РТР меняет вечерний формат

На злобу дня

– Дмитрий, как вам удается совмещать две программы: «Подробности» на канале «Россия» и «Подробно» на украинском канале ICTV?

– Ну, сейчас в связи с возросшей нагрузкой проект в Украине минимизируется, и у меня останется только субботнее 23-минутное интервью, что делать гораздо проще, чем еженедельную аналитическую программу, которую я вел по воскресеньям. Основные мои усилия будут направлены на работу здесь, на канале «Россия». Тем более что проект расширяется – я буду вести с 29 августа «Вести. Подробности» в 19.40 и «Вести плюс» в 23 часа с понедельника по четверг. До сих пор «Вести. Подробности» шли в записи, хотя мы за все время существования программы не вырезали ни одного слова и фактически писали в режиме прямого эфира секунда в секунду. В будущем телесезоне эта программа будет идти в прямом эфире.

– А чем они будут отличаться?

– Если сейчас «Вести плюс» подают облегченные новости, то у меня это будет 20-минутная ежедневная аналитика. Выделение одной-двух новостей в день и всяческое, если угодно, обсасывание этого - предыстория вопроса, авторский комментарий, разные точки зрения экспертов. Что же касается «Подробностей» - то это будет персональное интервью не просто с актуальным ньюсмейкером, как это было до сих пор, а с оперативным ньюсмейкером. Гость будет подбираться под сиюминутный повод, на злобу дня.

Дмитрий Киселев (фото с сайта day.kiev.ua)

– А каков будет критерий актуальности того или иного ньюсмейкера?

- Телевидение, а тем более государственное телевидение должно заставлять правительство и власть говорить и объяснять свои поступки. Это функция и миссия телевидения. А то говорят: вот на ТВ один официоз. Подождите. Эти люди не выглядят столь официально в моей программе, поскольку я стараюсь выжимать из них самую суть. К тому же ньюсмейкеры должны быть не только со стороны правительства или Кремля. Скажем, парламент представляет интересы общества. Есть и силы, которые не представлены в парламенте.

– Многие наблюдатели полагают, что ваше возвращение в Россию – вынужденное и связано с тем обстоятельством, что к власти на Украине пришел Виктор Ющенко, коему вы никогда не симпатизировали в своих программах.

– Всегда существуют справедливые подозрения. Когда я в 2000 году приехал работать на Украину, местная маргинальная пресса писала, что вот приехали «московские обноски», хотя я делал тогда на ТВЦ ежедневное интервью и еженедельную программу «Национальный интерес». Тем не менее писали совершенно беспардонные тексты, мол, на тебе Боже, что нам не гоже, что меня якобы выперли из Белокаменной за чрезмерное увлечение алкоголем и молодыми мальчиками. Теперь говорят, что меня выгнали из Украины, потому что там поменялась власть. Ну поменялась власть, и прекрасно. Президенты приходят и уходят, а журналисты остаются. Я относился нелицеприятно не лично к Виктору Андреевичу Ющенко, а к этой его истории с «отравлением», потому что так и не было представлено обществу, вопреки обещаниям, ни одного документа, ни одной медицинской справки. До сих пор.

– Что же, по-вашему, было? Инсценировка? Грим?

– Я не знаю, что это было, и ничего не утверждаю. Я выступил с журналистским расследованием, в котором говорил, что в заявлениях об этом так называемом отравлении очень силен политический компонент, очень мало фактов и очень много противоречивых постулатов. Например, первое заявление об отравлении было сделано 16-17 сентября господином Зинченко, ныне главой президентского секретариата, в то время как первый анализ на яды в Вене был сделан лишь 31 сентября. То есть спустя две недели. Значит, то заявление носило политический характер и не имело под собой медицинских оснований.

Как говорится, добро пожаловать

– Символично, что вы вели в свое время на Украине программу «Свобода слова», теперь работаете на российском госканале, а программу с тем же названием теперь ведет Славик Шустер, уехавший в Киев после своего увольнения с НТВ. Стало быть, этой программе нет места в России?

– Я бы так не сказал, ведь проблема осознания общественных проблем еще существует. А украинская журналистика по этому уровню значительно отстает от российской. Здесь глубже высказываются эксперты, здесь более квалифицированные политики. И это в общем-то очевидно.

Дмитрий Киселев в эфире на канале ICTV (фото с сайта day.kiev.ua)

– Зато нет в эфире места оппозиции...

– Я не знаю, что вы называете оппозицией, но у меня в моей программе «Вести. Подробности» были даже представители микроскопических карликовых партий. Например, Никита Белых - лидер СПС, Григорий Явлинский - лидер «Яблока», Ирина Хакамада - лидер партии «Наш выбор» и т.д. Действительно, трудно себе представить, чтобы партии с таким рейтингом и с таким уровнем общественной поддержки были представлены где-либо в европейском или американском эфире.

– С другой стороны, у вас в эфире не был ни Владимир Рыжков, ни Гарри Каспаров. Те политические персоны нон грата, которых власть боится.

– Насчет боязни – смелое утверждение. Владимир Рыжков – это исчезающе малая политическая величина - меньше, чем Ирина Хакамада. А у Гарри Каспарова вообще ничего еще нет, кроме символического «Комитета-2008», где мало что клеится. Мне кажется, даже сама постановка цели ущербна – против Путина. Это все равно что поезд не в Киев. А куда?

– Ну вы же знаете старую присказку тележурналистов. Если событие или человек не был показан - значит, его и не было. Если взять феномен «Единой России», то это сделал телевизор.

– Были времена, когда Владимир Рыжков подавал большие надежды и его показывали сколько угодно. Я сам всегда с удовольствием его приглашал в «Национальный интерес». Телевизор, однако, не сделал его. В то же время украинский пример показывает, что отлучение Виктора Ющенко и Юлии Тимошенко от телеэфира, в смысле политической карьеры, пошел им только на пользу. Первый сейчас – президент. Вторая – премьер. Хотя, если будет значимый повод, я не исключаю, что Гарри Каспаров и Владимир Рыжков могут появиться в будущем в моем уже прямом эфире. Но пока же они ни на что не влияют, а мне бы хотелось, чтобы моими гостями были люди, которые принимают решения, чтобы общество знало, чем они мотивируют свои решения, потому что от их решений реально зависят жизни миллионов людей.

– Тогда вашими гостями должны стать в первую очередь Путин и Фрадков.

– Как говорится, добро пожаловать. И я хотел бы пригласить и того и другого. Но, к сожалению, наша власть еще не привыкла, что у нее есть возможность либо в прямом эфире, либо даже в записи мотивировать свою позицию. Правда, Путин, в отличие от Фрадкова, регулярно появляется в прямом эфире с телемостами, публичными интервью, встречами с народом, где может сидеть часа два в эфире и уверенно отвечать на все поставленные вопросы.

– Когда вы пришли на канал «Россия», какие условия вы оговаривали с Олегом Добродеевым?

Дмитрий Киселев (фото с сайта day.kiev.ua)

– С Олегом Добродеевым мы обговорили только то, что, собственно, я вам и говорю. Общество должно продвигаться к гражданскому состоянию - раз. И мы делаем общество и правительство говорящим - это два. Создался явный дефицит смыслов из-за всех этих развлекательных программ, бесконечных сериалов и так далее. И Олег ни разу не настаивал на каких-либо определенных вопросах. Он ни разу не обозначал каких-либо запретных тем. Он ни разу не был в студии во время записи. Он ни разу не попросил кассету до эфира. Он всегда видел результат уже в эфире. И ни разу не сделал мне какого-либо цензорского замечания.

– Допускается ли критика президента?

– Мы это не оговаривали. Президент делает ошибки, и никто этого не скрывает. Он и сам об этом говорит. Например, ему не удалось решить проблему с Чечней, и он этим серьезно озабочен. Власти вообще и президенту в частности, не удалось наладить достаточно эффективное сотрудничество внутри ветвей, чтобы избежать недовольства простых россиян небрежностью, с которой проводились реформы, что оказалось достаточно болезненным для России. В первую очередь я имею в виду монетизацию льгот. Президент не снимает с себя ответственности, но политики во всем мире имеют право на ошибки и на исправление этих ошибок. И телевидение, конечно, должно участвовать в этом как четвертая власть.

– А почему вы прошли мимо такого информационного повода, как закрытый доклад Суркова? Почему не пригласили его к себе в программу?

– Во-первых, доклад не был закрытым. Он был опубликован, и никакого скандала не получилось. Во-вторых, доклад появился уже после того, как моя программа ушла в отпуск. В будущем же я бы хотел, чтобы Владислав Сурков появился в моей студии, поскольку человек, регулярно занимающий вторую строчку в сотне самых влиятельных людей страны, уже обязан становиться публичным. Владислав Сурков явно содержателен, и всем было бы интересно увидеть его живьем и узнать, что же это такое на самом деле.

«Оранжевая опасность»

Дмитрий Киселев в прямом эфире на канале ICTV (фото с сайта day.kiev.ua)

– Говоря о том, что нужно разъяснять действия власти. Не считаете ли вы, что это просто-напросто - пропаганда?

– Если у правительства удачное решение - то это пропаганда. Если позиция неубедительна, тогда власть стреляет себе в ногу. Телевидение – обоюдоострое оружие. Тем более что на телевидении, как говорит приведший меня в «Останкино» Эдуард Сагалаев, все выглядят толще и глупее. Так что риски есть. Во всяком случае представители власти говорят в моей программе то, что они считают нужным, что хотят, и то, что могут сказать. В итоге все видят плюсы и минусы в этих высказываниях, в этой позиции. Я задаю самые, как мне кажется, прямые вопросы и настаиваю на самых откровенных ответах. Я не подыгрываю своим гостям и не пытаюсь их как-то «припудрить», если угодно.

– Вы же понимаете, что центр власти находится вовсе не в правительстве, и в связи с этим, конечно, удобно задавать вопросы Зурабову, который является техническим исполнителем в деле монетизации льгот...

– Не назвал бы Зурабова техническим исполнителем, тем более что я выводил его в своей последней перед отпуском программе на философию его деятельности. Благо он принялся уже за детей. Зурабов – точно не технический человек, он строит пенсионную систему и внятную систему льгот. Конечно, с ошибками, но, как говорится, желающие могут попытаться сделать это лучше.

– Возможна ли, на ваш взгляд, оранжевая революция в России?

– Я думаю, что в России это невозможно, поскольку здесь она не актуальна. Наша революция прошла еще в начале 1990-х годов. Мы все это видели. И мне кажется, что сейчас это невозможно хотя бы потому, что пресса у нас более мощная и ответственная, нежели на Украине. Да и сама оранжевая революция - сейчас это в США не скрывают - была просто технологией для замены на более удобный для них политический режим.

– Можно ли сказать, что вы боретесь по мере своих сил с «оранжевой опасностью» и на Украине, и в России?

– Там я не борюсь, там я занимаюсь профессиональной деятельностью. А здесь - точно можно сказать - я борюсь с оранжевой революцией в России, с ее угрозой, потому что для нашей страны это будет очень болезненно, и ничего хорошего в результате ее не произойдет. Еще есть одна особенность таких революций. На Украине к власти пришли люди, которые обладали уникальной способностью борьбы за власть, и очень умело это делали. Но способность захватить власть – это совершенно иная способность, нежели способность управлять страной. И в Киеве сейчас это очевидно. Если кто-то хорошо дерется, например братья Кличко, - это еще не значит, что кто-либо из них сможет выполнять функции президента или министра. Не надо обманываться. Есть люди, которые ярко ведут себя в оппозиции. Это не значит, что они будут яркими политиками во власти, будучи связаны властной ответственностью.

– Вы согласны с утверждением, что «политическая тележурналистика сейчас убога»?

На эту тему
• Куда смотрит Россия?
• «Вести» превратятся в отдельный канал
• Окно в Россию

– Она переживает свои взлеты и падения. Мне не хотелось бы комментировать здесь своих коллег, но я думаю, что в наших программах, которые мы сейчас готовим, мы постараемся поднять уровень политической тележурналистики.

– Это я цитировал вашего коллегу Сергея Брилева. Кстати, как вы будете делить с ним аналитическую «поляну»?

– У нас с ним абсолютно разные ниши. Сергей ведет еженедельную программу, а я буду вести ежедневную программу, по мере сил, как говорится. У меня тоже будут и глобальные темы, поскольку было бы странным, если бы мы занимались в ежедневной аналитике только какими-то происшествиями. Это было бы слишком по-американски. Мы должны замечать и события, и явления. А явления не сотрясаются, а, накапливаясь, превращаются в события.

– В сухом остатке получается, что вы государственный пропагандист, который борется на государственном телевидении с оранжевой революцией.

– Я ведь не сказал, что я пропагандист. Я сказал, что моя программа – это обоюдоострое оружие власти. Если же говорить об уважении к государству, то да, я уважаю государство. Потому что если не будет государства – не будет и России. А Россия для меня – ценность.