Дмитрий ПУЧКОВ, известный как блогер Гоблин:
Мне не совсем понятно, где четкое определение того, что такое порнография, недопустимое насилие и жестокость. Пока нет таких определений, можно протащить через закон все что угодно.
В Америке могут посадить бабушку за фотографию ее обнаженного внука. Но надо понимать, что времена, когда судья руководствовался революционным сознанием, давно прошли. Если это закон, давайте действовать в соответствии с четкими определениями. Я пока не видел таких определений.
В целом же я бы оценил закон «строго положительно». Почему нельзя говорить о цензуре в интернете? Я не слышал, чтобы на государственных телеканалах ругались, употребляя нецензурную брань, не видел, чтобы показывали порнографию. Это недопустимо, потому что каналы смотрят и дети.
А если вы поставите компьютер, ваш ребенок туда залезет, найдет кучу порнографии, в том числе педофильского содержания, самоубийц, прыгающих с крыш домов, и прочее. На мой взгляд, разумные родители стараются оградить от этого своих детей. Точно так же и государство должно заботиться о своих детях. (Источник)
Гигантов интернета, таких как Википедия, Яндекс, ВКонтакте, закон не коснется
Антон КОРОБКОВ-ЗЕМЛЯНСКИЙ, блогер, член Общественной палаты:
Панические настроения, которые существуют в интернете в связи с новым законом, не совсем обоснованы. Гигантов интернета, таких как Википедия, Яндекс, ВКонтакте, закон не коснется, если у них будет правомерный контент. Сейчас, если вбить ВКонтакте «порно», то вы вряд ли с легкостью обнаружите там порнографию. По старым правилам жить в информационном обществе нельзя. Однако нынешний закон стоит проработать хотя бы в виде поправок, потому что сейчас трудно понять, например, что такое, с точки зрения закона, пропаганда наркотиков. (Источник)
Сергей МАРКОВ, член Общественной палаты:
Власть должна жестче относиться к противоправным действиям мафий, распространяющих в интернете порнографическую и социально опасную для развития детей информацию. Создать механизм, который позволит закрывать доступ к противоправным сайтам, просто необходимо. (Источник)
Владимир МЕДЕЙКО, глава российского сегмента глобальной электронной энциклопедии Wikipedia:
Поправки не изменили сути закона. Уточнение типов вредоносной информации не дает полной ясности о том, какую информацию считать запретной. Также не устранены множество других недостатков. В текущем виде он не решит проблемы, ради которой был создан, а только создаст новые. Его нужно обсуждать и дорабатывать вместе с представителями интернет-индустрии. (Источник)
Марина ЖУНИЧ, директор по взаимодействию с органами государственной власти Google в России:
Суть и опасный характер самого закона поправки не изменили. Да, уточнено понятие «вредоносной» информации, но оно все равно не дает точного определения того, что является такой информацией, а что – нет. Например, непонятно, что подразумевается под контентом, толкающим подростка на самоубийство. По букве закона таким контентом может быть статья о самоубийствах в Википедии. Или вот, к примеру, в разряд незаконной отнесена информация о местах культивирования наркосодержащих растений. Я, конечно, утрирую, но вот, например, картина Клода Моне «Маки» сообщает нам, что наркосодержащее растение мак может расти в поле и – если следовать букве закона – является запрещенным контентом. (Источник)
Михаил ЯКУШЕВ, директор по связям с государственными органами Mail.Ru Group:
В сложившейся ситуации невозможно говорить о поддержке законопроекта. Даже с учетом поправок ряда критических недостатков законопроект сохранил множество неясностей. Уточнение критериев фильтрации – универсальные указатели URL, доменные имена, сетевые (IP) адреса – не проведено, внесудебный порядок закрытия сайтов сохранен, статус организации, ответственной за фильтрацию интернета в России (видимо, это будет сама Лига безопасного интернета, а не какой-то госорган), не уточнен. Никакие существенные поправки, предлагавшиеся отраслью, не прошли. Срок рассмотрения проекта в Думе и срок вступления закона в силу не изменены, что исключает возможность содержательного обсуждения законопроекта экспертным сообществом. (Источник)
Наталья ЛЕНСКАЯ, блогер:
Лично мне кажется, что ни о какой цензуре интернета в принципе там речи нет. Обсуждаемый закон – и это, по-моему, очевидно – в первую очередь направлен на защиту детей. Подумайте сами – можно ли сейчас выпустить ребёнка одного в интернет? У вас не вызывает опасений вся та грязь, которая здесь за последние годы расплодилась? У меня вызывает. Но ведь и ограничивать детей – это тоже не метод. Без интернета современной жизни нет. Вот и выходит, что единственная возможность сделать его хоть чуточку безопасней есть у власти. И она этой возможностью воспользовалась. (Источник)
Никакие существенные поправки, предлагавшиеся отраслью, не прошли
Олег МАКАРЕНКО, бизнесмен, блогер:
Государству пора наводить порядок в Рунете. Ограничения свободы при этом бояться не стоит, так как никакой свободы в Рунете нет и сейчас... Законопроект Мизулиной является насквозь коррупционным и ювенальным. К наведению порядка в Рунете никакого отношения не имеет, равно как и к цензуре. Я против такого законопроекта. Вообще, я предпочёл бы, чтобы партия «Справедливая Россия» была бы запрещена. Ровно никакой пользы, кроме вреда, эта партия пока России не принесла. (Источник)
Егор ХОЛМОГОРОВ, главный редактор портала «Русский обозреватель»:
Мы не питаем иллюзий относительно утверждений авторов закона, что он будет направлен против детской порнографии и информации о рецептах наркотиков и способов самоубийства. Русские националисты прекрасно изучили методику изготовления врага из русских – сперва какой-нибудь сумасшедший царапает несколько человек в синагоге, мечети или дацане, затем какой-нибудь мелкий провокатор публично заявляет о необходимости массовых убийств, всему этому дается массированное истеричное освещение в электронных СМИ, и на волне искусственно подогреваемого священного гнева относительно этой провокации «разжигание экстремизма» также вносится в готовую уже матрицу закона об интернет-цензуре. (Источник)
Иван Засурский, завкафедрой новых медиа журфака МГУ:
Внесенные поправки не изменили самой концепции законопроекта, а она ошибочна. Это как в XXI веке основывать компанию, которая будет выпускать машины, которые будут ездить на бензине. Вред от этих поправок можно снизить существенно, если правильно выбрать оператора черного списка. Если это будет коммуникационный центр домена интернет, независимая, негосударственная организация, у которой есть история и репутация, – это одно. Если «Лига безопасного интернета», которая торгует страхами и явно хочет заработать, насколько я знаю, уже кого-то там шантажирует, то голодных людей нельзя пускать к «черным спискам».
волна протестов сыграла свою роль, и проект мог бы быть еще хуже. Но это все равно плохо, потому что это неправильный способ борьбы с проблемой. Правильный способ – это родительский софт, который государство должно было сделать бесплатным для всех родителей в России. Чтобы родитель одним нажатием кнопки мог переводить компьютер в защитный режим. Это был бы подход серьезных и ответственных людей, которые понимают, что они делают. А Мизулина считает, что против выступает только педофильское лобби. При этом Яндекс и Википедия – это все для нее педофильское лобби. Это человек из другого мира... Какой там может быть результат? Вредный пшик.
После принятия поправок закон стал более отшлифованным, но вредный «потенциал» остался. Схема, которую он предлагает, она по большому счету ориентирована на централизованный контроль через черный список. Опять-таки в досудебном порядке. И непонятно, кто этот список будет вести. (Источник)
