«Он заговорил как партийный президент»

В пятницу президент России Дмитрий Медведев в интервью трем федеральным телеканалам объяснил, почему на съезде «Единой России» предложил премьер-министру Владимиру Путину баллотироваться в президенты, а сам согласился возглавить список правящей партии на выборах и по истечении своих полномочий перейти работать в правительство.

О том, почему после рокировки тандема различные кланы бюрократии занервничали, газете ВЗГЛЯД рассказал глава фонда «Стратегия-2020» Михаил Ремизов.

Министры, которые непопулярны в народе, не имеют доверия в профессиональных сообществах, – как Татьяна Голикова или Андрей Фурсенко – не должны оставаться на своих постах

ВЗГЛЯД: Михаил Витальевич, оставались ли у экспертного сообщества после съезда «Единой России» вопросы, на которые Дмитрий Медведев теперь дал свои ответы?

Михаил Ремизов: Решение о причинах возвращения Путина в Кремль, то есть отказ Медведева баллотироваться на выборах, является само по себе исчерпывающим. Есть два аргумента: первый – весомый (о нем говорилось раньше) – состоит в том, что Медведев и Путин представляют одну политическую силу как формально (речь о партии «Единая Россия»), так и в смысле своих единых политических взглядов.

Соответственно, прямая конкуренция между ними на выборах была бы неуместна. Вторая причина – более высокий рейтинг доверия Путина. Это тоже не новое обстоятельство. Ни то, ни другое не является стопроцентным аргументом в пользу того решения, которое было озвучено на съезде.

Есть какие-то другие резоны, о которых мы по-прежнему не знаем, которые по-прежнему не обсуждаются публично. Возможно, поскольку речь в существенной степени шла о намерении Путина вернуться в Кремль, не исключено, что в будущем с его стороны последуют комментарии, которые пролили бы свет не на его личные мотивы, а на публичные – значимые для страны мотивы этого решения.

Михаил Ремизов (фото: Артем Коротаев/ВЗГЛЯД)

Можно отметить, что президент уже осваивается в роли главы списка «Единой России». Он начинает говорить как партийный президент, как представитель одной из партий. И это, безусловно, новое в облике Медведева. Это Медведев, к которому мы еще не привыкли, которого не знаем, и его не знают даже единороссы. Хотя он не является членом «Единой России», он уже фактически ассоциирует себя с партией все более и более. Однако каких-то серьезных неожиданностей, как мне представляется, это интервью не принесло.

ВЗГЛЯД: Президент объяснил свое решение отказаться от претензий на второй срок тем, что Путин остается самым авторитетным политиком в России, и его рейтинг несколько выше. Однако, судя по рейтингам доверия, разница в популярности главы государства и премьер-министра не так уж и велика. Сыграл ли тогда свою роль в решении президента еще какой-то фактор?

М.Р.: Существенную роль сыграл тот фактор, что Путин, возможно, в большей степени способен удерживать штурвал государства в жестких кризисных испытаниях. Это вполне возможно в силу того, что у него есть большой президентский опыт, и что он наиболее авторитетный политик в стране.

На эту тему
• Медведев объяснил рокировку с Путиным
• Медведев рассказал, почему не пошел на второй срок
• Западные СМИ: Путин востребован и Россией, и миром
• Политики России и мира оценили рокировку Путина и Медведева
• Путин и Медведев разрешили главную политическую интригу

Вполне возможно, что это решение является осознанием сложного исторического положения, в котором мы находимся в связи с экономическим кризисом и с комплексом вызовов, которые стоят перед страной. Но эта логика как раз не была артикулирована, и о ней можно только догадываться.

ВЗГЛЯД: Судя по всему, у Медведева с Путиным все было предрешено довольно давно. В таком случае, стоило ли затягивать интригу до сентября?

М.Р.: Утверждение о том, что решение было принято давным-давно, является наиболее спорной частью этой рокировки и озвученных на съезде решений. Оно противоречит той более здравой и выверенной – с точки зрения публичной политики – версии, которая доминировала раньше, а именно, что лидеры примут решение, исходя из текущей политической, экономической и международной обстановки, и сообщат о нем. Либо это решение было принято давно, либо должно было быть принято за какое-то время до выборов, исходя из существующих обстоятельств.

Смена легенды, как мне кажется, не идет на пользу тандему, потому что и элиты чувствуют себя обманутыми, и у общества возникает ощущение, что с ним недостаточно считаются, поэтому крайне важно предъявить публично-политические резоны именно такого, а не иного решения, не частные, не личные товарищеские отношения, которые могут быть важны и нужны, но именно публично-значимые нормативные основания этого решения. Возможно, это еще впереди, потому что обсуждение темы еще не закрыто.

ВЗГЛЯД: Медведев подчеркнул, что объявить об этом решении нужно было «в правильное время», иначе у чиновничества могло «снести крышу». А как, по-вашему, теперь чиновники восприняли новость со съезда «Единой России»?

М.Р.: Время объявления было выбрано вполне адекватно – это начало официального этапа парламентской кампании. Логично, чтобы она протекала уже в ситуации публично сделанной заявки на решение проблемы 2012 года.

Озвучивание этого решения раньше или позже во многом было бы связано с большими минусами. Та нервозность, о которой говорили последнее время, никуда не делась, потому что бюрократии обещано обновление, а, как правило, это не то, к чему она стремится. Обновление для нее всегда является вынужденной игрой по чужим правилам. Поэтому эта настороженность существует. Но у разных сегментов и кланов бюрократии сузилось пространство для маневра в борьбе с федеральным руководством – просто потому, что это руководство сейчас более едино, чем когда-либо раньше.

ВЗГЛЯД: Медведев предупредил, что, если возглавит правительство, то его состав «кардинально обновится» за счет «новых людей». Вместе с тем он обещает сохранить и преемственность. Как соблюсти эту грань? Какая доля министров может быть заменена?

М.Р.: Преемственность будет обеспечена за счет того, как справедливо напомнил президент в своем интервью, что в России – не парламентская республика, и правительство в большей степени «президентское». Оно подотчетно президенту и, поскольку президентом, очевидно, станет сегодняшний глава правительства, этот фактор уже является главным залогом преемственности.

А какова пропорциональная доля обновления – здесь важно сказать не о численных пропорциях, потому что их можно соблюсти, но избежать обновления по существу. Например, замена Алексея Кудрина на одного из его замов является техническим решением и не создает иной политической ситуации. Политически это то же самое министерство, что и при Кудрине, но более слабое.

Принципиально, чтобы на ключевых направлениях были политические фигуры с индивидуальной политической ответственностью перед премьером, президентом и парламентом. Вот это и будет реальным обновлением самой концепции правительства. Разумеется, если это произойдет, то будет означать, что министры, которые не только непопулярны в народе, но которые не имеют доверия в профессиональных сообществах, – как Татьяна Голикова или Андрей Фурсенко – не должны оставаться на своих постах.

Это следствие из принципа политической ответственности ключевых министров. Я бы сюда включил еще и Анатолия Сердюкова. Хотя я уверен, что из этого списка тот же Сердюков имеет высокие шансы сохранить должность, потому что у него прочные отношения и с премьером, и с президентом. Тем не менее, принцип политической ответственности ключевых фигур и должен быть формулой обновления.