Халиф не сейчас

В Кувейте начал работу двухдневный саммит глав государств – членов Совета сотрудничества арабских государств Персидского залива (ССАГПЗ). Объединяющая шесть монархий организация создана 32 года назад, но сейчас она подошла к принципиально новому этапу своего существования. Эр-Рияд стремится к тому, что преобразовать совет в союз.

Добившаяся самостоятельности еще в 20-е годы Саудовская Аравия всегда воспринимала своих меньших, во всех смыслах, соседей (получивших независимость только в 60–70-е годы) как ведомых. Планы углубления интеграции уже предусматривают введение в 2015 году общей валюты – халиджи, динара залива. И хотя от новых денег пока что отказываются Объединенные Арабские Эмираты (ОАЭ) и Оман, Саудовская Аравия предлагает идти дальше финансового единства и образовать Союз государств Персидского залива. Хотя сам арабский термин можно перевести не только как союз, но даже и как федерацию, фактически речь идет о конфедерации в традиционном понимании этого термина.

Монархии Персидского залива остались едва ли не последней стабильной частью арабского мира, не охваченной навеваемой американцами «весной

«Саудовцы давно вынашивали эту идею, но публично она была выдвинута королем Абдаллой в ходе прошлогоднего саммита ССАГПЗ, – говорит специалист по Саудовской Аравии, профессор РГГУ Григорий Косач. – Говоря откровенно, она прозвучала как гром среди ясного неба для остальных глав государств. Конечно, она была озвучена на фоне «арабской весны», и в этой ситуации можно было говорить об укреплении сотрудничества монархических стран залива. Когда король высказал это предложение, то все стали его одобрять, но уже тогда было очевидно, что если со стороны Бахрейна это одобрение значит много, то со стороны Катара оно не кажется искренним».

Из всех стран залива наиболее близкие отношения у саудитов с Бахрейном (правящей суннитской династии этого королевства они вообще помогли удержаться у власти во время волнений шиитского большинства), Кувейтом и Катаром. Особую позицию занимают ОАЭ и Оман.

«Кроме того, что у ССАГПЗ есть свой центр – Саудовская Аравия, раньше у него был второй центр – Кувейт, – говорит Косач. – До его оккупации Ираком он пытался сплачивать остальные страны залива, которые испытывали некоторые неудобства от того, что гигант Саудовской Аравии мог поглотить их карликовые государства. Отсюда и проистекала их устремленность к союзу вокруг Кувейта с его значительно более демократической системой. После оккупации Кувейта эта роль перешла к Катару. Но сегодня отношения с Катаром у Саудовской Аравии достаточно ровные, достигнута координация действий, в том числе не приходится говорить о том, что Катар проводит какую-то отличную от саудовцев политику в Сирии».

В этом году, накануне кувейтского саммита, на совещании в Манаме саудовский министр снова стал описывать все плюсы преобразования в союз. Но министр иностранных дел Омана Юсеф бен Алауи бен Абдалла заявил, что его страна против союза: «Оман не будет препятствовать его созданию, однако и вступать в него не собирается». Позиция Омана лишь вывела на поверхность и так имевшиеся разногласия.

«У совета есть своя периферия – Объединенные Арабские Эмираты и есть маргиналы – Оман. Позиция Омана по вопросу конфедерации предсказуема – он всегда занимал особое место и имел отличную от большинства стран ССАГПЗ позицию. Например, после кэмп-дэвидских соглашений он не разорвал дипломатических отношений с садатовским Египтом, поддерживал отношения с Ираком во время оккупации Кувейта. А сейчас именно на территории Омана проходили прямые американо-иранские переговоры, подготовившие соглашение в Женеве. Хотя Оман и является второй по численности населения страной залива, он долгое время развивался изолированно от внешнего мира, сейчас в экономическом отношении он наиболее слабое звено региона (из-за отсутствия запасов нефти и газа). До прихода к власти в 1970 году нынешнего султана Кабуса Оман вообще не ощущал себя страной, принадлежащей к арабскому миру, ведь значительная часть населения говорит на махрибском языке, там своя, ибадитская ветвь ислама, не суннитская и не шиитская».

Позиция Омана не повлияет на решение Эр-Рияда о создании Союза стран Персидского залива, заявил влиятельный саудовский принц Турки Фейсал, возглавляющий сейчас совет директоров Центра исламских исследований. Логика саудовцев понятна – объединяться нужно для защиты собственных стран как от весьма вероятных внутренних потрясений (ведь монархии остались едва ли не последней стабильной частью арабского мира, не охваченной навеваемой американцами «весной»), так и от внешних угроз.

На эту тему
• Иран предложил переговоры Саудовской Аравии
• Иран убрал боевые самолеты со стратегического острова в Персидском заливе
• Песков: Путин встретился в Москве с саудовским принцем
• Принц Бахрейна: Политика США может сблизить арабский мир с Россией

Традиционно уже много веков арабы залива считают главной угрозой северного соседа – Иран (даже сам залив они называют не Персидским, а Арабским). Эр-Рияд видит в Тегеране своего политического противника еще со времен шаха, напоминает Косач, а противостояние с Ираном – это одна из опор саудовской внешней политики в региональном масштабе, в том числе ради этого создавался и ССАГПЗ. На фоне соглашений «шестерки» с Ираном (то есть усиления Тегерана) и ухудшения отношений Саудовской Аравии с США консолидация сил вроде бы напрашивается сама собой. Но похоже, что форсировать процесс саудиты сейчас все же не будут. Ведь продолжая давление, можно разрушить даже нынешнее объединение.

«Саудовцы несколько сбавляют темп, – считает Косач. – Они присмотрятся к окружающей реальности и будут делать все, чтобы не развалилась нынешняя организация, то есть больше прислушиваться к точке зрения своих союзников. Их политика достаточно гибка. Буквально накануне саммита они заявили, что вопрос об углублении союза, скорее всего, будет отложен, чтобы не смущать отдельных членов организации».

Смутить Оман могли не только особенности его исторического пути, но и дружественный ему Иран и даже США, которым сейчас вовсе не с руки укреплять строптивых саудитов. Тем более что при всей антиамериканской риторике монархии залива вовсе не собираются уходить из-под зонтика безопасности США – хотя бы по причине его безальтернативности.

«Сейчас Саудовская Аравия действительно пытается проводить относительно независимую политику от США – сыграли свою роль и отказ Вашингтона от удара по Сирии, и соглашение с Ираном, – говорит Григорий Косач. – В саудовской прессе появляются комментарии очень серьезных людей, в которых говорилось о том, что нужно проводить более многостороннюю внешнюю политику, не ориентироваться на США. Но при этом я с большим трудом могу представить себе ситуацию, в которой стратегическое саудовско-американское сотрудничество будет прервано. Это партнерство – одна из незыблемых основ саудовской внешней политики, потому что вне зависимости от перемен взглядов в Белом доме в Эр-Риаде понимают, что США являются единственной мировой силой, способной искать перспективы взаимного решения региональных проблем, ни одна другая сила на это не способна. Так что полный разрыв саудовско-американского партнерства просто невозможен.

В Эр-Рияде надеются на смену в будущем американской администрации, на то, что к власти придет другая команда. При этом в саудовской прессе сейчас постоянно обращают внимание на все заявления и высказывания американских руководителей, в которых говорится о том, что США не позволят Ирану обладать ядерной бомбой, не разрешат делать то или это. То есть Саудовской Аравии чрезвычайно важно их партнерство с США».

Но одновременно уже не только саудиты, но и их союзники не отказывают себе в удовольствии отчитывать Вашингтон. Так, на днях в интервью «Гардиан» наследный принц Бахрейна шейх Сальман бен Хамад аль-Халифа заявил, что Америка страдает шизофренией, когда имеет дело с арабскими странами и у нее нет долгосрочного планирования своей политики в регионе. Резкой критике принц подверг «мягкую политику» США по отношению к Ирану и предупредил, что, если Вашингтон не поменяет свое отношение к союзникам, арабские государства могут пересмотреть свой нынешний курс, ориентированный исключительно на США, и станут в большей степени учитывать точку зрения России. Ведь «русские доказали, что они надежные друзья», сказал принц, приведя в пример то, как Москва предотвратила удар по Сирии и спасла Башара Асада.

«Заявление бахрейнского принца – это форма оказания давления на США, – считает Косач. – Что можно сделать с Ираном, если не опираться на американскую помощь? А для этого нужно все время говорить американцам, что Иран опасен, что они неправильно себя ведут с ним».

Но в самом Тегеране действительно пытаются наладить отношения с монархиями залива – особенно после подписания соглашений в Женеве. Иран заявил о готовности укрепить сотрудничество с Саудовской Аравией и урегулировать спорные пограничные вопросы с ОАЭ. «Иранцы стали проводить очень активную политику в заливе, министр иностранных дел Зариф совершил несколько визитов: в Катар, Кувейт, ОАЭ, – говорит Григорий Косач. – И в Эмиратах посчитали возможным поговорить с ним о спорных островах, на что Зариф ответил, что если проблема острова Абу Муса, может быть, и достойна переговоров, то два других острова – интегральная часть иранской территории. В любом случае он проявил достаточную гибкость, и в ОАЭ это сочли некоторым шагом вперед, расценили это как следствие соглашений в Женеве».

Оценка женевских соглашений странами залива остается в целом критичной, но при этом они настаивают, чтобы Саудовская Аравия в качестве их представителя была включена в число международных посредников, дополнив «шестерку».

«На открывшемся сегодня ежегодном саммите ССАГЗП ее генеральный секретарь Абдель Латиф аль-Заяни сказал, что страны совета не стремятся к тому, чтобы подталкивать Запад к изменению его позиции по Ирану, наоборот, они будут содействовать реализации в полном объеме подписанного соглашения, считая его первым шагом к созданию ситуации стабильности в регионе Персидского залива, – говорит Георгий Косач. – Генсек подчеркнул, что многое зависит от Запада, но еще большее от Ирана, добавив, что иллюзий в отношении его страны ССАГПЗ не имеет. То есть их позиция проста: если соглашение с Ираном поможет, будет хорошо, но мы в это не верим».

Россия хотя и остается в позиции наблюдателя по отношению к процессам в заливе, все-таки приобретает для арабских монархий все большее значение. В первую очередь как крупный геополитический центр – от позиции Москвы зависит ситуация вокруг Сирии и Ирана, и саудиты уже давно пытаются найти с Кремлем общий язык по этим вопросам. Недавний визит в Москву главы саудовской разведки принца Бандара – уже второй за последние четыре месяца – стал очередной попыткой договориться о будущем Сирии и понять перспективы ситуации вокруг Ирана. Косвенным ответом Москвы стала начавшаяся сегодня поездка Сергея Лаврова в Тегеран, в ходе которой будет завершена подготовка к официальному визиту Владимира Путина в Иран. Но исторически добрые отношения с Ираном не могут стать помехой нашему сближению с монархиями залива, если они действительно хотят проводить самостоятельную внешнюю политику.