Судя по всему, золотая середина недостижима даже в самых благих начинаниях. Hет такой наидостойнейшей идеи, которую невозможно было бы разделать под орех глупости, обломав при этом зубы не только молочные, но и коренные.
Было бы добро на закусь, а оно завсегда под рукой – здесь пилят, там бурят, за горизонтом сливают, и всё – проклятые капиталисты, угнетатели природы и рода человеческого
Особенно быстро и удачно это достигается чрезмерным рвением, местами переходящим в фанатизм. Места, где оно туда переходит, как правило, те, на которых сидят, поэтому подобного рода деятельность по заслугам определяется ярко-образным и подлинно народным наименованием, включающим предлог «через».
Нет, я не про экологически идеальные «сухие туалеты с отдельным сбором мочи», через (!) которые, согласно уверениям честных экологов, человечество должно наконец осознать важность присыпки опилками и мелкой стружкой всего нахально взятого у природы, пережёванного, переваренного и вольноотпущенного обратно.
Хоть у меня и возникают некоторые вопросы по поводу присыпок опилками в многоквартирном доме... Я про борцов от экологии в общем и целом, а также в частных случаях.
Если уж искать виноватых, как полагается (как положили и присыпали), то первым на дыбу следует подтянуть Бэкона, Фрэнсиса, г.р. 1561. Он в своём «Новом органоне» не постеснялся определить природу как бездушный материал, только и годный на удовлетворение наших, человеческих потребностей.
Что многие современные историки рассматривают как начало и оправдание агрессии по отношению ко всему живому, кроме нас самих. Надо полагать, до конца XVII века человечеству удавалось потреблять достойно, нечрезмерно и незагрязнительно. А с лёгкой руки вот этого Фрэнсиса началось повальное чревоугодие и произвол зрелищ над хлебом насущным.
Охота для забавы, истребления по ходу завоеваний. Первые жертвы – несчастные додо из семейства голубиных, полностью исчезнувшие с острова Маврикий к 1681 г., останки которых до сих пор служат мрачным напоминанием всем ещё доживающим.
Но, как водится, понадобились века и бездны безобразий, чтобы oбеспокоиться всерьёз и попытаться хоть что-нибудь, хоть как-нибудь изменить.
Лишь годам к 70-м ХХ столетия более-менее отчётливо сформировалось общественное сознание, смутно почуявшее необходимость более-менее решительных действий, в более-менее краткие сроки, на более-менее ответственном уровне. Про уровень – самое интересное.
Я не стану щекотать вас датами и цифрами попыток первых экологических ячеек (идеологически смешанных, но объединённых одной пламенной страстью ко спасению живой природы) пробиться к управлению посредством баллотирования на выборах во Франции семидесятых. Всё это можно нагуглить, что называется, от пуза.
Показателен вывод, который все они вместе сделали из собственных провалов. А именно, что оставаясь исключительно монотематической партией (вне политических течений, водоворотов и камней преткновения идеологических страстей), ощутимого процента им не набрать, хоть земля тресни и огонь сойди с небес.
Cтала очевидной необходимость выбора: к какому блоку прибиться, дабы успешно продолжить борьбу и заполучить право голоса на законодательном поприще. И вот здесь все самые искренние потуги на объективность были смыты-слиты и присыпаны натуральнейшими опилками в рекордные сроки.
Цели, постулаты и общие враги счастливо нашлись слева, у тогдашнего социалистического блокa Франции. Это сейчас соцблок переминается с ноги на ногу перед безжалостной необходимостью сотрудничества с реалиями современного бытия, не решаясь ни слить, ни присыпать.
А в те времена соцблок твёрдо разминал обеими ступнями все самые востребованные «антиприманки», как то: антикапитализм, антимилитаризм и, конечно, самый-самый «анти-асс» – анти-атом.
Сначала «нет и всё тут!» атомной энергии (а то кэ-эк подвзорвётся!), а там поглядим, чем топить, авось как-нибудь да выкрутимся. Hе впервой.
Следует уточнить, что ещё левее тогда здравствовали французские коммунисты, уже теряющие доверие и твёрдую почву под ногами, но пока удерживающие около 20%.
Но к французским коммунистам в годы семидесятые с экологией соваться было накладно: французские коммунисты подпитывались и поддерживались исключительно казённой славой тогдашнего СССР, а в тогдашнем СССР, после покорённых Енисеев и усыхающих морей, не особенно цацкались с экологией.
Только по этой причине французские коммунисты и остались в стороне от праведных задач спасения окружающей среды. Но ненадолго.
Зато через пару десятилетий, растеряв последние остатки сочувствующих, комблок Франции громко заговорил о необходимости спасать природу единственно возможным и испытанным методом – крушением капитализма. И сорвав с себя последнюю одёжу, бросился в пучину экологических страстей.
С тех самых пор весь левый блок держится на плаву в экологическом стоке, нервно и неизящно хватаясь руками за неоспоримые ценности.
Kроме эдакого накладного ребячества, в нынешних лидерах многим видится совсем другая, вовсе уж неприятная картина
Может быть, потому, что среди подлинных «энтузиастов своего дела» и искренне затронутых проблемой людей в рядах новых экологов оказалось также немало людей искренне «тронутых», равно как и примкнувших туда же, не знающих, куда себя девать, последователей анархо-либеральных движений, стиля «пост-хиппи» – «пре-панки», но некоторые из инсталляций и перформансов эколого-активистов стали сильно походить на выходки неуравновешенных подростков в стадии эпатажа.
Радикализм акций типа «Помоги живой природе – разгроми МакДональдс!» был ещё впереди, но общая акробатика уже забрезжила и прорисовалась.
Например, мелькнувшее, подымившее и угасшее движение «экологи – Робин-Гуды», чтобы «защитить породу малого вяза (он же берест) и джинкго билоба» (этот прекрасно существовал ещё до динозавров), а также опротестовать вырубку 200 деревьев, на месте которых планировалась постройка стадиона, тридцать активистов месяц провисели на ветвях в парке города Гренобля.
Да! Xоть джинкго билоба растут совсем не там, а там, где они растут, о подвиге экологов никто и не прознал.
«Робин-Гуды» самоокрестились «экогражданами» и «акроветчиками»: отяготили ветви гренобльских деревьев понастроенными наспех деревянными платформами и целый месяц раздавали оттуда интервью, пока толпа любопытных, которым всё происходящее было в новинку, совсем не затопталa гренобльский парк.
Надо полагать, породе малого вяза и джинкго билоба несказанно полегчало после кэмпинга экологов на гренобльских ветвях, поскольку ни жалоб, ни вообще новостей ни от кого не последовало...
Не совсем понятным осталoсь причисление к лику экологов Робин-Гуда, который, насколько мне помнится, не имел обыкновения зависать на деревьях в знак протеста на незаконный отстрел оленей в Шервудском лесу.
Для подобной акции вполне уместнее пришлось бы славное имя Винни-Пуха, в голове которого, как всем известно, торжествовала одна сплошная экология, толстым слоем, да, да, да...
На смену пришло много других экоакций, под славными именами, с благородными целями и не всегда соответствующими средствами, под ореолом всеоправдания: «иначе не достучаться в сердца и кабинеты».
Лезли на заборы, поля с генетически модифицированной кукурузой, на «курилки» атомных станций и фасад Национальной Ассамблеи. Пикетировали свалки, застройки и прокладки дорог. Бивуачили на центральных площадях и вручали брошюры населению.
Очень скоро, однако, спокойное сопротивление стало чувствительно политизироваться и приобретать заметную агрессивность. Пошли откровенные потасовки и насильственные вторжения. Оскорбления, обвинения и судебные иски. Порча частной и государственной собственности.
Что любопытно, почти безнаказанно. Потому что, если вы разгромите МакДональдс в целях развлечения или намалюете на белокаменном госучреждении «Лёля – дурра» – ответите по закону.
Kроме эдакого накладного ребячества, в нынешних лидерах многим видится совсем другая, вовсе уж неприятная картина
А если сделаете то же самое ради живой природы, заменив Лёлю на «Спасай китов!» или «Руки прочь от Амазонки!», то это совсем другое дело. И всем приятно.
Активисты получили места и местечки в законодательных и околозаконодательных органах, остепенились, заматерели, стали сварливы и надменны. Как истинные деятели от политики, уже не боялись попасться на откровенном вранье.
Один, например, снятый скрытой камерой вылезающим из мерседеса с шофёром, десять минут спустя, на своём рабочем месте в мэрии, давал той же камере открытое интервью, утверждая, что уже 11 лет ходит на работу пешком, улучшая экологию и кровообращение.
И потому намерен бороться за однополые браки и права сексуальных меньшинств до победного конца во всём мире. Или до победного конца всего мира. Или хоть до какого-нибудь конца.
Другой, призывающий налогообложить горючее так, чтоб зажравшемуся обывателю мало не показалось и он, обыватель, немедленно слез бы с мягких сидений персонального автомобиля, чтобы топать и не загрязнять – как выяснилось, имел обыкновение возвращаться из своего горного домика в Париж на персональном вертолёте.
Третий лидер французской партии зелёных маразматиков – душка, единственный, кто честно воплощает в жизнь сухой закон экологических партий мира: установил у себя в индивидуальном домишке туалет с опилками и воплотил перед камерами личным примером, не побоялся. Чтоб все видели, как он ненавидит капитализм и чрезмерную продуктивность.
Он заделался скотоводом (не то баранов разводит, не то козлов) и теперь громко борется за отстрел волков (да, да, да!) на французской территории. На французской территории в настоящее время трудами и заботами все тех же экологов расплодились волки: примерно 250 штук на 550 000 кв. м. Угрожают стаду. Так что пока их на сухокорм не перевоспитали, предлагает расстрелять...
Ещё одна активистка, ныне министр, полностью разделяющая взгляды и методы соратницы Швондера (той, что заведовала культотделом), вообще объявила стремление несознательных граждан к индивидуальным домам и участкам буржуазной прихотью, утвердив, что для охраны окружающей среды лучше нету того свету и отопления, что человек расходует в многоквартирных башнях, выстроенных по принципу кроличьих садков, где каждая семья посредине греет верх и низ и сбоку бантик.
А поля и луга вместе с приусадебными участками, считает министр-активистка, следует раздать румынским цыганам, которых гонит вся Европа, а щедрая Франция должна принять и молча убирать то, что на полях, лугах и в отделениях полиции после них остаётся.
Какое отношение румынские цыгане имеют к экологии, она внятно объяснить не смогла. Зато немедленно подала в суд на министра внутренних дел, заикнувшегося о высылке с французской территории злостных рецидивистов из среды этих «свободных людей».
Становится всё непонятнее, за что боролись. Bсе видные представители экологических движений принимают самое активное участие во всех подряд акциях протеста: требуют паспортов, бесплатной медпомощи и отдельных квартир для нелегальных мигрантов, комфортабельных жилищ и столовых для парижских бомжей, центров отдыха и психологических консультаций для наркоманов, всех благ и прав для нетрадиционных меньшинств в России (!), и наконец, свободы упражняться в пении на Лобном месте для артисток с кальсонами на головах.
«Добром на закусь» становится всё без разбору, что недостаточно «лево» и не вволю либерально. В брызжущих обличительным пафосом речах они мешают в кучу уже всех подряд: ярых технократов, любопытных учёных и просто частных предпринимателей, обеспечивающих работой тех самых униженных и оскорблённых, ради которых они и взялись спасать планету.
Нет, время от времени они ещё вспоминают публично о зелёной водоросли, заполонившей побережье, и o пестицидax в испанских помидорах, о замученных японцами китах и обиженных русскими пингвинах, а их предвыборные программы содержат одну, но пламенную мысль: дайте власть, мы после разберёмся. «Мне бы получить диплом агронома, а потом хоть трава не расти».
Было бы добро на закусь, а оно завсегда под рукой – здесь пилят, там бурят, за горизонтом сливают, и всё – проклятые капиталисты, угнетатели природы и рода человеческого. Tему эту мы щедро разовьём и всех переговорим.
Но судя по результатам на очередных выборах, всё отчётливее складывается впечатление, что «общественное сознание» всё меньше доверяет пламенным борцунам от экологии и начинает переорганизовывать спасение планеты своими силами. Какими-никакими, но другими. А в быту именует борцунов «зелёными кхмерами» и «красными комиссарами» (увы!).
Всё больше вчерашних сочувствующих начинают осознавать, что как ни благородна, хоть и невнятна цель, но доверить управление боингом десятилетнему ребёнку, уверенному в том, что он полетит, стоит только сильно жать на все педали, и красиво убеждающему в этом своё окружение, было бы не только сумасшествием, но и цинизмом. И кощунством.
Kроме эдакого накладного ребячества в нынешних лидерах многим видится совсем другая, вовсе уж неприятная картина: судя по методам, изречениям и швыряемым с проклятиями в оппонентов пророчествам, «зелёные кхмеры» и «красные комиссары» поминаются недаром.
Любовь к природе нынешней экоформации оборачивается какой-то тревожной стороной ко всем остальным – не примкнувшим, не согласным, сомневающимся, не говоря уже об откровенных оппонентах всего левого блока.
Используемые сегодня методы экотеррора и возмущение его почитателей при малейшей попытке призвать экоборцунов к утверждённой существующим законом ответственности почему-то слишком напоминают смачно знаменитых персонажей Булгакова и даже Пастернака...
Что ещё обиднее – глупо, но мощно дискредитируют изначальную идею и её искренних зaщитников.
Видимо, опять придётся лезть в катакомбы, идти в партизаны, рвать мосты и кишки отдельно от официальных экозащитников, пока те выбивают квартиры нелегалам, утешают наркоманов и ищут на карте Арктику – сверху, снизу? Не перепутать бы...
А на планете, между тем, беспорядки, и все страдают, но продолжают потреблять. Вырубают леса, сливают в реки, бьют китов, тюленей и баклуши. Жизнь идёт, мало понятно куда, чахнет и вновь упорно зарождается.
Как очень верно заметил один проницательный читатель в экокомментариях: «ей, жизни, по барабану, где зарождаться...».
