Я не люблю цитату из Берггольц – «Никто не забыт, ничто не забыто», – которую власти так любят ставить на военные памятники. Есть в ней, как это вообще часто бывает в России, что-то неприятно абстрактное, казенно-безличное. «Никто», «ничто».
Длинные ряды фамилий прекращают быть «списком павших» и оживают
И хочется спросить: а кем именно – это «ничто» не забыто? Кто именно помнит «никого»? «Администрация»? «Учреждения»? «Население»?
А на днях я был в деревне почти на краю Костромской области, где около источника с часовней стоит маленький военный памятник.
И там вроде бы все было как всегда: к 70-летию Великой Победы... немецко-фашистских захватчиков... по инициативе труженика тыла Хватовой Александры Ивановны...
Было много красноармейцев с одинаковыми фамилиями – где-то братья, а где-то просто однофамильцы, кто-то погиб в 19, а кто-то и в 49.А внизу, под всеми именами – там, где надпись была почти закрыта крапивой, – написано: «Шура Хватова всех помнит». И в этот момент все меняется.
В этот момент невыносимый «труженик тыла», напоминающий о «знатных комбайнерах» и «крепких хозяйственниках», превращается в девушку Шуру – веселая, должно быть, была девушка в белой косынке, – а длинные ряды фамилий прекращают быть «списком павших» и перестают сливаться в твоих глазах в один сплошной торжественный поток мертвых советских военных и оживают.
Выясняется, что кто-то из них на тракторе пашет, а кто-то в футбол играет, а кто-то в школе детям про поэта Некрасова и товарища Сталина рассказывает и мелом о доску стучит, а кто-то на девушку в белой косынке смотрит и вздыхает – девушка-то, честно говоря, соблазнительная, хоть и лет ей мало.
«Никто», может быть, и не забыл «никого» и «ничто», это у него спросить надо.
А Шура Хватова, именно она – всех в своей деревне помнит, и теперь я это точно знаю.
Источник: Блог Дмитрия Ольшанского
