Андрей Медведев Андрей Медведев Украина все больше похожа на второй Вьетнам для США

Выводы из Вьетнама в США, конечно, сделали. Войска на Украину напрямую не отправляют. Наемники не в счет. Теперь американцы воюют только силами армии Южного Вьетнама, вернее, ВСУ, которых не жалко. И за которых не придется отвечать перед избирателями и потомками.

4 комментария
Сергей Миркин Сергей Миркин Как Зеленский и Ермак попытаются спасти свою власть

Кадровая политика Трампа не может не беспокоить главу майданного режима Владимира Зеленского и его серого кардинала Андрея Ермака. И они не будут сидеть сложа руки, ожидая, когда их уберут от власти по решению нового хозяина Белого дома. Что они будут делать?

6 комментариев
Игорь Караулов Игорь Караулов Новая война делает предыдущие войны недовоёванными

Нацизм был разгромлен, но не был вырван с корнем и уже в наше время расцвел в Прибалтике, возобладал на Украине. США, Великобритания и Франция, поддержав украинский нацизм, отреклись от союзничества времен Второй мировой войны, а денацификация Германии оказалась фикцией.

13 комментариев
22 мая 2008, 19:42 • Политика

Разные сути

Россия и страны СНГ: три модели отношений

Разные сути
@ ИТАР-ТАСС

Tекст: Юрий Гиренко

На этой неделе актуализировались проблемы отношений России с тремя бывшими советскими республиками – Украиной, Грузией и Казахстаном. Как оказалось, при всем политическом и экономическом разнообразии постсоветского пространства у Москвы есть всего три базовых варианта поведения. И каждый из них есть на ком отрабатывать.

Среди 14 государств, до 1 января 1992 года называвшихся советскими социалистическими республиками, нет ни одного, с которым у России отношения складывались бы совершенно беспроблемно. Причем каждый из 14 случаев в чем-то уникален. Однако при всем богатстве вариантов «векторов» отношений гораздо меньше. Что особенно заметно в последние дни.

Выходит, что вариантов всего три: кнут; кнут и пряник; пряник. Главное, не перепутать

В мае из стран ближнего зарубежья больше всего хлопот доставляет Грузия. В канун парламентских выборов, состоявшихся в среду, обострился грузино-абхазский конфликт. Полеты грузинских беспилотных самолетов над Абхазией, их уничтожение абхазскими ПВО и резкие выпады Тбилиси в отношении Москвы сделали угрозу открытого вооруженного столкновения вполне актуальной. И то, что посол Грузии в России «мамой клялся», что его страна не замышляет ничего военного, ситуацию ничуть не смягчило.

Понятно, что бурная деятельность президента Михаила Саакашвили и его правительства была во многом вызвана внутриполитическими проблемами: накануне парламентских выборов Саакашвили надо было предстать перед избирателями в образе защитника национальных интересов и «собирателя земель». Эта линия принесла вождю «революции роз» удачу – его партия получила две трети голосов избирателей.

Но к смягчению риторики и практики на абхазском направлении это вряд ли приведет. Оппозиция настроена решительно, а потому у Саакашвили нет другого выхода: нужна мобилизация лояльных ему сил, чтобы не позволить противникам устроить новую революцию.

А что же Россия? Россия заняла жесткую позицию. Выступление министра иностранных дел Сергея Лаврова в Госдуме не оставляет сомнений: если от воинственных слов Тбилиси перейдет к действиям, Москва будет отвечать адекватно.

Не слишком ли категоричен министр? Не стоит ли избрать более гибкую линию в отношении Грузии? На эти вопросы можно ответить вопросом: а зачем?

Грузия для России – отрезанный кусок. Культурно-религиозная близость тут ничего не решает. Общее прошлое в современной грузинской мифологии трактуется как колониальное. Оказывается, Георгиевским трактатом и принятием Грузии под руку российского императора грузин не спасали от уничтожения, а закабаляли…

В экономическом отношении Грузия для России особого интереса также не представляет. А грузинская элита жаждет стать «оплотом демократии», то есть «непотопляемым авианосцем» НАТО. Они предполагают, что эта работа будет хорошо оплачена. Не без оснований предполагают, хотя надежды все равно будут обмануты.

При этом между Грузией и Россией расположены Абхазия и Южная Осетия, компромисс в отношении которых практически невозможен. Таким образом, для гибкой интеграционной политики, по сути, нет никаких возможностей. Зато имеется богатый конфликтный потенциал. Соответственно, у Москвы нет другого выбора, кроме жесткости. Вплоть до самых крайних мер, если к ним вынудят.

Вот с другой бывшей советской республикой – Украиной – все гораздо сложнее. Проблем она доставляет не меньше, чем Грузия (а то и больше), но в данном случае говорить об «отрезанном куске» не приходится.

В среду в центре внимания вновь оказалась проблема Черноморского флота России, базирующегося в Севастополе. Украинские власти затребовали от Москвы гарантий того, что Россия выполнит условия договора о выводе ЧФ из Севастополя к 2017 году. Нельзя не заметить, что юридических аргументов для такого требования у Киева достаточно – договор есть, и его надо выполнять. Другое дело, что настойчивое желание выставить русский флот из города, для него построенного – и никогда никаким боком не бывшего украинским, – выглядит неприлично. Но кто думает о приличиях в политике, особенно в украинской.

В среду в центре внимания вновь оказалась проблема Черноморского флота России, базирующегося в Севастополе (фото: ИТАР-ТАСС)
В среду в центре внимания вновь оказалась проблема Черноморского флота России, базирующегося в Севастополе (фото: ИТАР-ТАСС)
Под президентом Виктором Ющенко шатается кресло, и ему нужны «сильные шаги». Например, принятие Украины в НАТО. А для этого надо убрать с территории страны «чужие», то есть российские, войска…

Но Украина не Грузия. Для большинства ее граждан «российская угроза» – пустой звук. Никакой Абхазии между нашими странами нет. По-русски на Украине говорит едва ли не больше, чем по-украински. Экономики обеих стран теснейшим образом связаны между собой…

Поэтому «модель Саакашвили» для Ющенко вряд ли будет выгодной. Это с одной стороны, а с другой – Россия не может позволить себе в отношении Украины ту же однозначность, что в отношении Грузии. И потому шумные демарши и резкие заявления по украинскому вопросу могут позволить себе только те российские деятели, которые не несут ответственности за внешнюю политику страны. Например, мэр Москвы Юрий Лужков.

Вот и приходится официальной Москве чередовать жесткость с мягкостью: то прибегать к газовому шантажу, то идти на переговоры; то резко протестовать, то мягко возражать; то заверять в дружбе и благорасположении, то прозрачно намекать на сомнительность украинской государственности как таковой…

Все это непросто, и не всегда жесткость оказывается уместной, так же как не всегда своевременной бывает сговорчивость. Тем не менее контуры действий на украинском направлении определились. Россия ищет союзников в украинской элите, всячески препятствует «атлантизации» Украины и активно использует экономические рычаги воздействия на соседа.

С кем России гораздо проще, так это с Казахстаном. Несмотря на то что конфликтный потенциал в российско-казахстанских отношениях тоже есть, в последние несколько лет он не приводит к осложнениям. Обе бывшие советские республики сумели избежать взаимных территориальных претензий и найти формулу взаимовыгодного сотрудничества.

И то, что президент России Дмитрий Медведев в свой первый международный вояж отправился именно в Казахстан, – символично. Россия показывает, какие отношения с постсоветскими странами считает правильными. На кого надо ориентироваться. И какие пряники может получить та страна, которая согласится играть по таким правилам.

Вот и выходит, что вариантов всего три: кнут; кнут и пряник; пряник. Главное, не перепутать. И тогда многие «бывшие советские» задумаются о мудрости Нурсултана Назарбаева – и попробуют взять с него пример.

..............