Очередное убийство очередного футбольного болельщика (на этот раз в подмосковном Подольске) ужасает дважды. Сначала своей, страшно сказать, привычностью. Потом – ничтожностью повода. Что тоже, в свою очередь, становится привычкой. Привычкой убивать ни за что.
Так сильно нас «прессовали» в Советском Союзе, что инерция его «Большого взрыва» пока что несет нас в разные стороны друг от друга
И вот возникает вопрос: когда же это мы, бывшие граждане СССР – страны «пролетарского интернационализма» и «дружбы народов» – перешли черту, отделяющую человека от дикого зверя? В какой момент человеческая жизнь оказалась для нас дешевле ломаного гроша? И почему именно в то время, когда мы обрели полную (в том числе и религиозную) свободу, именно заповедь «Не убий!» так часто и так демонстративно нами попираема?!
Ответы, предположу, будут разные. Одни укажут на пропаганду насилия и культ кулака в телемассовой поп-культуре. Другие напомнят про «расстрел Парламента» и две «чеченские» войны. Третьи выставят главной причиной нашего озверения отмену смертной казни. Четвертые скажут просто – бездуховность.
И все, по-видимому, будут правы. Отчасти. В той или иной степени. Применительно к тем или иным людям. И даже народам.
И из этих частичных объяснений будет следовать, что, вообще-то говоря, ничего такого уж сильно страшного и не происходит. Истина, как говаривали в старосоветские времена, конкретна. Там убили, здесь убили, еще где-то кого-то убили. Это так. Но не надо обобщать. Более того, можно даже и статистику привести насчет сокращения количества тяжких преступлений и убийств. В сравнении с девяностыми особенно.
Можно. Но что может доказать арифметика в материях таких тонких, как нравственность и гуманность?
Прошу прощения, я как-то забылся. Ведь именно в эти тонкие материи в свободном обществе свободных людей и не принято – даже не должно – вторгаться. Ибо кто же возьмет на себя смелость называться «совестью нации» и ходить в незваных Савонаролах? А Церковь вообще нам не указ – государство ведь у нас светское.
Поэтому ни слова о материях тонких. А только, наоборот, о самых грубых. То есть вот о чем.
По-моему, мы, начиная с августа 1991-го, все еще живем в режиме «разброса камней». Видимо, так долго и так сильно нас «прессовали» в Советском Союзе, что инерция его «Большого взрыва» пока что несет нас в разные стороны друг от друга. И не только по периферии СНГ, но и в самой России.
И мы стремительно превращаемся в тех самых «посторонних», которыми неизбежно и неотвратимо овладевает иррациональная ненависть к «другому». И в нашей русскоязычной культуре это тем более опасно, что «друг» легко обращается в «другого», то есть в «чужого». До которого нет никакого дела. И потому он – ни-ка-кой.
Вот именно «никакие» в отношениях с «никакими» и способны творить эти рутинно-беспричинные убийства. Походя. Машинально. Не сознавая вины. И потом не раскаиваясь. Потому что нет такого органа, в котором раскаяние могло бы поселиться. Атрофировался? Скорее, не вырос. За ненадобностью.
Опять же, не примите за мораль. Я совсем про другое. Про то, например, что путинский проект Евразийского союза кажется мне не в последнюю очередь попыткой не столько экономические проблемы «порешать», сколько поставить пределы нашей постсоветской разбегающейся Вселенной. Сменить режим разброса условных камней на их безусловное собирание. Предложением своего рода «Общего дела» в духе (не в букве, разумеется!) еще того Николая Федорова.
С надеждой, что все мы, которым пока что нет никакого дела ни до кого, через это вроде как чисто сверху спущенное «дело» все же перестанем глядеть друг на друга «волками». И начнем различать сначала в самих себе, а затем и в другом человеческое, хоть чуточку человеческое. И – для начала – повременим убивать.
Источник: Сайт «Актуальные комментарии»
