Мой добрый друг Александр Разуваев недавно опубликовал на ВЗГЛЯДе интересный и провокационный текст «Национальный суицид», на который стоит откликнуться.
Да, последний русский Государь император Николай II не был эффективным управленцем. Портрет Валентина Серова хорошо передает его мягкость, нерешительность, интеллигентность. Сказался общий дух декадентской эпохи. И при наследственном правлении совсем не обязательно, что наследник будет соответствовать размаху исполняемой социальной роли. В нашей истории есть Петр Великий, Екатерина, Николай I. К ним примыкают блистательные Александры... Но есть еще в истории и Павел, и Петр III, и стоящий особняком Николай II. Все разные, у всех разная степень таланта и внутреннего соответствия эпохе.
Он может не очень понимать, как именно действовать в данной исторической ситуации, но он понимает, во имя чего действовать, в чем состоят высшие для страны цели и ценности
Для наследственного монарха особенно сложно соответствовать динамизму изменений и новых исторических вызовов. Ведь он в большей мере принадлежит исторической традиции, в отличие от выборных руководителей, выражающих скорее дух времени. В этом слабость монарха и его сила. Он может не очень понимать, как именно действовать в данной исторической ситуации, но он понимает, во имя чего действовать, в чем состоят высшие для страны цели и ценности.
Российские монархи скрепляли страну самим фактом существования монархии. Как и Русская православная церковь, они сами были выражением исторической России, сохраняя идентичность страны и ее граждан. Это касается не только России. Сегодня нам трудно представить, например, Великобританию без императорского дома и королевы.
Если бы мы сумели выдержать страшные испытания ХХ века, конституционная монархия была бы сегодня не только в Великобритании, но и в России. Это стало бы абсолютным благом для страны, для ее духа и границ. Границы Российской Империи сохранили бы своё исторически обусловленное место как зримое выражение подвига поколений русских людей.
Но мы потеряли историческую преемственность в катастрофах февраля и октября 1917-го, сохранив, впрочем, историческую институцию Императорский Дом – Династию Романовых в изгнании. Сохранение династии Романовых – сохранение надежды на будущее.
Вернемся к последнему русскому Императору, причисленному Русской православной церковью к новомученикам российским. Это решение имеет четкое обоснование и предпосылки. И здесь важен не только расстрел царя и его семьи, но и его готовность к жертве, отношение к России и Богу, чудо прямой связи с ним. С точки зрения социального уровня причинности, принимаемые таким образом решения неэффективны и даже непонятны. Но как это было с точки зрения божественной воли в отношении России, мы, пожалуй, судить не можем.
Исторические, социальные и культурные изменения особенно ускорились на рубеже XIX–XX века. Здесь и новые открытия в области науки и техники, и новые направления в искусстве, и общественное брожение, поиск новизны во всем. От верховной власти требовались недюжинный ум, необычайная гибкость и мужество для сохранения страны и народа. Задача посильная для великих исторических деятелей. Увы, Николай и в этом смысле великим не был.
В чем-то его вина индивидуальна, в чем-то он сам попал в историческую колею, задавшую российскую катастрофу ХХ века. Во внешней политике будущая трагедия страны была предопределена еще при государе Александре III, простодушно вступившем в Антанту. Участие России в Первой мировой войне на стороне Антанты было катастрофической ошибкой, уничтожившей Российскую Империю.
Если поразмыслить в духе альтернативной истории, спасительным для страны был бы союз с Германией. Стоило быть в европейских делах вместе с Германией, воевать с кем угодно, но вместе с немцами, а не против них. Да и объединителя страны Бисмарка долго называли ставленником России. Германия и сегодня играет главную роль в Европе. Было бы здорово, если бы это доминирование было признано европейцами сто лет назад.
Пострадали бы интересы Франции, вынужденной смириться с европейской гегемонией Германии. Франция без помощи России была бы разгромлена достаточно быстро, в рамках локальной европейской внутрисемейной разборки. Но не было бы ни Первой мировой, ни Второй мировой войн. Были бы сохранены многие десятки миллионов жизней. А большевики, меньшевики и эсеры так бы и остались маргинальными левыми партиями, о которых помнят только историки. Творчество Адольф Шикльгрубера (Schicklgruber) изучали бы не историки войны и политики, но искусствоведы и историки искусств. В 40-е годы не было бы и Холокоста, не погибли бы миллионы евреев.
Сохранилась бы и Российская Империя.
Переходя от несостоявшейся истории ко дню сегодняшнему, замечу, что сохраняются возможности для интеграции элементов монархической традиции в нашу сегодняшнюю политику и культуру. Это, пожалуй, один из немногих ресурсов нашего общественного оздоровления, придания большей устойчивости российской государственности, воспитания патриотизма и готовности к служению России. Примеры такого беззаветного служения бессчетны.
Вспомним только один из них, когда в годы Русско-японской войны пехотный полк Русской армии попал в окружение. Оставшиеся в живых солдаты и офицеры пошли на прорыв под военный марш полковых музыкантов. Написанный потом берущий за душу вальс «На сопках Маньчжурии» на уровне эмоций показывает, какой была императорская Россия. «Пусть Гаолян Вам навевает сны, Спите, герои русской земли, Отчизны родной сыны. Вы пали за Русь, Погибли за Отчизну. Но верьте, мы за вас отомстим и справим мы славную тризну».
Специально для газеты ВЗГЛЯД
