Президент Клинтон увеличит перегрузку российско-американских отношений

Сомневаться в том, что Клинтон следующим летом станет официальным кандидатом от демократов, практически не приходится – серьезных соперников в партии у нее нет, и остановить ее может только появление какого-нибудь совершенно убойного компромата.

Всерьез говорить о возможности налаживания нормальных личных контактов между Кремлем и Белым домом в случае избрания Клинтон не приходится

Еще важнее то, что, несмотря на снижающийся в последний год рейтинг, она и сейчас выигрывает у любого кандидата от республиканцев. Так что пока что Клинтон считается безусловным фаворитом кампании – вопреки старой традиции, согласно которой партии, чей представитель в течение двух сроков занимал Белый дом, сложно рассчитывать на его удержание. Впрочем, эта традицию за последние 70 лет дважды нарушали, причем как демократы – в 1948-м успешно переизбрался Трумэн, ставший президентом в 1945-м, после смерти избиравшегося четыре раза Рузвельта, так и республиканцы – когда в 1988-м Джордж Буш-старший наследовал Рейгану.

Одновременно Клинтон создает новую традицию – ее номинация станет вторым подряд случаем, когда правящая партия не выдвигает в преемники уходящему главе государства его вице-президента – точно так же было и в 2008-м, когда после двух сроков Буша-младшего от республиканцев шел Джон Маккейн, а не Дик Чейни.

И, главное, в случае с избранием Клинтон Америка получит не только первую женщину-президента, но и окончательно сформированную традицию чередования президентских династий – настолько явную, что ее уже никак невозможно будет совместить с базовыми установками «американской мечты». Особенно отчетливо это станет заметно, если республиканцы выдвинут против Клинтон Джеба Буша – тогда цепочка Буш–Клинтон–Буш–Обама в любом случае замкнется кем-то из правящих семей.

Впрочем, то, что олигархически-клановый принцип управления уже не считают нужным даже маскировать, для всех противников американского «глобального проекта» даже хорошо, ведь это отчетливый признак глубокого кризиса американского государства. Сужение круга претендентов до масштабов двух семей означает не только сбои в построенной на шоу американской «машине выборов», но и попытку консолидации элиты в условиях глобального вызова, с которым столкнулась Америка.

Мировое лидерство США, убежденность в праве на которое разделяет практически вся американская элита, уже не просто ставится под сомнение остальным миром – само его удержание представляется чрезвычайно сложной (американцы никогда не признают, что на самом деле невыполнимой) задачей. В этих условиях что Клинтон, что Буш – это еще и сигнал для всего остального мира о готовности американской элиты к битве: не надейтесь, никакого добровольного отказа от роли мирового лидера и гегемона не будет.

Конечно, влияние президента США на определение стратегии американской внешней политики и даже его роль в выработке тактики поведения на международной арене не стоит преувеличивать, и дело не только в большой роли Конгресса. Президент во многом лишь первый среди равных, то есть будучи представителем определенной элитной группы, он в основном выступает координатором действий участников подобранной для него команды. Последним достаточно самостоятельным президентом был Ричард Никсон – и, собственно говоря, за это его и вынудили подать в отставку. С тех пор прошло сорок лет, и ни у кого из президентов больше не возникало желания нарушать правила игры и ссориться с элитой.

Тем более что во внешней политике практически все хозяева Белого дома после Никсона были, мягко говоря, малокомпетентны. Единственным исключением был Джордж Буш-старший, более чем хорошо разбиравшийся в мировых делах – ну так он и являлся реальным (в силу происхождения и опыта), а не по должности «президента», представителем американской правящей элиты. И стал основателем династии, приставив к плохо разбиравшемуся в глобальных проблемах сыну внешнеполитического вице-президента Чейни.

Клинтоны пробивались в истеблишмент снизу, и хотя они не имели никакого внешнеполитического опыта к 1992 году, когда въехали в Белый дом, за последующие два десятилетия Хиллари получила более чем достаточную подготовку на посту первой леди, сенатора и госсекретаря. Именно Клинтон во многом определяла внешнюю политику США периода первого срока Обамы.

Барак Обама и сейчас не самостоятелен в международных делах – роль Джо Байдена и Джона Керри чрезвычайно велика. Не только потому, что они, как и Буши, принадлежат к реальной власти – вице-президент, как и госсекретарь, за долгие годы сенаторства приобрели серьезный внешнеполитический опыт. Конечно, Обама играет и свою игру – ему действительно хотелось закрыть Гуантанамо, он думал, что удастся сохранить американское лидерство, перераспределив часть нагрузки на региональных союзников, принуждая их при этом действовать так, как выгодно США. Да и воевать особо не хотел – его поведение в сирийском кризисе показало это более чем отчетливо.

Но в итоге приобрел только репутацию непоследовательного и слабого президента, не сумевшего отстаивать интересы США. Впрочем, кого волнует то, каким останется в истории мировой политики человек, авансом получивший Нобелевскую премию мира? Гораздо важнее, каким будет геополитическое положение США по итогам работы его администрации, ведь именно это и будет влиять на курс Хиллари Клинтон.

И здесь демократам нечем похвастаться – ни на одном из внешнеполитических направлений у их администрации нет успехов. Ближний Восток вместо проамериканской «демократизации» (а ведь лично Обама действительно всерьез рассчитывал на нее) движется в радикально антиамериканском направлении, отношения с Китаем обостряются, с Россией и вовсе началась холодная война.

Конечно, пока еще Штаты не готовы признать, что самой попыткой блокады России они спровоцировали ответные скоординированные действия Москвы и Пекина против США, направленные на «закат однополярного мира вручную», что жесткое давление на Европу неизбежно вызовет ответную антиамериканскую реакцию, но за оставшееся до следующего ноября время многие процессы могут ускориться и начать приносить неприятные для Штатов результаты.

В случае, если международная ситуация к 2016 году лишь ухудшится – а это более чем вероятно – и тем более если ослабление глобальных позиций США начнет отражаться на их экономическом самочувствии, внешнеполитическая тематика, вопреки традиции, может занять очень важное место в борьбе за президентское кресло. Последуют разборки на тему «Кто потерял Украину?», «Кто не сдержал Китай?», «Кто выпустил на волю Иран?», которые будут всячески провоцировать республиканцы, особенно если их кандидатом станет Буш, а не антиинтервенционист Рэнд Пол.

Который единственный способен допустить предположение, что подобные потери стали лишь следствием того, что Штаты надорвались со своей вселенской миссией и в случае попыток ее продолжения войдут в период крушения их глобального проекта и эвакуации из разных регионов мира. Но Клинтон не Пол, и для нее даже сама мысль об этом недопустима: внешнеполитические неудачи она будет объяснять не излишней жесткостью демократической администрации (ведь Обама не изменил суть интервенционистской политики – отказался от новых войн, но не от намерения вмешиваться везде и всюду), а тем, что Обама непоследовательно и слишком робко отстаивал американские интересы.

На эту тему
• Клинтон поменяет антироссийскую риторику сразу после выборов
• Обама: Хиллари Клинтон станет прекрасным президентом
• Керри воздержался от публичной поддержки Хиллари Клинтон
• Хиллари Клинтон решила участвовать в выборах президента США в 2016 году

При этом просто так переложить всю ответственность на Обаму – или даже заодно на уходящих Байдена и Керри – Клинтон не сможет, все-таки она сама была госсекретарем на первом обамовском сроке. И одного подчеркивания своей жесткости в противовес обамовской мягкости будет недостаточно – Клинтон нужно будет быть большим «ястребом», чем самые воинственные республиканцы. Что она легко и сделает, тем более что для этого ей не придется особенно стараться. Клинтон абсолютно убеждена в праве США быть мировым управляющим, что она и будет доказывать как в ходе предвыборной борьбы, так и в случае избрания президентом.

Накал конфронтации с Россией при президенте Клинтон будет зависеть только от того, в какой стадии «спуска с горы» будут находиться США к 2017 году. Если вытеснение доллара с роли главной международной резервной валюты станет неотвратимой тенденцией, война на Большом Ближнем Востоке приведет к крушению еще нескольких государств и эвакуации американских войск из Афганистана, а обострение отношений с Китаем в Тихоокеанском регионе приведет к ослаблению влияния Штатов в этой части Азии, то борьба с Россией станет лишь одним из пунктов клинтоновской повестки.

А главным для США будет удержание Европы, то есть дополнение атлантического военно-политического союза форматом трансатлантического экономического партнерства, создание общего рынка Запада. Эта цель будет ключевой вне зависимости от развития ситуации на Украине, то есть и в том случае, если к 2017 году от американского влияния в Киеве останутся одни воспоминания. Конечно, используя украинский кризис, Вашингтону легче сплачивать Европу и строить разделительные линии между ней и Россией, но и после провала попыток атлантизации Украины европейский театр геополитической войны будет оставаться приоритетным. Нужно будет как минимум сдерживать рост антиатлантических и антиглобалистских настроений в Евросоюзе, а как максимум, запугивая российской угрозой, ускорять финансово-экономическую интеграцию двух сторон Атлантики.

Клинтон будет наращивать политику сдерживания России не только в Европе, но и в Азии – достаточно напомнить, как резко она отреагировала на первые признаки появления Евразийского союза. Еще в декабре 2012-го, накануне ухода с поста госсекретаря (что, кстати, было совершенно обдуманным шагом – для того, чтобы баллотироваться в 2016 году, лучше было заранее дистанцироваться от Обамы), Клинтон говорила о том, что целью России является «советизация» постсоветского пространства:

«Этот процесс может быть представлен под такими названиями, как «Таможенный союз» и «Евразийский союз»... Нельзя допустить ошибку. Мы знаем, что является целью, и мы пытаемся найти эффективный способ замедлить или предотвратить этот процесс».

Понятно, что при Клинтон США будут точно так же считать зоной своих жизненных интересов и Среднюю Азию, и Закавказье, не говоря уже о Прибалтике, и делать все для того, чтобы создавать России проблемы по всему периметру наших границ. Другое дело, что к этому времени Россия будет делать все возможное, чтобы уменьшить «сдерживающие» возможности США.

Может ли Клинтон пойти на новую «перезагрузку»? Это практически исключено, к тому же надо отдавать себе отчет, чем был этот маневр, предпринятый в самом начале ее работы госсекретарем в 2009 году (впрочем, сам термин впервые использовал Байден). Политика привязывания России к атлантическому проекту в качестве младшего регионального партнера потерпела окончательный крах к началу нулевых, после смены власти в Кремле и оттеснения полуколониальной элиты от рычагов управления Россией. В дальнейшем Путин пытался выстроить с США равноправные отношения, но к середине нулевых убедился в абсолютной бесперспективности этих попыток.

«Товарищ волк» продолжал «кушать и никого не слушать», констатировал Путин в начале 2007 года в Мюнхене. Спустя два года новая американская администрация попыталась улучшить отношения с Россией – но с все той же целью, что и в 90-е: вписать Россию в свой глобальный проект, предоставив ей некие гарантии «уважения и учета ее интересов».

Клинтон, Байден и Обама очень рассчитывали «сыграть на противоречиях» – как считали в Вашингтоне, есть шанс воспользоваться «договороспособностью» нового президента Медведева, которого прозападная часть российской элиты считала едва ли не своим.

В том, какова была цена американских «гарантий» Медведеву, в Москве смогли убедиться весной 2011 года, когда вице-президент США Байден банально обманул Кремль, нарушив свое обещание не предпринимать никаких силовых операций против Ливии без согласования с Россией, данное в обмен на согласие пропустить в ООН антиливийскую резолюцию. Крах «перезагрузки» стал логичным следствием такой политики – Владимир Путин лишний раз убедился в том, что никакого учета интересов России от Вашингтона ждать не приходится и нужно вместе с Китаем приступать к подготовительным работам по демонтажу американского мирового порядка.

Дальнейшее обострение отношений России и США пришлось уже на время, когда Клинтон не была госсекретарем, но нет никаких сомнений, что в вопросе Украины она, и оставаясь в администрации, заняла бы однозначно жесткую позицию, сходную скорее с куратором Киева Байденом, чем с ее более осторожным преемником Керри.

Всерьез говорить о возможности налаживания нормальных личных контактов между Кремлем и Белым домом в случае избрания Клинтон не приходится – в первую очередь исходя из чисто человеческого измерения политики. Если Барак Обама просто избегает общения с Путиным, с которым он, похоже, чувствует себя не в своей тарелке, то Клинтон не раз резко высказывалась о президенте России. Причем заметно, что это не просто дань политической риторике, пусть и за гранью допустимого – например, когда она сравнила действия Путина в Крыму с действиями Гитлера – а какое-то личное чувство. Так было, например, когда Клинтон в одном из телеинтервью стала пародировать Путина.

Дело не в том, что Путин может обижаться на подобное проявление эмоций – он в ответ лишь снисходительно замечал, что с женщинами лучше не спорить, напоминая, что Клинтон «и раньше не отличалась особым изяществом в выражениях», а в том, что это демонстрирует отношение будущего американского президента к «партнеру». Точнее то, что она в принципе не допускает возможности того, что он может быть равным ей. Потому что американцы – избранная, исключительная нация, которая сама решает, кто люди, а кто нелюди, кто Гитлер, а кто борец за мир.

В том, что Путин для Клинтон не человек, она сама призналась еще 7 лет назад, когда сказала, что напомнила бы Джорджу Бушу-младшему (заявившему, что заглянул в глаза Путина и увидел там его душу) о том, что Путин был сотрудником КГБ: «У него по определению не может быть души». Почему-то не верится в то, что это было неудачной шуткой, тем более когда через год после этого Клинтон принесла Лаврову кнопку с надписью «перегрузка».