Держава – мать народа

Мы окружены страхами и угрозами, опасностями и кошмарами. Но вспоминаются слова великого русского писателя в адрес другого классика: «Он пугает, а мне не страшно». Конечно, многие напасти могут разрастись до катастрофы. Однако давайте отличать реальные угрозы Державе от гипотетических, а то и вовсе виртуальных опасностей. Увы, современное общество и СМИ таковы, что разница между реальными вызовами и ложными опасностями порой не видна.

Демократия в изощренной форме

Все разговоры о «семье» – сладкая сказочка для детей среднего и пожилого возраста

Самая главная сегодня страшилка – угроза демократии. Но смысл понятия «демократия» в нашем мире туманен. Возможно, затуманен нарочно. Скажем, США в Европе считают оплотом демократии, хотя там применяется смертная казнь. И в то же время ПАСЕ сурово упрекает Россию за то, что у нас смертная казнь всего-то «приостановлена» (с 1996 года!), а не отменена законом навсегда.

А вот, например, Ирак, где идет гражданская война и, по статистике ООН, каждый день гибнут в среднем сто человек, на Западе считают демократичным. И выборы там образцовые. И хотя ясно, что нормальные выборы не могут проходить в стране, охваченной войной, Запад спокоен – демократия победила! Хотя победила она разве что в особо охраняемом квартале Багдада, где расположены посольства.

Примеров такого изощренного понимания демократии – несть числа. Возможно, поэтому российские политики ищут четкие определения «демократии». Например, в центре дискуссий – «суверенная демократия». Думаю, речь идет о том, что суверенная Россия имеет суверенное право строить демократию по своим, суверенно выбранным правилам. А формы и пределы демократии определяют власть и общество.

Вторая страшилка: нас перестал любить Запад, а с ним ссориться опасно, нас не пустят в «европейскую семью народов», прогонят из цивилизованного мира! Одна из главных привилегий любой державы – возможность проводить самостоятельную политику. Например, ни Латвия, ни Эстония никогда не могли и не смогут быть самостоятельными в своей политике. В первой половине ХХ века они вынуждены были выбирать между Германией и РСФСР, сегодня – между НАТО и Россией. А вот Россия вполне может обойтись без чьей-то любви и дружбы. Конечно, хорошо, когда взаимовыгодно дружишь со всем миром, но это – почти недостижимый идеал. Недостижимый еще и потому, что достигать его не очень-то и надо.

Что же касается «европейской семьи народов», то это понятие более чем сомнительное. Ведь в ней есть масса «заклятых друзей» типа греков и турок, албанцев и сербов, католиков и протестантов в Ольстере и так далее… Так что все разговоры о «семье» – сладкая сказочка для детей среднего и пожилого возраста. А значит, и жалеть не о чем. И плакать глупо. И настойчиво звать Запад в друзья не стоит.

«Ах, скажите, чьи вы?»

В США «президентская гонка» – это схватка мощных бизнес-групп – энергетических гигантов, финансовых монстров, владельцев предприятий ВПК

Говоря о перспективах любого политика, который идет к власти или пришел к ней, всегда спрашивают: «Кто его поддерживает?». И обычно выделяют четыре сектора поддержки или, напротив, сопротивления. Это – политическая элита, бизнес-сообщество в лице его крупнейших представителей, силовые структуры (армия, спецслужбы) и население, то бишь электорат (не имеющие права голоса политикам не интересны).

В каждой стране свои «тараканы». Например, в США «президентская гонка» – это схватка мощных бизнес-групп – энергетических гигантов, финансовых монстров, владельцев предприятий ВПК. Именно они в конечном счете определяют победителя.

В Западной Европе похожая ситуация, но вековые традиции парламентаризма заставляют политиков больше учитывать мнение электората.

В Китае главное – мнение политической элиты, то есть высших партийных чиновников, именно в их среде вызревают принципиальные кадровые решения. Население не имеет права голоса, а армией руководят те же партчиновники, только в погонах.

А в Латинской Америке традиционно высока роль армии. В России тоже есть свои особенности, но не выходящие за общемировые рамки. Например, Николай II сначала потерял поддержку «политической элиты» (высшей аристократии), бизнеса, армии (из-за бездарной войны) и населения, а уж потом потерял трон. Так что даже самодержцам стоит считаться с «группами поддержки».

И, восстанавливая державу, их тоже нужно учитывать. Однако сейчас в России сложилась неординарная ситуация.

«А» упало, «Б» пропало

Бизнес-сообщество? Уверен, что после дел Гусинского, Березовского и Ходорковского любой российский миллиардер, как напалма, боится политики

Сколько в России политиков? Многие сотни, учитывая депутатов Госдумы, членов Совета Федерации, а также «внепарламентских» деятелей. А сколько реально известны населению, имеют авторитет? Поддержку хотя бы трех – пяти миллионов людей, что в масштабах РФ – мизер? По моим оценкам, в России из настоящих политиков можно составить футбольную команду. Но – один состав, скамейка запасных будет пустовать.

Все остальные – назначенные чиновники. Вывод прост: в России нет реальной «политической элиты», а значит, и заботиться о ее поддержке или бояться ее не имеет смысла.

Бизнес-сообщество? Уверен, что после дел Гусинского, Березовского и Ходорковского любой российский миллиардер, как напалма, боится политики.

Вывод: бизнес-сообщество «построено» под власть и бодро марширует под ее команды. Говорить о «влиянии» даже неловко… Силовики? История показала, что не в правилах нашей армии вмешиваться в жизнь государства, менять политический курс.

Итак, «А» упало, «Б» пропало… Из всех влиятельных сил общества остался только электорат, он же население, он же народ.

Получается, что сегодня правитель должен напрямую апеллировать к народу, считаться только с ним и отчитываться только перед ним. Неординарная ситуация для сегодняшнего мира. И вроде бы удачная для власти. Но она таит в себе ловушку.

Российская власть традиционно отделена от народа. Более того, российскому народу власть традиционно враждебна. Ни о каком доверии между народом и властью говорить не приходится. Во всяком случае, за весь XX век такое доверие теплилось всего-то несколько лет, причем не во всех социальных слоях. Я имею в виду начало послесталинской «оттепели», начало горбачевской перестройки и самое первое время правления Ельцина. Все три «очарования» закончились жестокими разочарованиями.

Но сегодня сложилась редчайшая ситуация реальной поддержки народом президента страны. Его рейтинг стабильно держится на уровне 70%. Нет, в целом власть, с которой люди сталкиваются в жизни – а это местные чиновники, мелкие канцелярские бесы, – по-прежнему часто вызывает омерзение. Но это чувство не распространяется на высшую власть, а именно она возрождает империю. Конечно, и народ в России не сахар. В стране нет гражданского общества. А откуда ему быть? Россию еще можно загнать в тоталитаризм, но не надолго и с гарантированным развалом страны в итоге.

Поэтому сегодня, на мой взгляд, очень важно не проворонить момент доверия народа к высшей власти и всячески налаживать обратную связь. Здесь все годится – и Общественная палата, и правозащитники, и СМИ. И если снова говорить о демократии, то она не в том, чтобы гей-парады разрешать, а в том, чтобы каждый гражданин был защищен от произвола.

Потому что современная российская держава не может состоять из холопов и бар. Верить в такую возможность – и есть смертельная ловушка. Доказательство – Кондопога. Там власть плевала на то, что народ думает, считала его быдлом и за мзду покровительствовала приезжим. Окончилось погромами. И дело не только и не столько в межнациональном конфликте, приезжие могли быть славянской бандой. Просто, если так будет вести себя всероссийская власть, то мы дождемся «всероссийской Кондопоги».

Держава по сути своей – защитница, мать народа. А если она злая мачеха – недолго ей стоять. Это очень важное условие, но не единственное. Есть еще маленький ключик…

Ключ, отпирающий беду

Вспомним 1917 год – год двух революций

Вспомним 1917 год – год двух революций. Все началось в Петрограде на почве продовольственных трудностей, которые возникли в феврале из-за плохой работы транспорта. Население было взбудоражено. У хлебных лавок выстраивались очереди голодных, озлобленных людей.

А события конца 80-х – начала 90-х годов в СССР? История, разумеется, не имеет сослагательного наклонения, но рискну предположить, что если бы в 1917 году в Петрограде всем хватало хлеба, то самодержавие устояло бы. И если бы Горбачев на рубеже 90-х справился с дефицитом, то КПСС сегодня была бы на месте «Единой России».

В предреволюционном обществе всегда куча острейших проблем. Но спусковым крючком, ключиком, отпирающим двери революционной беды, в России являлся продовольственный вопрос. Сегодня он существует в виде проблемы роста цен и падения реальных доходов.

На эту тему
• Максим Григорьев: Встает ли Россия в ряд с Ливией и Венесуэлой, Анголой и Чадом?
• Семь трудных лет Владимира Путина
• Мифы о России
• Гордость за страну
• Оранжевая мантия для императора

Да, надо бороться с терроризмом, сепаратизмом, преступностью, коррупцией чиновников. А еще – с наркотрафиком и наркоманией, со СПИДом, раком, туберкулезом и так далее. Надо укреплять армию, развивать здравоохранение и образование, жилищное строительство. Все это очень важно.

И все же наиболее серьезную угрозу российской Державе несет отчуждение власти от народа и падение уровня жизни граждан.

Понятно, что до всеобщего процветания нам, как до бывшей планеты Плутон. Но если не менее 70% россиян каждый год будут жить хотя бы на 100 рублей богаче и если они будут уверены, что держава защитит их любые законные и жизненно важные права, то будет она крепкой и простоит долго.