Конфискация бензопил

Решаясь на экономическое или тяжкое преступление, любой советский человек точно знал, что помимо общественного порицания и уголовного срока ему заодно грозит еще и полная конфискация имущества. В начале нынешнего века в парламентариях возобладало человеколюбие, и, возмутившись тем, что преступников, по сути, наказывают два раза (отправляют в тюрьму и отбирают нажитое), в 2003 году они в принципе удалили понятие конфискации из Уголовного кодекса (УК). Правда, буквально через год одумались. И уже в 2006 году конфискация вернулась «в лоно уголовного права» в составе 45 статей.

Вопрос о конфискации был поднят не случайно, а в преддверии внесения в Госдуму антикоррупционного закона

Правда, возвращение вышло неполным. Если в СССР конфискация была дополнительным наказанием для расхитителей советского имущества и подобных им граждан, то в российской редакции, по словам первого зампреда думского Комитета по безопасности Михаила Гришанкова, конфискацию отнесли к «иным принудительным мерам уголовно-правового характера», которые «не включены в систему наказаний». Другими словами, если раньше у осужденных по одной из 50 статей УК автоматически изымали имущество, то теперь суд волен назначить или не назначить конфискацию.

Более того, если когда-то осужденный лишался всего нажитого непосильным трудом, то нынче отнять могут только ценности, полученные в результате преступления, а также «орудия и оборудование», которыми пользовался обвиняемый для совершения преступления. «Данное законодательное положение, с одной стороны, исходит из необходимости повышения гарантий законности и обоснованности конфискации имущества, а с другой стороны – неизбежно влечет возрастание объема и сложности расследования соответствующих уголовных дел», – посетовал Гришанков.

Доказать, что пачка денег в сейфе у обвиняемого появилась не случайно, а была нажита неправедным путем, практически невозможно. Так что, по словам зампреда Верховного суда Александра Карпова, у торговцев наркотиками, например, обычно конфискуются только те деньги, которые были ими получены от стражей порядка в ходе контрольной закупки.

Как рассказал член думского Комитета по безопасности Александр Гуров, в прошлом году преступники «нагрели» государство и соотечественников на 282 млрд рублей. А на «правоохранительную деятельность и национальную безопасность» бюджет израсходовал 674 млрд рублей. «И какую же отдачу этим двойным показателям, близким к триллиону рублей, принес ныне действующий механизм института конфискации? Кошка наплачет больше…» – сокрушается Гуров.

По словам парламентария, цифра конфискованных денег и ценностей остановилась на отметке в 35 млн рублей. То есть составила 0,036% от «общей суммы расходов и убытков». Таким образом, из каждых 27,341 тыс. долларов, затраченных на борьбу с преступностью, в бюджет возвращается лишь 1 доллар.

На эту тему
• Читая газеты
• Дмитрий Соколов-Митрич: Ария коррупционера
• Аудиторы наказали 240 чиновников
• Комитет под следствием
• «Ритуал» взятки

Статистика, касающаяся конфискации, тоже далека от совершенства. Как рассказал Александр Гуров, из полумиллиона человек, которым гипотетически грозила конфискация, данное наказание настигло, по одним данным, четверых обвиняемых, по другим – 72 преступника, а по третьим – 479 осужденных.

«Что за игра статистики сверхнизкими показателями, когда даже самая высокая цифра констатирует абсолютный позор нашей юстиции?» – возмутился депутат.

А список конфиската, по его мнению, и вовсе достоин «юмористического шоу». В частности, в перечне изъятого имущества фигурируют: электрический шнур, мобильник, кондитерские изделия, мясо свежезамороженное, бензопила и три трактора. «А где же конфискованные виллы, в которых отдыхают доморощенные мафиози, где роскошные яхты? Где, наконец, чемоданы с деньгами, на которые финансируется терроризм? Знаете, как в той песне: «Где деньги, Зин?» – вопрошает Александр Гуров.

Существуют в законодательстве и другие «узкие места». Как рассказал зампред Верховного суда Александр Карпов, среди преступлений, за которые может быть назначена конфискация, отсутствует «легализация преступных доходов». Также могут не опасаться за собственное имущество контрабандисты.

Хотя сама по себе контрабанда карается российским законом, согласно уголовным нормам, конфисковать вещи, провезенные в нашу страну в обход таможни, можно только в том случае, если получится доказать, что контрабандист добыл их преступным путем. В противном случае ценности должны быть возвращены законному владельцу, то есть контрабандисту. Именно поэтому, говорит Карпов, для людей, промышляющих незаконным провозом чего бы то ни было через границу, «страшнее, если применят норму Административного, а не Уголовного кодекса».

К тому же, напомнил депутат Гришанков, наша страна ратифицировала ряд международных соглашений, которые предусматривают «конфискацию имущества по соответствующему запросу компетентного органа иностранного государства». Однако в отечественном УК механизм исполнения решений зарубежных судов до сих пор не урегулирован. Посему в отношениях наших правоохранителей с зарубежными коллегами в этом вопросе «возникает неопределенность».

Убрать все изъяны можно только глобальной правкой законодательства. В частности, дабы норма о конфискации имущества перестала быть фикцией, Михаил Гришанков предлагает своим соратникам перенять иностранный опыт и переложить на подозреваемого в преступлениях, за которые может быть назначена конфискация, «бремя доказывания законности приобретения имущества». При условии, что у следствия будет «достаточно оснований полагать», что данные ценности были нажиты неправедным путем.

Депутат Гуров пошел еще дальше и предложил вернуться назад, в СССР, снова обозначив конфискацию как дополнительное наказание. Правда, в более мягкой форме. Конфискация, по мнению парламентария, должна стать дифференцированной и назначаться только за тяжкие и особо тяжкие преступления.

Еще одну идею российским законодателям неожиданно подкинул итальянский правоохранитель. Глава отдела финансовых преступлений Центрального управления итальянской криминальной полиции Антонио Сасси рассказал, что если его коллегам не удается доказать преступную судьбу нажитых кем-то из мафиози ценностей, они прибегают к «налоговой схеме». То есть настолько повышают налоги для данного человека, что ему не остается ничего другого, как продать имущество и выплатить долг государству.

У нас подобная схема вряд ли приживется. А вот что будет с конфискационными нормами, вскоре станет ясно. По информации газеты ВЗГЛЯД, вопрос о конфискации был поднят не случайно, а в преддверии внесения в Госдуму антикоррупционного закона, где должно быть прописано положение об отъеме имущества у нечистых на руку чиновников.

Как ранее заявлял Михаил Гришанков, антикоррупционный документ появится в нижней палате после инаугурации нового президента. А норма о конфискации имущества может коснуться не только самих коррупционеров, но и членов их семей.