Среди российских законодателей в очередной раз пошли разговоры, не вернуть ли в России смертную казнь. Можно было бы отмахнуться, мол, ничего из этого не выйдет. Однако, если принять во внимание количество самых неправдоподобных законов, принятых в последнее время Госдумой, то эти разговоры не выглядят безобидными. Даже когда законопроекты не получают общественной поддержки, это не мешает депутатам давить на кнопку «за». А если еще и население поддержит, как в случае со смертной казнью, то отмена моратория вполне возможна.
Сами мы вряд ли способны свернуть голову даже курице, но не отказываем себе в удовольствии сварить из нее бульон
Дискуссия сторонников и противников смертной казни ведется уже много лет и никого не переубедила. Одни считают, что смертная казнь – это убийство, и никто из людей, даже преступники, такого не заслуживают. Не говоря уже о возможных судебных ошибках, когда казнят невиновных. Другие убеждены, что преступников, совершивших нечеловеческие злодеяния, нельзя называть людьми. Поэтому и заповедь «не убий» к ним не применима. А на судебные ошибки можно закрыть глаза.
Мне кажется, что главная проблема совсем не в этом. Все споры о смертной казни так или иначе связаны с вопросом, заслуживают ли преступники смерти. То есть мы всегда говорим о своем отношении к приговоренным, но почему-то никогда не задумываемся о тех, кто приводит приговоры в исполнение. О палачах. Заслуживают ли они такой работы?
«Перед тем как приговоренный окончательно умирает, он делает невероятно огромный вдох, а вот обратно уже не выдыхает». Так описал последние секунды жизни приговоренных к смертной казни смотритель одной из американских тюрем, ответственный за приведение приговоров в исполнение. Он лично руководил казнями 86 человек.
Вы можете представить себя на его месте? Представить, как вы смотрите в лицо приговоренному, нажимаете на курок (или втыкаете иглу, как в той американской тюрьме), видите последнюю предсмертную судорогу?..
Я думаю, если провести социологический опрос на тему, готовы ли вы лично приводить в исполнение смертные приговоры, то 99% населения ответит, что нет. В то же время опросы по поводу возвращения в России смертной казни показывают, что эту идею поддерживает 62% жителей страны. Это данные за 2012 год, а в иные годы количество сторонников смертной казни достигало 84%. То есть все эти люди высказались за узаконенное убийство, но если спросить их, готовы ли они лично приводить приговоры в исполнение, то вряд ли они согласятся.
То есть все они говорят: «Давайте будем убивать преступников». Но при этом имеют в виду, что нажимать на курок будет кто-то другой. Мол, каждый должен заниматься своим делом. Пекарь – выпекать булочки, а палач – казнить людей, ему за это деньги платят.
Но разве где-нибудь учат такой «профессии»? Разве есть какое-нибудь учебное заведение, где учат убивать? Не воевать, не сражаться с вооруженным врагом, а пускать пулю в затылок безоружному, обездвиженному человеку? В американской практике могут потребоваться и другие навыки – втыкать шприц со смертельной инъекцией, нажимать кнопку электрического стула, затягивать петлю на шее. Даже в США, где смертную казнь применяют регулярно, таких учебных заведений нет.
Значит, палач – это не профессия. Это что-то иное.
Но ведь платим же мы мяснику за его работу. За то, чтобы он умертвил корову, превратив ее в говядину. Сами мы вряд ли способны свернуть голову даже курице, но не отказываем себе в удовольствии сварить из нее бульон. Значит, можно нанять и палача? Нет, что-то в этой логической цепочке не так.
Убить животное способен почти каждый из нас, даже если испытывает к этому отвращение. Нужда заставит – научимся. Но не человека. И дело вовсе не в морали или религии. Большинство скажет, что в казни преступника нет ничего аморального, а на религиозные догмы мало кто вообще обращает внимание. И все же есть какая-то граница, через которую мы не можем переступить. А если и можем, то лишь в экстремальных ситуациях, в состоянии аффекта, от страха или ненависти, защищая жизнь детей или свою собственную. А вот так, чтобы беспристрастно, исполняя служебный долг, пристрелить злодея? К этому мы не готовы.
Но почему же тогда мы хотим, чтобы эту границу переступил кто-то, кого мы наймем в качестве палача? Если он готов взяться за такую работу, не означает ли это, что у него что-то не в порядке с головой? Если да, то использовать его в этой роли, по-моему, просто аморально. Это то же самое, что сформировать отряд пожарных из психически больных людей, которые не осознают опасности, не чувствуют боли и страха.
Смертная казнь аморальна не по отношению к преступникам, а по отношению к палачам. Иначе придется допустить, что называться людьми не заслуживают не только приговоренные, но и те, кто приводят приговоры в исполнение. Палач – такой же человек, как и каждый из нас. И мы (государство, общество) не вправе возлагать на него такое бремя, даже если он сам того хочет. Мы не вправе просить его убивать, если сами не способны это сделать.
А если способны? Ну, что ж, тогда добро пожаловать! Давайте примем закон, согласно которому исполнять приговоры будут обязаны все совершеннолетние мужчины в возрасте не младше 18 лет. Это будет как воинская повинность. Если каждый мужчина должен уметь защищать Родину, то значит, и каждый из нас будет обязан выполнить гражданский долг по борьбе с преступностью. Звучит дико? То-то и оно. Никто не согласится служить в такой «армии». Мы не можем представить себя в роли исполнителя приговора.
Поэтому, когда в очередной раз начнется дискуссия на тему, нужна ли смертная казнь в России, пусть каждый спросит себя, готов ли он лично хотя бы один раз привести приговор в исполнение?
Источник: «Ведомости Карелии»
