«Зона» особого внимания

Выступая месяц назад в Госдуме, министр юстиции Александр Коновалов назвал подведомственную ему пенитенциарную систему не просто устарелой, а «чудовищно архаичной».

Те, кто виноват в меньшей степени, не должны гнить за колючей проволокой и становиться опасными для общества

По словам министра, она «несет в себе многие черты реминисценции еще времен ГУЛАГа, а может быть, и дореволюционной каторги». Одним из главных рисков он назвал «рост асоциально настроенного населения», который происходит из-за «калечащего воздействия» на психику, оказываемого системой исполнения наказаний.

Коновалов говорил, что сидеть в заключении должны опасные для общества и коррупционеры, «но те, кто виноват в меньшей степени, не должны гнить за колючей проволокой и становиться опасными для общества».

Число «спецконтингента» в РФ снизилось до 650 тысяч человек, заявил Коновалов, которого цитировал ИТАР-ТАСС. По данным главы Минюста, количество людей в местах лишения свободы в 2008 году приближалось к 1 млн. При этом министр подчеркнул, что такое снижение не являлось первоочередной целью осуществляемой реформы системы исполнения наказаний, отметив, к тому же, что количество преступников может вырасти, если правоохранительные органы улучшат качество работы.

Коновалов любит вспоминать английское выражение, что «тюрьма – это очень дорогой способ сделать плохого человека еще хуже».

Пост министра Коновалов занял в мае 2008 года, а спустя год объявил о начале масштабной реформы тюремной системы.  Тогда же сменился и глава ФСИН – место ушедшего в сенаторы Юрия Калинина занял Александр Реймер.

Суть реформы в том, чтобы строго разделить два контингента заключенных. Первый – это рецидивисты, закоренелые преступники, перевоспитать которых уже невозможно, поэтому режим заключения для них должен быть максимально ужесточен. Второй – это так называемые «первоходки», те, кто впервые оказался за решеткой, а также мелкие преступники, не представляющие большой опасности для общества. Их власти еще надеются вернуть к нормальной жизни в обществе. Напомним, что почти треть арестантов осуждены на срок менее трех лет, то есть они совершили незначительное преступление.

С прошлого года ФСИН начала закрывать привычные для многих отсидевших россиян «зоны» – лагеря за колючей проволокой, где раньше все зэки жили в общих бараках. Вместо них власти намерены создавать два вида учреждений.

#{smallinfographicleft=427277}Во-первых, немногочисленнее «крытые» тюрьмы, где по камерам будут сидеть матерые уголовники. Такие тюрьмы будут напоминать городские СИЗО, правда, располагаться будут вдали от населенных пунктов.

Во-вторых, для «поддающегося перевоспитанию» контингента будет резко увеличено число колоний-поселений, внутри которых осужденные смогут жить в относительно гуманных условиях.

Коновалов рассказал, что проекты таких колоний-поселений и новых тюрем продуманы до мелочей. «Они должны быть обеспечены высокотехнологичным оборудованием – это видеонаблюдение, электронная блокировка перемещений по контуру учреждений и так далее», – говорил министр недавно журналу «РР».

Для того чтобы охранять такие колонии, нужно будет меньше людей, чем сегодня, контактов между персоналом ИТК и заключенными станет меньше, там будет гораздо более легкий режим отбывания наказания. За счет этого можно и нужно сокращать персонал ФСИН.

Другой целью реформы должно стать улучшение социального обеспечения самих сотрудников ФСИН. Министр призвал депутатов восстановить льготы для сотрудников ФСИН, которые были отменены с прекращением действия закона «О милиции». Впрочем, пока остается в силе решение, согласно которому льготы тюремщиков вернутся лишь с января 2013 года. Также лишь тогда они получат заметную прибавку к жалованью (напомним, что сотрудники МВД такую прибавку получат уже с ближайшего 1 января).

На эту тему
• Глава Минюста: Система ФСИН архаична
• В экспериментальной детской колонии произошел бунт
• Подготовлен законопроект о новом уголовном наказании
• Госдума смягчила более сотни статей Уголовного кодекса
• ФСИН: Бизнесменам не место в тюрьмах

Особое внимание и российских общественников, и даже зарубежных наблюдателей теперь привлечено к такому аспекту реформы, как переподчинение тюремной медсанчасти.

Смерть в тюрьме юриста фонда Hermitage Capital Management Сергея Магнитского в ноябре 2009 года привела к тому, что президент Дмитрий Медведев в декабре того же года провел решительную кадровую чистку  – он отстранил от должности сразу нескольких чиновников, в том числе начальников управлений ФСИН по Москве, Московской области, а также их коллегу, отвечавшего за Санкт-Петербург и область. Уволен был и начальник управления СИЗО и тюрем ФСИН Валерий Телюха. Уже в этом году уголовное обвинение в халатности, повлекшее гибель Магнитского, было предъявлено двум врачам СИЗО «Бутырка», где он содержался.

В своей речи в Госдуме Коновалов предложил привлечь во ФСИН гражданский медперсонал, который не был бы прямо зависим от тюремной администрации, а также решить вопрос о социальном страховании осужденных, которых пока «лечат только за счет бюджета ФСИН».

Гуманизация «Архипелага»

Напомним, что первый этап реформ в пенитенциарной системе пришелся на начало 90-х годов, когда появился соответствующий базовый закон.

Еще до вступления России в Совет Европы (СЕ), которое произошло в 1996 году, прошла первая волна гуманизации и Уголовного кодекса, и самого режима в местах лишения свободы. Российские тюрьмы и «зоны» подвергались всевозможным проверкам и инспекциям СЕ. В 2000 году количество осужденных сократилось с 1,3 млн до менее чем миллиона. Правда, позднее их число вновь несколько выросло. Однако тогда на серьезную реформу у властей совершенно не было денег.

В последние годы, по словам экс-главы ФСИН Юрия Калинина, для преобразований появились совсем иные материальные возможности.

Учреждение, которое обязано содержать людей в местах лишения свободы, юридически уравнено с коммерческими предприятиями

В 2008 году власти провозгласили приоритет альтернативных, не связанных с ограничением свободы видов наказания. Ими должны были стать штрафы, домашний арест или исправительные работы. Тем не менее в российских колониях остаются тысячи осужденных за мелкие правонарушения. Это косвенно помогло в течение двух лет загрузить российские тюрьмы, особенно СИЗО, в которых раньше арестанты, многие из которых еще даже не были осуждены, страдали от перенаселенности. Заключение превращалось в пытку.

О том, что пенитенциарную систему России пора кардинально реформировать, президент Дмитрий Медведев впервые заявил в своем Послании Федеральному собранию в ноябре 2009 года. Он объяснил это тем, что назначаемое наказание зачастую бывает неадекватно совершенному преступлению.

Реформа, стартовавшая в 2010 году, уже названа одной из наиболее масштабных и амбициозных в истории российских тюрем.

#{interviewsociety}На свободу без работы

Еще одной важной проблемой, которую и Минюст, и МВД констатируют, но решения для нее пока не находят, остается высокий рецидив. Как сообщал в начале года глава МВД Рашид Нургалиев, в отдельных регионах доля совершаемых рецидивистами преступлений достигает 40%. Причина в том, что в стране нет системы постпенитенциарного контроля за освобожденными.

Хотя законом и предусмотрена обязанность исправительного учреждения оказывать помощь освобождаемым при трудоустройстве, на практике решить эти вопросы сложно.

ФСИН не может обязать частного предпринимателя принять на работу «откинувшихся с кичи» зэков. Кроме того, как справедливо заметил Калинин, для рецидивистов тюрьма перестала быть чем-то страшным после прошедшей в 90-е годы первой волны гуманизации. Условия в нынешних зонах можно сравнить с условиями в плохом «советском» санатории.

Однако такое отношение у рецидивистов к лишению свободы должно скоро измениться. Система вступит в период коренного реформирования с будущего года, когда традиционные исправительные колонии и СИЗО в России начнут закрывать, а вместо них будут появляться тюрьмы или колонии-поселения.

«Смотрящие» за надзирателями

Одним из явных успехов начатой реформы стало создание два года назад системы общественного контроля за местами лишения свободы.

Соответствующий закон президент подписал 10 июня 2008 года. В полную силу закон заработал два года назад. В соответствии с ним Общественная палата сформировала наблюдательные комиссии в каждой российской провинции. Сейчас создано 79 наблюдательных комиссий в составе 750 человек. После двух лет работы в комиссиях прошла ротация, создан новый состав.

За последние два года их работа полностью налажена и не подвергается критике даже со стороны самых горячих голов из числа оппозиции.

Мария Каннабих (Фото: ИТАР-ТАСС)

Координирует их деятельность член ОП, глава президиума совета общественных наблюдательных комиссий Общественной палаты Мария Каннабих. В интервью газете ВЗГЛЯД она признала, что одним из явных достижений реформы стал общественный контроль.

«Он очень укрепился. Туда вошли больше специалистов, врачей, педагогов, юристов. Эти комиссии представляют определенную силу. В большинстве регионов они работают серьезно, вдумчиво и конструктивно Их замечания влияют на улучшение положения в пенитенциарной системе», – отметила Каннабих.

Напомним, что при подготовке закона многие правозащитники требовали узаконить право таких комиссий на внезапные проверки тюрем, тогда как в проекте содержалось условие, по которому общественные ревизоры обязаны предупреждать тюремную администрацию о своем визите заранее. По мнению Каннабих, практика показала, что в таком праве нет необходимости, так как «если комиссия ходит часто, то она и без внезапных проверок обнаружит недостатки».

В целом же Каннабих не считает ход реформы успешным.

«Пенитенциарная система складывалась десятилетиями, поэтому быстрого улучшения точно не будет. По итогам двух лет реформы мне сложно судить о результатах. Я не могу их проанализировать, потому что они нигде не обозначены. Я могу говорить только о том, что вижу в колониях. На сегодня реформа идет с трудом», – сказала Каннабих газете ВЗГЛЯД.

По ее словам, многие направления реформы ФСИН в ОП «полностью считают правильными», однако реформа тормозится из-за нехватки финансов, в частности, перестройка колоний в тюрьмы – «это очень трудный процесс».

Как были, так и остаются проблемы с кадрами. «Увеличение заработной платы сотрудников ФСИН намечено только на 2013 год. Младший персонал получает очень маленькие деньги. Отсюда нехватка кадров на определенных направлениях», – пояснила Каннабих.

Как врач он видит, что заключенный болен. Но как старший лейтенант он подчиняется полковнику и говорит: «Есть!

Одним из провалов реформы, по ее словам, стало преобразование 62 воспитательных колоний в 33 воспитательных центра для подростков.

«Эти подростки и так из неблагополучных семей, и мы полагаем, что за время их пребывания в таких центрах их социальные связи будут порваны. После возвращения они не найдут помощи и поддержки... Поэтому в этой части мы полагаем, что реформа недоработана методически до конца», – пояснила Каннабих.

Что касается предложения Коновалова о переподчинении тюремных медиков гражданскому ведомству – Минздравсоцразвития, то Каннабих пояснила, что пока само министерство не торопится брать на себя это бремя. Каннабих напоминает, что в глубинке, вдали от крупных городов найти гражданских врачей на такую тяжелую работу очень трудно. «В какой-нибудь Свердловской области или Красноярском крае мы никогда в жизни не завлечем врача в эту отдаленную колонию», – уверена член ОП.

По ее словам, работающие в отдаленных колониях врачи лечат не только заключенных, но и сотрудников колонии и их детей. «Он несет на плечах непосильную ношу. За небольшую зарплату он работает еще и потому, что он военный. Идет выслуга лет определенная, бесплатный проезд раз в год, довольствие, льготы, то-се. А если этот человек снимет погоны и станет гражданским, то у него таких льгот не останется», – рассказала Каннабих.

По ее словам, сейчас проводится ряд экспериментов по переподчинению медицинских служб колоний непосредственно начальнику УФИН региона, «чтобы они не были зависимы» непосредственно от администрации колонии или СИЗО.

Анатолий Лысков (Фото: council.gov.ru)

«В принятии своих решений врачи, как военные люди, зависимы от решений своих начальников, от начальника колонии, например. Перед тем как человека помещают в штрафной изолятор, врач обязательно должен дать заключение о том, можно ли ему там находиться. И как врач он видит, что нельзя – заключенный болен. Но как старший лейтенант он подчиняется полковнику и говорит: «Да, есть!» – и заключенного ведут в карцер», – пояснила Каннабих.

«В СССР был и полезный опыт»

Анатолий Лысков, председатель комитета Совета Федерации по правовым и судебным вопросам, в интервью газете ВЗГЛЯД напомнил, что и в силу своей прежней работы бывал в учреждениях, исполняющих уголовные наказания, и уже в нынешнем качестве тоже посещал их. До избрания в Совет Федерации, напомним, генерал-лейтенант Лысков возглавлял одно из управлений ФСБ, а ранее работал в прокуратуре и милиции.

«Я бы не делал такого глобального вывода, как министр, о том, что вся система «архаична», – признался Лысков. – В зависимости от местонахождения учреждения меняется его и внешнее, и внутреннее содержание. Разумеется, это очень во многом зависит от тех людей, которые им управляют».

«Вот министр говорит о признаках ГУЛАГа... В советское время был очень высокий процент занятости людей, отбывающих наказание, в производительной сфере. С переходом на рыночные отношения эта занятость резко уменьшилась», – пояснил Лысков.

К тому же, напомнил сенатор, в колониях, большей частью, находятся люди физически крепкие. «Если они не заняты, – пояснил он, – то это, как вы понимаете, не работает на создание нормальной психологической обстановки».

Лысков уверен, что в советском опыте были и положительные стороны.

«В советское время эти люди участвовали, в основном, в заготовке леса. Насколько помню, очень большие поставки шли из системы исполнения наказаний, достаточно высокий вклад был в экономику, – сказал глава комитета. – Значит, определенная часть прибыли шла и на их содержание. То есть они были чуть ли не на самоокупаемости».

Сейчас вся эта система легла бременем на государство, напомнил сенатор. «Содержать ее – дорогое удовольствие. Только в последние годы государство выделило большие средства на эту сферу, и появились условия, чтобы улучшить содержание людей».«Мы вот были в Рязани, в колонии – так там великолепное производство! Делают бревенчатые коттеджи, а также оборудование для уборки урожая, и даже сказали мне, что конкурируют с итальянскими и немецкими производителями», – восхищается сенатор.

Однако Лысков посетовал, что в экономических отношениях эти учреждения ставят на одну ступень с коммерческими предприятиями.

«Парадокс! Учреждение, которое обязано содержать людей в местах лишения свободы и обеспечивать там еще режим исправления, юридически уравнено с предприятиями, главной задачей которых является извлечение прибыли! Наверно, им не надо, например, участвовать в разных конкурсах по 94-му закону. Мне кажется, для них должен быть особый порядок. Наверно, это надо делать либо через решение правительства, либо через законодательную инициативу», – подытожил глава комитета.