Завершившееся недавно дело бывшего директора-распорядителя МВФ Доминика Стросс-Кана, обвиненного, как известно, в попытке изнасилования и насильственных действиях сексуального характера в отношении горничной отеля «Софитель» – уроженки Гвинеи Нафиссату Диало, дает любопытное представление о функционировании американской правоохранительной системы. И, надо признать, представление положительное.
Случившееся кажется нам чем-то экзотичным. Почему? Да потому что у каждого из нас свежи в памяти примеры из отечественной правоприменительной практики
Во многих российских СМИ за этой историей усматривают заговор неких «темных сил», направленный на то, чтобы вывести Доминика Стросс-Кана из участия в политической жизни Франции, где он, как считалось, имел основания претендовать на должность кандидата в президенты от Социалистической партии. У нас вообще любят за любым событием искать заговоры. Мне тоже многое не нравится в политике США, так что соблазн обвинить их в чем-нибудь еще, конечно, есть. И все же, на мой взгляд, желательно не прибегать к поиску сложных объяснений там, где имеются простые.
В данном случае сторона обвинения Верховного суда штата Нью-Йорк от имени народа штата заявила ходатайство об отклонении обвинительного заключения, выдвинутого против Стросс-Кана. При этом в рекомендации о прекращении данного дела справедливо подчеркивается, что задача обвинителя состоит не в том, чтобы выиграть дело, а в том, чтобы восторжествовала справедливость. Для этого нужно собрать все возможные доказательства по делу и беспристрастно проанализировать их. Что и было сделано.
Что же произошло?
14 мая горничная Диало сообщила охране отеля, а затем и сотрудникам департамента полиции города Нью-Йорка, что (цитирую по тексту документа) «вскоре после того, как она вошла в номер ответчика для выполнения хозяйственных обязанностей, он вышел обнаженным из спальни номера, приблизился к ней и схватил за грудь без ее согласия». Затем он «закрыл дверь в номер, потащил ее в спальню, толкнул на кровать и попытался насильно вложить свой пенис ей в рот, что привело к контакту пениса с ее сомкнутыми губами». Далее он «физически принудил ее пройти дальше внутрь номера, ... задрал подол ее форменного платья, частично стянул с нее чулки, засунул руки ей в трусы и сильно сжал наружную часть ее вагинальной зоны. Наконец, он заставил ее встать на колени, насильно вложил пенис ей в рот, держа ее голову, и эякулировал». По заявлению Диало, она «мгновенно выплюнула сперму на ковер во внутреннем коридоре номера» и продолжала плеваться дальше по ходу своего движения. Прошу прощения за эти порнографические подробности, но я цитирую официальный текст, и это важно для понимания сути дела.
Первоначальная проверка не выявила каких-либо неправдоподобных элементов в рассказе горничной. Она трудилась в отеле уже более трех лет, в ее личном деле не было никаких взысканий, начальство говорило о ней как об образцовом работнике. У нее не было судимостей, и вообще никаких порочащих ее данных не было обнаружено, кроме того, что она в свое время въехала в США по визе другого лица, в чем, однако, призналась. О том, кто именно проживает в номере, она не знала и вообще будто бы вошла в номер Стросс-Кана, полагая, что он пустой.
#{image=532119}В пользу версии Диало особенно свидетельствовал тот факт, что Доминик Стросс-Канн после сексуального контакта с ней поспешно покинул отель, намереваясь вылететь в Европу; а поскольку он является гражданином Франции, его последующая экстрадиция в США была бы невозможна. В этих условиях и было принято решение об аресте Стросс-Кана.
Проведенная экспертиза оставшихся на униформе горничной и на ковре пятен на предмет ДНК показала, что «торопливая половая связь» между Стросс-Каном и Диало действительно имела место. Это опять же подтверждало версию горничной о насильственном характере секса; все-таки маловероятно, чтобы любовь между директором МВФ и горничной отеля вспыхнула столь мгновенно и поразила сразу их обоих.
Для возбуждения уголовного дела имелись основания.
А дальше, собственно, как и положено, началось расследование данного дела, которым занялась Окружная прокуратура. Вопрос, на который предстояло дать ответ, заключался в том, имели ли место насильственные действия сексуального характера со стороны Стросс-Кана или же все происходило на добровольной основе.
В этих условиях обвинение могло бы основываться исключительно на показаниях самой потерпевшей. Фактически вопрос ставился так: можно ли доверять ее рассказу или нет? В России в подобных случаях публика любит требовать проверки на «детекторе лжи», но этот метод на самом деле не гарантирует установления истины и не имеет абсолютной доказательной силы, хотя в США он используется в ходе расследования уголовных дел.
Постепенно выяснилось, что показания горничной Диало относительно данного эпизода со временем претерпевали существенные изменения, что другие ее показания, относящиеся к иным эпизодам ее жизни, в том числе и те, которые были даны под присягой, в частности, связанные с ее доходами, оказались лживыми.
Так, горничная Диало рассказывала о том, что она якобы в присутствии своей двухлетней дочери подверглась групповому изнасилованию солдатами, занявшими ее дом в Гвинее, причем этот рассказ сопровождался рыданиями, красочными подробностями и демонстрацией шрамов на теле. Но это все оказалось чистым вымыслом, в чем впоследствии она и созналась.
Все это само по себе не опровергает рассказа горничной относительно происшествия в номере Стросс-Кана. Известны случаи, когда сбивчивые, противоречивые и даже в чем-то неверные показания, даваемые людьми, ранее уличенными во лжи, отражают некое действительно имевшее место происшествие, в то время как безупречно логически выстроенные истории в устах лиц с безукоризненной репутацией оказываются на поверку ложью от начала и до конца.
- Анатолий Вассерман: Скандал прикрытия
- Алексей Филатов: Путь на трон открыт
- Леонид Радзиховский: Стросс-Кан всех перепрыгнул
- Максим Кононенко: Как бы всё это могло быть у нас?
История с вымышленным групповым изнасилованием, однако, наводит на определенные подозрения. Встречаются случаи, когда женщины почему-то одержимы представлением о том, что они якобы подвергались в прошлом сексуальному насилию, а поскольку в реальной жизни на них никто не обращает внимания, они сами провоцируют мужчин на подобные действия. Сторона обвинения справедливо сделала вывод о том, что «когда жалобщица обвиняет ответчика в сексуальном посягательстве, тот факт, что она дала ложные показания о другом сексуальном преступлении в прошлом, имеет огромное значение. И то, что она рассказала о нем обвинителям с заведомым намерением ввести в заблуждение и сделала это абсолютно убедительно – в такой же манере, в какой она описывала эпизод с ответчиком, также имеет очень большое значение».
Таким образом, исходя из известного положения, согласно которому лучше оправдать виновного, чем осудить невиновного, сторона обвинения пришла к выводу, что она не может поддерживать в суде обвинение, в справедливости которого полностью не уверена сама, после чего судье оставалось только закрыть дело.
Так, собственно, на мой взгляд, и должно происходить. Если есть основания полагать, что то или иное лицо совершило преступление, нужно немедленно возбуждать уголовное дело. В данном случае такие основания были.
Если есть основания утверждать, что обвиняемый может скрыться от правосудия, его следует заключить под стражу. Опять же в данном случае такие основания были.
А дальше нужно тщательно расследовать все обстоятельства дела, опрашивать свидетелей, собирать и закреплять доказательства. И вот, скажем, выясняется, что собранных доказательств для предъявления обвинения в суде недостаточно. Что должно в таком случае сделать следствие или прокуратура? Отказаться от обвинения! И это было в данном случае сделано.
И все же случившееся кажется нам чем-то экзотичным. Почему? Да потому что у каждого из нас свежи в памяти примеры из отечественной правоприменительной практики. Как это обычно происходит? Совершенно преступление, появляется подозреваемый, а затем и обвиняемый, и его заключают под стражу. Начинается следствие. Однако по его завершении выясняется, что собранных доказательств недостаточно, что многие из них получены с нарушениями процессуального законодательства, словом, что дело шито белыми нитками. Однако вместо того чтобы отказаться от обвинения, прокуратура все же решает поддерживать его в суде, исходя из ложно понятой чести мундира и заимствованных из времен «культа личности» «мудростей жизни» вроде того, что «органы не ошибаются».
На самом деле ошибаться свойственно всем, в том числе полицейским, следователям, прокурорам и судьям. Но заслуживают уважения те, кто имеет мужество признать свои ошибки.
Уверен, что лица, причастные к задержанию Стросс-Кана, не подверглись никаким взысканиям за то, что они «испортили отчетность» по раскрытию преступлений в штате Нью-Йорк, они по-прежнему ходят на работу и, возможно, даже не знают о том, что многие журналисты увидели в них исполнителей какого-то страшного политического заговора.
В США, да не покажется это странным, далеко не все измеряется деньгами
Вообще, предположить, что американские полицейские, прокуроры и судья послушно исполняли волю каких-то политических заговорщиков, взявшихся загубить карьеру Стросс-Кана во Франции, мне довольно сложно. Как правило, эти люди дорожат своей репутацией и карьерными перспективами. В США, да не покажется это странным, далеко не все измеряется деньгами. Преуспевающий адвокат, например, может легко согласиться на должность члена Верховного суда штата, хотя это сопряжено с потерями в доходах.
Наверное, мы уже никогда не узнаем, что на самом деле случилось между бывшим могущественным главой МВФ и нескромной чернокожей горничной из Гвинеи. Но вот что любопытно: если бы подобный эпизод произошел несколько десятилетий назад – никто бы даже не попытался в этом разбираться. Вот как далеко продвинулись США в деле защиты прав человека со времен расовой дискриминации!
Источник: Официальный сайт Анатолия Кучерены
