Вот ведь говорят, что заразителен именно дурной пример, не хороший, а почему – не уточняют. А понять хочется. Может, потому что хороших меньше и следовать им накладнее. Про того, кто старушку через улицу перевёл, писать не будут, и так понятно, что такое хорошо. Кто-то кого-то спас во время пожара или наводнения – напишут, конечно, похвалят, всхлипнут, но такие счастливые случаи, чтоб в горящую избу да в вышедшую из берегов стихию или там коня на скаку – не каждый же день...
Тренируются по тревоге сбрасывать с себя одёжи и в исподнем бороться за светлое будущее. Диктор совсем зарделся и надышал себе в очки
Может быть, поэтому и заразительно совсем другое – то, что завсегда под рукой и на все случаи сгодится, если не робеть.
Например, протест. Как-то раньше не особенно задумывались над средствами его выражения, мало знали. С тех пор кругозор расширился, и аж глаза разбегаются от обилия возможностей и фантазий.
В каждой стране, естественно, своя специфика. B России, мне кажется, трудно приживаются все эти мирные пикеты с бумажками. Ну постоят люди перед входом или выходом. На бумажках напишут «За», или «Против», или «Да ну вас!». Но ведь скучно. Можно, конечно, покричать что-нибудь, тогда веселее, но ненамного. Прохожие всё равно уворачиваются. И никому не расскажут. Можно устроить мордобой – получится живее, снимут на мобильник, положат в интернет.
Лучше всего что-нибудь такое, чтоб закончилось с полицией, – тогда в СМИ можно засветиться и получить трибуну. Но для этого нужен безудержный творческий замысел. Тут просто оплеухой или криком не обойдёшься. Здесь нужно плеснуть кислотой или спеть с амвона. Можно что-нибудь спилить, забрызгать или порубить: крест, картину, жену. Тогда протест не останется незамеченным и бодро пойдёт в массы для примера.
Во Франции тоже не тишь да гладь какая-нибудь, а даже собственная специфика имеется: возникают моды, дополняются деталями, обрастают тенденциями, закрепляются толкованиями, фиксируются в истории. Через несколько лет смогут прокормить целые поколения социологов.
В данный, например, момент во Франции совсем свежая мода на строительные площадки в общественных местах, где народ и свидетели. Точнее, на подъёмные краны, да, такая мода. Или тенденция, ещё толком не разъяснили. Такой протест: лезет человек на кран, на самый верх и вывешивает чистую простыню, чтоб, во-первых, знали, что он уже там, долез, а во-вторых, чего хочет. На простыне написано.
Сначала, в феврале, в городе Нант один залез и долго торговался. Он несчастный отец, ему после развода детей мало давали, а он хотел больше. В правосудии он был полностью разочарован и никому не верил. Поэтому залез на кран и повесил простыню. Очень его было жалко. Психологи переговаривались с ним по мобильнику, полиция ждала распоряжений, брать кого или никого не надо, журналисты толпились прямо там, где обычно пишут «Не стой под грузом». Потом все договорились и успокоились. Несчастного отца спустили (с лестницей) и перешли к другим насущным событиям, благо всяких хватает с лихвой. Чуть не забыли про всё это. Ан не вышло.
#{image=698504}Не прошло и марта, глядь, другой несогласный, тоже папаша, полез – и тоже на кран, но уже в другом городе, в Страсбурге. А вслед за ним – третий, опять на кран, но уже в городе Истр. И все по тому же поводу – насчёт детей, кому сколько. Четвёртый в городе Эври прямо с крана и выяснял с супругой по мобильному телефону, кто детей забирает по понедельникам, а кому – на выходные. А в пятницу, 8 марта, один самый нервный переплюнул всех предыдущих и на глазах изумлённой публики полез наверх, уже даже не на кран, а прямо по фасаду культурного центра Жоржа Помпиду в городе Париже. И тоже – за детей!
Какой-то весёлый журналист заикнулся было пошутить, но его тут же приструнили: люди страдают, товарищ, а вам смешно?! Всех наверх?! В темпе рэпа по радио прошли дискуссии: что ж такое, и кризис у нас, и дефицит, и конина в гамбургерах, и вообще агрессия. И несчастные отцы лезут на каждый пустующий подъёмный кран и трясут простынями. Может, меры какие по стройбезопасности пересмотреть и ужесточить? Поставить внизу полицейскую охрану с психологической консультацией? Или тщательнее проработать расписания работы крановщиков, чтоб не шлялись где попало, сидели в кабинах, не пускали наверх народ?
Совсем не хмурое утро в субботу, 9 марта, ознаменовалось кульминацией предыдущих протестов: в городе Привас на подъёмный кран залезла уже чья-то бабушка. И не просто чья-то там, а «жительница Америки Эйприл Рейс, 70 лет», вот как. Её простыня явила миру надпись кровавыми буквами: «Роза! Два года без бабушки!».
Что интересно, она туда не одна залезла, а с тем, который лазил самый первый и теперь консультирует всех желающих. И ещё, что интересно, они оба тоже были не одни, а вместе с папой той Розы, сыном той бабушки. Папа-сын, Скотт Александр Рейс, стоял внизу, под грузом протеста. И, что интересно, не просто так стоял, а стоял одетый в розовую футболку своей маленькой дочери и пел на трёх языках – по-английски, по-французски и даже по-немецки: «Когда я увижу тебя, моя Роза из Ардеш...» (Кому интересно, это такой департамент, где уже два года без бабушки живёт та самая Роза.)
Ещё хорошо, что мир бурлит беспрерывно, всякие разные события с успехом вытесняют такие вот варианты протеста с первых полос бесстрастной информации. Я было хотела проследить в новостной ленте, чем дело кончится и сердце успокоится с Розой и с бабушкой, но там с утра пораньше два взаимоисключающих политика, слева и справа, друг друга быстренько оскорбили, друг от друга потребовали извинений, и всё запестрело возмущёнными комментариями с каждой стороны: «А ты кто такой» и «От такого слышу». А потом случился футбольный матч, где тоже кто-то не так сыграл и было много недовольных. А вслед за ним пообещали, что повысят штрафы за стоянки в неположенных местах. Напомнили про тарифы на газ и опять вернулись к прямой трансляции из Венесуэлы, где тоже всё кипит и все беспокоятся...
Про Розу с бабушкой забыли ещё до вечера. И это, мне так кажется, к лучшему: может, кто из недовольных не успеет прочесть и вдохновиться примером.
Примеров и так невпроворот. В вечернем выпуске новостей про бабушку на кране упомянули вскользь. Зато наконец предоставили трибуну девочкам из Femen, которые, по выражению несколько смущённого диктора, «так своеобразно отметили уход Папы Римского»: обнажились в соборе Парижской Богоматери по самую не балуйся и палками били по колоколам. Показали короткий, но яркий репортажик о предыдущих заслугах: как девочки у себя на Украине пилят крест, как, не жалея сил, тренируются по тревоге сбрасывать с себя одёжи и в исподнем бороться за светлое будущее. Диктор совсем зарделся и надышал себе в очки.
Уточнили, что все девочки не лыком шиты, а «с университетским образованием», но с каким конкретно – говорить не стали. Зато дали поговорить девочкам. Девочки почему-то говорили о Карле Марксе: его, оказывается, так никто и не понял как следует до сих пор, все извратили, а они вот ездят по миру и всем объясняют. И у них уже получается: к ним примыкают, с них берут пример.
Я и то заметила на днях, когда в душном вагоне парижского метро какая-то тётка стала резво стягивать с себя свитер, несколько человек вокруг оживились и нацелили мобильники на окружающую действительность: что-то будет? Или день так и закончится рутиной? Тётка, правда, оказалась то ли всем довольная, то ли просто не в курсе, как можно поразвеяться и выразить протест. Поэтому больше ничего с себя не стягивала, а вообще читала книгу и всех разочаровала.
Тётку я, конечно, просто так, для примера упомянула.
