – для чиновников как красный плащ для быка.

Неважно, что ты делаешь. Неважно, как ты это делаешь. Важно, чтобы все было на месте, чин-чинарем. Затянувшийся ремонт, который по каким-либо причинам не может быть закончен, – это кариес для чиновников.

Их можно понять, им нужно ощущение «прибранности». Каким образом можно было длить в течение более чем десятилетия ремонт сцены, понять крайне трудно.

Только что на этом же споткнулся театр Анатолия Васильева, чья концепция частного театра за государственные деньги конфликтовала со взглядом государственных чиновников на способы функционирования оплачиваемого государством театра.

Ситуация с Театром наций и театром «Школа драматического искусства» свидетельствует о том, что власть начала использовать свое право контролировать свои финансовые потоки. Либо стоит прислушаться к ее мнению, либо делать театр на свои, сугубо личные деньги.

Михаил Швыдкой

Несколько слов по поводу фигуры Евгения Миронова как нового продюсера площадки. Решение, что и говорить, странное. Как уже написал в своей статье коллега Григорий Заславский, тут в самый раз было бы объявить тендер с публичным представлением художественной программы Театра наций как свободной площадки.

Никакой программы от лица Миронова не предъявили. Пресса вольна в своих предположениях: во множестве статей Миронов «трактуется» как «правая рука Табакова», пожелавшего таким образом вернуть МХТ старое здание филиала.

Мы не можем ни подтвердить, ни опровергнуть эту связь, потому что хотелось бы считать Евгения Миронова самостоятельной личностью. Но это не исключает необходимости публично ратифицировать свои эстетические критерии и продюсерский подход к новому делу.

И если под руководством Миронова площадка будет в короткий срок отремонтирована и станет сдаваться, пусть даже за аренду, под спектакли МХТ им. Чехова, то версия прессы быстро подтвердится.

Очень хотелось бы верить, что так не будет. Ведь открытые площадки с полукоммерческим подходом очень достойно раскрепостили театральную ситуацию в городе, увеличили театральный плюрализм и добавили свободы в различных маневрах.

Также совершенно не ясно, сохранится ли за Театром наций статус гастрольного центра и сможет ли именно Евгений Миронов как худрук развивать эту важную деталь политики данного конкретного театра, рассчитанного на такой, совсем не коммерческий бизнес.

Трудно заранее сказать, может ли актер быть организатором театрального процесса. Как правило, редко у кого из гениев это выходило достойно. Евгений Миронов как продюсер с годичным опытом работы в театральном деле – пока темная лошадка.

Устроенный им (но и не только им) фестиваль «Территория» (событие действительно яркое) и продюсирование спектакля «Фигаро» Кирилла Серебренникова, который дозреет до премьеры через неделю, пока, увы, не могут быть засчитаны как доказательство работоспособности актера в роли менеджера.

Вообще понять мотивации ФАККа невозможно. По-прежнему театральная политика в городе и стране делается на уровне подковерных игр, без объяснений, дискуссий, общественного обсуждения и в приказном порядке. Все необоснованно. Все скороспешно, словно спешат успеть к Новому году и старой ревизской сказке.

Еще раз прислушаемся к мотивациям Михаила Швыдкого:

«Решение о смене руководства продиктовано тем, что деятельность этого уникального учреждения культуры необходимо оживить, сделать более современной. Чигирь – опытный и профессиональный человек, но уже выработавший определенный ресурс. Многие привыкли относиться к высоким должностям как к неким пожизненным рентам, что совершенно неправильно».

Есть ощущение, что власть сегодня пытается поменять советскую ослабевшую коррупцию на новую коррупцию, набирающую силу.

Не хотелось бы так думать и в связи с Евгением Мироновым, и в связи с Олегом Табаковым, и в связи с Михаилом Швыдким, но обстоятельства, поспешные и непродуманные, вынуждают.

Последняя новость, распространенная сегодня к вечеру, только многократно усиливает это ощущение поспешности, какой-то взнервленности, даже агонии, связанной с этой директорской «перезагрузкой». Первое дело, которое сделал Евгений Миронов на посту главы Театра наций, - подписал заявление о своем уходе в отпуск до 10 января 2007 года. В театре не было объявлено ни о собрании коллектива, ни о предъявлении новой художественной программы. Такое ощущение, что и Евгения Миронова ситуация застала врасплох.

Вряд ли подготовленный и уверенный в своих действиях руководитель, так страстно желающий «поднять театр», стал бы откладывать неотложные дела на почти треть месяца. Отдыхать, конечно, тоже иногда надо. Но ведь в таком случае, и указ об увольнении Чигиря мог бы быть подписан уже в новом году, если уж у нового руководителя нет стратегии обновления театра или же он в ней засомневался. Куда спешить, чего бояться? В общем и целом, хаос, мрак, сумятица, житейская круговерть без объяснений, комментариев и чувства ответственности.