В России очень мудрый министр образования Андрей Фурсенко, потому что он за годы своей работы уже просто постиг опыт всех тех министров, которых снимали с должности, меняли и в Европе, и в СНГ. Поэтому он может судить, мне кажется, более взвешенно. Российский ЕГЭ лучше украинского. Это не патриотично, но это правда. Потому что в России ЕГЭ – пусть россияне не обижаются – ближе к оксфордскому, гарвардскому, кембриджскому экзамену.
#{best_opinions}В России не любят ЕГЭ, поэтому я говорю – россияне, не обижайтесь, наше внешнее независимое оценивание – хуже российского. В России нужно не клеточки заполнить, не крестики поставить, а обязательно в большинстве заданий высказать свое логическое отношение, смысловое. А вот в Оксфорде все задания теста требуют оценочных суждений. Более того, там нельзя поставить крестик, там нужно высказать свои знания и логически их обосновать, но в короткой форме. Поэтому я убежден, что ЕГЭ в России лучше, потому что продуман. Я думаю, что на сегодняшний день нужно объединять то, что является ЕГЭ украинским, ЕГЭ российским, с опытом советской школы. Каким образом? Любой технарь подтвердит, что чем длиннее шкала, тем точнее измерение.
Я выступаю (и думаю, что российский министр Андрей Фурсенко тоже) за то, чтобы при поступлении в университет учитывались три фактора. Первый фактор – это ЕГЭ, или ЗНО по-нашему. Второй фактор – это накопительный балл аттестата. И третий – это балл университета. И вот когда американские советчики всё время нам говорят, что университет нужно отстранить от этого... У меня практически каждый месяц бывает американский посол. Он очень возбужден, взбудоражен тем, что Украина пытается выйти на мировой опыт поступления в университет. Потому что, наверное, хотелось, чтобы мы как можно быстрее откатывались к серому третьему миру, к уровню дебилизма экваториальных стран. Так вот я ему говорю, что в Америке из нескольких тысяч университетов нет ни единого – Принстон, Йель, Гарвард, Джорджтаун, – где бы университет был отстранен от отбора абитуриентов. Почему же вы, господин посол, пытаетесь дебилизировать украинский, российский, белорусский et cetera университет? Они тоже должны иметь право.
Он повторяет взвешенные дипломатические инструкции о том, что тестирование – это очень прозрачный путь, ликвидирующий коррупцию. На что я ему отвечаю, что если бы в наши вузы поступали по рекомендательным письмам сенаторов и конгрессменов, как в США, то я думаю, что я бы не выжил даже в бронированном автомобиле. Представляете, взял два письма у депутатов Верховной рады – и поступил в Киевский университет, взял три письма – и поступил в Киевский институт международных отношений. Не будем обвинять американского посла, он трудится, как умеет. Речь о другом. О том, что наши университеты, российские университеты должны быть полноправными игроками на мировом рынке образования.
Во всем мире учитываются три вещи – тестирование в любой форме, накопительный результат по средней школе, балл университета. Академик Садовничий уникально придумал, как студенты старших курсов шифруют, дешифруют задачи для того, чтобы никто не мог даже языком ляпнуть о коррупции. И это то, как можно перенимать. Но я убежден, что университет, особенно технический, особенно большой классический, как никто другой заинтересован, чтобы лучшие из лучших приходили к нему.
Это же катастрофа, когда в самом большом техническом университете, в киевской политехнике, 56% после первого курса не могут сдать математику и 64% – физику. То же в одесской политехнике, то же во львовской политехнике. О чем это говорит? О том, что внешнее независимое тестирование по украинскому и русскому ЕГЭ не срабатывает в полной мере. Поэтому университеты должны принимать участие. И в новом проекте закона о высшем образовании мы обязательно восстанавливает право университета выбирать своих лучших абитуриентов.
Источник: Радиостанция «Эхо Москвы»
