Категоричное утверждение права женщины на аборт вызывает вполне справедливое возмущение многих людей. Человеческое тело недопустимо рассматривать как механизм потребления, в котором можно механически «подправить» любую биологическую функцию. Игнорирование вопроса о статусе эмбриона и границах, отделяющих тело матери и ребенка, придаёт безоговорочной борьбе за это «право» моральную двусмысленность. Тем более что безответственные школьницы, активно и часто пользующиеся этим «правом», мало похожи на субъектов освободительного движения. В этом смысле замечание о том, что левые и буржуазные принципы иногда смыкаются, вполне справедливо. Как ни печально, тут оказывается прав Жорж Сорель, обвинявший «левых» в популизме и игре на низменных чувствах.
Утверждение, что сущностной чертой женщины является способность к деторождению, – образцово фашистское
Однако ещё большим популизмом отдаёт и осуждение абортов, например, в довольно слабой статье Андрея Кузьмина. С мистическим пафосом единства тела, личности и общества, который больше пошёл бы средневековому приходскому священнику, автор статьи утверждает материнство как священный долг женщины. Этот долг утверждается так принципиально и бескомпромиссно, что за скобками остаётся вопрос о том, как может долг оставаться священным, если автор к нему, по сути, принуждает. На это можно возразить, что принуждением был бы полный запрет абортов, но не «обозначение этого явления как плохого, вредного, опасного» с помощью корявого законопроекта. Но и тут в деталях сидит дьявол, который мостит дорогу благих пожеланий прямиком в фашизм.
Детали власти
Мало найдётся более смешных вещей, чем рассуждения благонамеренных мужчин-теоретиков о женщинах. Мужчинам аборт не грозит даже теоретически, поэтому на этом чистом листе можно смело строить морально-политические конструкции. Как чаще всего и бывает, «исследования, проведённые в нашей и других странах, показали, что наиболее жёсткими противниками права женщины на аборт являются люди, у которых нет риска аборта, то есть в первую очередь мужчины, во вторую - женщины старше 50 лет. Иначе говоря, это люди, кому беременность не грозит». Тем более они не попадут в положение женщины, которая пытается достичь чего-то, но слышит что-то вроде: «Ничего, сделают тебе ребёнка – забудешь свою блажь». А даже если нечаянно услышат, никогда не подумают, что это действительно серьёзная угроза остановки развития личности женщины, что это сильный аргумент мужской власти.
С помощью или без помощи воспитание ребёнка отнимает всё время и загоняет в бесконечный круг рутины. Какое право те, кто никогда это не прочувствует, имеют принуждать к нему, даже исключительно «моральными» аргументами?
В этом свете особенно наивным выглядит аргумент «дитя – плод двоих». Двоих кого? Уважаемые благопристойные авторы, конечно, имели в виду мужа и жену, состоящих в законном браке. Не хотелось бы их огорчать, но дитя может быть плодом насильника и жертвы, плодом инцеста или просто плодом малолетних подростков, которые ничего такого не хотели и не планировали. Мне, например, рассказывали, как не имевшая представления о своей беременности школьница родила в машине скорой помощи. Первое, что она сказала, было: «Это не моё!». Конечно, если бы она сделала аборт, было бы не лучше, но говорить об этом ребёнке как о «плоде двоих» довольно нелепо.
Детали науки
#{smallinfographicleft=493706}К сожалению, «домострой» – это достаточно точная характеристика позиции Кузьмина. Если мужчина имеет право сделать женщине ребёнка, а женщина не имеет права его не выносить, правило «да убоится жена мужа своего!» будет действовать, вдохновлённое этой угрозой. Что остаётся делать? Создать такие условия, при которых в абортах просто нет необходимости.
В постановлении Ассамблеи ООН 1607 от 2008 года отмечается, что:
– запрет абортов не приводит к уменьшению их числа, а только к росту криминальных и самодеятельных абортов и «абортного туризма». Это, в свою очередь, ведёт к росту материнской смертности и вреда для здоровья;
– в то же время достаточно доказательств того, что количество абортов уменьшается благодаря качественным стратегиям развития сексуального и репродуктивного здоровья и прав, особенно обязательного сексуального просвещения среди молодёжи, которое должно включать представление о здоровых отношениях, самооценке и давлении окружающих, добровольности сексуальной деятельности, ответственности, а также информацию о контрацепции;
– в странах, где аборты легальны, права женщины, тем не менее, могут нарушаться в результате создания условий, которые затрудняют ей доступ к легальному и безопасному аборту: отсутствие медицинских учреждений, согласных делать аборт врачей, требование нескольких визитов к врачу, период ожидания и т.д. – всё это препятствия, которые могут при легальности аборта значительно затруднить доступ к нему или сделать его полностью недоступным.
То есть патриархальное порицание бесполезно в любом случае, а предлагаемые меры по «откладыванию» аборта, которым (как и любому запрету) так радуется Кузьмин, только делают положение женщины более трудным и опасным. Что лучше выбрать в таком случае: такое знакомое и уютное порицание ценой жизней женщин или дальнейшую рационализацию тела и сексуальности? Как бы ни было печально, в таких условиях «чёрт» рационализации гораздо гуманнее садистского «ангела» мистики.
Путь к фашизму
Не так трудно победить дракона, как самому не стать драконом. Можно и ворваться в области фашистов, но важнее предложить нечто, не сводимое к фашизму и преодолевающее его. В этом смысле нельзя назвать, безусловно, важную и благородную миссию преодоления фашизма успешной, пока основной политической метафорой этой борьбы остаётся метафора организма.
- Егор Холмогоров: Возвращение мужчины к власти
- Мария Арбатова: Мы и так вымираем!
- Людмила Петрановская: Как поголовье скота обсуждают
- Герман Стерлигов: Голая и босая
Как известно, фашизм является реакцией на катастрофические социальные изменения, вызванные капитализмом. Подобной реакцией является и социализм, но есть между ними одно отличие. Фашизм стремится найти в гражданах сущностные биологические черты и привнести в общество «органический» порядок, в то время как социализм – открытый проект общественного переустройства, отрицающий биологический детерминизм. То есть, если фашизм пытается привести общество в подобие организма с чётким и неизменным разделением социальных функций разных его «частей» (представителей разных рас, мужчин и женщин и т.д.), социалистическое деление общества на классы не может иметь ничего общего с биологическими чертами. Поэтому утверждение, что сущностной чертой женщины является способность к деторождению, – образцово фашистское.
Как ни печально, стараясь выиграть у фашизма, антифашисты иногда не могут избежать его главной опасности – кристальной ясности общества-организма, где каждая клеточка обязана подчиняться целому, а потому ни о каких правах человека не может быть и речи. В предельном выражении этой мысли не может быть у человека и права самостоятельно распоряжаться своим телом. И хотя высказанная позиция в этом вопросе чуть мягче, отношения личности и её тела предлагается регулировать садистским императивом («Но как бы то ни было, убивать детей в чреве плохо. Превращаться в облако в штанах, не тренируя тело, плохо»). Чего не даёт подобное насилие универсалий, так это смысла для рождения детей и тренировки тела.
Источник: Портал «Новый смысл»
