«Дело не только в деньгах»

В Москве проходит Международная конференция по квантовым технологиям, приуроченная к официальному запуску резидента инновационного центра «Сколково» Российского квантового центра, об истории и причинах создания которого газета ВЗГЛЯД подробно рассказывала ранее.

Мы не ожидаем, что благодаря квантовой физике откроем какие-то новые законы природы, но рассчитываем на то, что перевернем представление человека о возможностях техники

Основные темы конференции, которая собрала более 80 ведущих ученых со всего мира, – мезоскопика, квантовая оптика, ультрахолодные атомы и молекулы, квантовая информатика, квантовые линии связи. В Москву приехали лидеры мировой науки, профессора лучших мировых университетов (Гарвард, Йель, Оксфорд, MIT), руководители ведущих международных исследовательских центров и молодые учёные.

О том, какие открытия нас ждут в ближайшее время, зачем вообще нужна квантовая физика и что нужно сделать, чтобы российские ученые вернулись работать на родину, рассказал в интервью газете ВЗГЛЯД член управляющего комитета Российского квантового центра профессор университета Калгари (Канада) Александр Львовский.

Искусственный интеллект и другие

ВЗГЛЯД: Александр, добрый день. Начнем с главного: перед какой основополагающей проблемой стоит сейчас квантовая физика?

А. Л.: Главная проблема – технологии. Наши компьютеры, а точнее – транзисторы, из которых состоят все микросхемы, становятся все меньше и меньше, и сейчас их размер – тридцать миллиардных долей метра. Для сравнения: размер атома – это несколько десятимиллиардных долей метра. Размер микросхем уменьшается постоянно, и рано или поздно мы упремся в такой предел, когда нужно будет делать транзистор размером меньше атома.

ВЗГЛЯД: Это невозможно в принципе, или просто технологий пока нет?

А. Л.: Невозможно в принципе, потому что атом неделим. Придется искать какие-то новые фундаментальные пути развития технологий, и как раз квантовая физика предлагает такой путь.

Александр Львовский: России нельзя без фундаментальной науки (фото: sdelanounas.ru)

ВЗГЛЯД: В чем он состоит?

А. Л.: Это трудно в двух словах объяснить. Суть вот в чем: когда мы переходим границу макроскопического мира, мира больших тел, в котором мы живем, в микроскопический мир, в мир элементарных частиц, начинают действовать совсем другие физические законы, законы квантовой физики. Они для нас совершенно необычны, но предоставляют нам массу новых возможностей, и наша задача – научиться этими законами пользоваться, чтобы они нам помогали строить машины на основе квантовых законов, то есть научиться управлять сложными квантовыми системами на уровне их индивидуальных компонентов.

ВЗГЛЯД: Есть ли простые примеры, как это может работать?

А. Л.: Один из очень красивых примеров – квантовый датчик, изобретенный совсем недавно, так что детали еще только предстоит разработать. Датчик – это наноскопический кристалл, например, алмаза, в котором есть совсем маленький, квантовый, дефект. И если мы научимся управлять этим дефектом с помощью лазерных лучей, можно будет наблюдать магнитные поля на протяжении нескольких десятков нанометров. Можно внедрить датчик в клетку и увидеть, как в клетке проходят различные процессы – где какие атомы находятся, куда они движутся. Это – колоссальный прорыв для биологии и медицины. Например, можно разобраться, как работает человеческий мозг,  понять, как лечить поражения коры etc. Вообще, в наше время развитие физики во многом заключается в развитии технологий. Мы не ожидаем, что благодаря квантовой физике откроем какие-то новые законы природы, но рассчитываем на то, что перевернем представление человека о возможностях техники.

ВЗГЛЯД: А в перспективе?

А. Л.: Искусственный интеллект, например. Если мы разберемся в структуре мозга, есть шанс, что можно будет воспроизвести сознание. Или же создать машину, в которой бы могло существовать человеческое сознание – уже совершенно вне зависимости от пределов нашей биологии.

Социальная справедливость и развитие науки

На эту тему
• «Фундаментальная наука обделена»
• Сурков: Привилегии для талантливых выгодны всем
• Медведев: Нужно совместить креативность с заработком
• Фонд «Сколково» назвал первых участников - резидентов проекта
• Строительство Сколково оценили в 100 млрд рублей

ВЗГЛЯД: Давайте поговорим о Квантовом центре, а точнее, об очевидной проблеме, с ним связанной. Вы, как я понимаю, собираетесь приглашать и русских, и зарубежных ученых на действительно большие по российским меркам деньги. Не возникнет ли у людей, которые работают здесь и получают не так много, некоторого – и вполне понятного – социального недовольства?

А. Л.: Это действительно проблема. И здесь действительно есть несправедливость, потому что российский ученый, который работал здесь всю жизнь, может быть и умнее, и талантливей другого физика, в юности эмигрировавшего. И вот этот эмигрант сейчас возвращается на гораздо лучшие условия, нежели тот, кто потратил лучшие годы жизни на неравный бой за сохранение российской науки. А разница в зарплатах будет действительно значительной, это понятно, потому что фундаментальная наука в России оплачивается плохо.

С другой стороны, если мы хотим, чтобы российская наука вообще развивалась, нужно стать частью международной науки и международного рынка труда. То есть нужно создавать ученым такие условия, чтобы люди хотели к нам приехать, – предлагать хорошую зарплату вне зависимости от того, откуда они. Мир науки сегодня – это плавильный котел.

В принципе, любой российский ученый может претендовать на позицию в Квантовом центре, если его научные достижения соответствуют требованиям. Однако в реальности с точки зрения международного научного совета, который будет принимать сотрудников на работу в центр, люди, работающие здесь, нередко обладают меньшим научным признанием, меньшим количеством известных в мире публикаций, и вовсе не потому что они глупее или менее образованы, а потому что российская наука долгое время существовала в изоляции. Поэтому, скорее всего, работу получит человек, работавший на Западе.

ВЗГЛЯД: И что с этим делать?

#{image=469265}А. Л.: Я думаю, что нужно и дальше создавать подобные научные учреждения. Мы можем во имя социальной справедливости отказаться от создания Квантового центра, но ведь это в итоге будет означать, что молодой ученый или уедет из России, или уйдет из науки, или, даже оставаясь в ней, будет вариться в собственном соку своего НИИ, оставаясь в изоляции от международной «грибницы». Может быть, у него будет зарплата повыше. Но искатель социальной справедливости от этого не станет ученым мирового уровня, а российская наука не приобретет международного признания.

Если же молодой ученый пройдет через наш центр, у него появится возможность и выступать на международных конференциях, и публиковаться в международных  журналах, и взаимодействовать со светилами международной науки, и в итоге стать вполне себе мировой знаменитостью. Если центр станет частью международного научного рынка труда, Россия сможет восстановить свою научную славу.

ВЗГЛЯД: Может, и без славы проживем? Живут же некоторые страны.

А. Л.: Нет. Такой стране, как Россия, нельзя без науки. Тут дело не только в престиже. Во-первых, она дает определенный уровень технической культуры в обществе.  Во-вторых, это кузница кадров. Тут речь идет не только о знаниях, но и об особом стиле мышления, который человек приобретает в науке и который крайне востребован в любой другой области деятельности общественного организма.

ВЗГЛЯД: Стиль мышления формирует и прикладная наука. Фундаментальная тогда нам зачем?

А. Л.: Поймите, многие принципиальные открытия получаются совершенно случайно, и лавры тут принадлежат именно фундаментальной науке. Скажем, изобретение транзистора (основы для всей полупроводниковой электроники, компьютеров, Интернета) стало результатом развития именно фундаментальной науки. Эффект этого открытия оказался намного выше, чем эффекты большинства прикладных разработок, которые, казалось бы, завтра принесут плоды.

Утекшие мозги

ВЗГЛЯД: Вернемся к российским и зарубежным ученым. Россия всегда грезила и сейчас грезит возвращением «утекших мозгов». Это возможно? Что для этого нужно? Хватит ли просто дать ученым побольше денег?

А. Л.: Не уверен, что так ставить вопрос правильно. Суть не в возвращении. Нужно создавать такие условия, чтобы к нам хотели приехать, чтобы в России могли выбирать самых лучших. А уж кто приедет, не так важно. Однако вероятно, что в первую очередь приедут эмигранты, у которых осталась культурная связь с Россией.

Что для этого нужно? Дело, конечно, не только в зарплатах. Это только кажется, что дай много денег – и все воссияет. Проблема многоуровневая: здесь и качество управления, которое должно быть компетентным и некоррумпированным. Масса проблем государственного характера: например, чтобы пригласить в Россию на работу иностранца, нужно пройти через массу бюрократических процедур, совершенно бешеное количество бумажек нужно оформить в каких-то министерствах. В Канаде для этого мне нужно просто написать письмо – это все, что требуется.

Есть и проблема общего здоровья общества. Я читал о том, как тонул теплоход «Булгария», проходящие суда не останавливались, а люди фотографировали все происходящее на мобильные телефоны. Я не могу себе представить такое в Канаде. В нездоровом обществе трудно сделать здоровую науку.

ВЗГЛЯД: Но вы же приехали, и Квантовый центр все-таки делается?

А. Л.: Я еще не совсем все-таки приехал. Если все пойдет хорошо, я буду какое-то время проводить в Канаде, какое-то в России. Пока же идет организационная стадия, рано что-то утверждать. С другой стороны, прекрасное, необычное для России начинание, мне очень интересно участвовать, интересно создавать что-то новое. Есть и личные причины. Я хоть и уехал 17 лет назад, культурно остаюсь русским человеком, читаю российскую прессу (и ваше издание в том числе), слежу за всем, что происходит в России.