«Альтернативы сокращению расходов есть»

В сентябре экономический блок правительства решился на крайне противоречивые меры, которые уже вызвали напряженность в регионах и резкое неприятие государственных монополистов.

Монополии в современной России играют огромную роль, и они в состоянии, мне кажется, шантажировать и правительство, и общество

Сначала премьер-министр Дмитрий Медведев заявил о том, что в ближайшие три года «лишних денег не будет». Поэтому расходная часть бюджета будет сокращена в 2014–2016 годах на 5% по всем статьям, кроме защищенных социальных (пенсии, стипендии и т. д.). Вместе с тем в ряде случаев сокращение может быть и больше, предупредил Медведев.

Глава Минэкономразвития Алексей Улюкаев не исключил, что правительство может сократить на 5–10% незащищенные статьи бюджета в следующие три года. Министр финансов Антон Силуанов в свою очередь пояснил, что бюджетный маневр состоит в равномерном сокращении расходов на 5% по всем без исключения министерствам и ведомствам, кроме обязательных социальных расходов.

Собранные от этого сокращения средства будут направлены на приоритетные проекты, которые правительство определит в ближайшее время. Таким образом, средства будут перераспределены между отдельными расходными статьями. По его словам, точная цифра перераспределения расходов пока не определена, «по годам это варьируется от 100 до 300 млрд рублей».

В связи с замедлением роста экономики и сокращением доходной части бюджета правительство решило пойти еще на один шаг, прямо связанный с экономией средств. МЭР предложило заморозить в 2014 году тарифы РЖД, ОАО «Россети» и Газпрома как для коммерческих потребителей, так и для населения. В 2015-м индексация тарифов уже произойдет, но будет ограничена уровнем инфляции прошлого года, которая должна составить не более 5%.

Экономия бюджета на этом, посчитал Алексей Улюкаев, составит 420 млрд рублей в 2014–2016 годах. А выпадающие доходы естественных монополий, считает он, заставят компании оптимизировать свои расходы. Ко всему прочему, этот шаг немного подтолкнет экономический рост и снизит инфляцию, считает Улюкаев. Уже на третий день после этого предложения оно было одобрено президентом.

Реакция самих монополий оказалась жесткой, на грани фола: РЖД заявили о возможности массовых сокращений, Газпром признался, что откажется от инвестпрограмм и также вынужден будет пойти на увольнения.

Ведущий научный сотрудник Института «Центр развития» НИУ ВШЭ Андрей Чернявский в интервью газете ВЗГЛЯД защитил позицию правительства и объяснил логику его действий, а также отметил, что монополиям стоит вести себя скромнее.

ВЗГЛЯД: Андрей Васильевич, насколько необходимы, на ваш взгляд, объявленные Минфином сокращения бюджетных расходов?

Андрей Чернявский (Фото: hse.ru)

Андрей Чернявский: Во-первых, в техническом плане речь идет о том, что Минфин подготовил проект закона о бюджете на ближайшие три года летом, а затем появился новый макроэкономический прогноз. Во-вторых, стали жестче проявляться макроэкономические контуры исполнения бюджета на текущий год. И в этой связи возникла необходимость проектировки пересмотреть. Я бы не называл то, что происходит, секвестром, как это принято в СМИ, потому что этот термин обычно применяется по отношению к принятому бюджету, который нуждается в корректировке. А здесь речь идет о том, что меняются проектировки бюджета.

Как к этому относиться? Расходы бюджета в настоящее время формируются на основе бюджетного правила, которое связывает расходы с доходами при базовой цене на нефть. И сокращение расходов связано не с тем, что проектировки по ценам на нефть изменились по сравнению с теми, что были летом. Нет, изменились как раз ненефтегазовые доходы, они уменьшились.

Насколько необходимо сокращение? Варианты сейчас таковы.

Можно либо сокращать расходы, либо идти на дополнительное заимствование на внутреннем и внешнем рынке, потому что нужно как-то финансировать расходы, правильно? Но, во-первых, рынок не резиновый (начнем с внутреннего рынка), и если заимствование увеличивать – это будет вести к росту ставок заимствований, более быстрому росту долга. А внешние рынки – сейчас заимствование там достаточно проблемно.

Хотя российский долг маленький, нужно сказать, что после того, что было у нас в 1998 году, был взят курс на сокращение государственного долга. И это не плохо, что долг невелик. И поэтому в целом мне представляется логичным, что те расходы, которые можно сократить, которые не связаны с публичными обязательствами, то есть с законодательством, как-то немного попридерживают.

ВЗГЛЯД: Есть ли еще варианты пополнения бюджета?

А.Ч.: Есть вариант с повышением налогов. Но у нас и так сейчас экономический спад, и дополнительное давление на бизнес, конечно, было бы нежелательно. И потом, есть очень много оснований считать, что расходы, которые делаются из, прежде всего, федерального бюджета, не эффективны.

ВЗГЛЯД: РЖД и Газпром уже заявили о том, что много теряют из-за заморозки тарифов, которая идет в комплекте с «затягиванием поясов». Это шантаж?

А.Ч.: Монополии в современной России играют огромную роль, и они в состоянии, мне кажется, шантажировать и правительство, и общество.

На самом деле расходы российских монополистов чрезвычайно неэффективны и непрозрачны. Куда тратит деньги Газпром, куда тратят деньги РЖД – это, так сказать, большие вопросы. Но если мы говорим об экономии бюджетных расходов – действительно, отчасти речь идет и о сдерживании инфляции. А низкая инфляция как раз и достигается сдерживанием тарифов естественных монополий. Там вклад очень приличный.

ВЗГЛЯД: А не получится ли так, что РЖД все-таки в пику правительству пойдут не на сокращения себя самих, а именно на людей? И что тогда с этим делать, потому что если РЖД поступят так, то бюджет будет вынужден платить, ситуацию микшировать, чтобы не было социального недовольства.

На эту тему
• Газпром подсчитал убытки от заморозки тарифов
• Заморозка тарифов будет стоить монополиям сотни милиардов
• Расходы почти всех статей бюджета решено урезать
• Минэнерго выступило за повышение тарифов монополий в пределах инфляции
• РЖД из-за заморозки тарифов уволят 62,1 тысячи сотрудников

А.Ч.: Как можно бороться с монополиями? Государство, насколько я понимаю, основной акционер этих монополий. Тогда нужно, вероятно, руководство компаний менять. Государство как основной акционер это в состоянии сделать. Я полагаю, что государству нужно проявлять большую жесткость.

ВЗГЛЯД: Монополии говорят о снижении инвестпрограмм. Это ударит по экономике?

А.Ч.: Видите ли, это тоже шантаж, потому что Газпром – компания чрезвычайно неэффективная. Если посмотреть на то, как Газпром ведет бизнес, который ему поручен (он является монополистом по экспорту газа и по трубам, и сжиженного газа), то мы увидим, что он этот бизнес теряет. Он теряет европейский рынок из-за своей политики, он теряет рынки СНГ.

Газпром постоянно наращивает расходы на самого себя, увеличивает себестоимость продукции. Кроме того, инвестиции, которые делает Газпром – это в ряде случаев не окупаемые инвестиции. А потери в стоимости акций у компании очень большие, потому что финансовые инвесторы вот так оценивают деятельность Газпрома – негативно.

Понимаете, с одних позиций можно сказать, что даже неэффективные инвестиции, которые не будут окупаться никогда, какую-то пользу экономике приносят, потому что там люди какие-то заняты и т. д. Но все равно, сколько веревочке ни виться...

И ценовая политика Газпрома сегодня такова, что он будет продолжать терять рынки.

ВЗГЛЯД: Жалуются не только монополии, жалуются и регионы, им нужно повышать зарплаты, и, видимо, повышать не из чего.

А.Ч.: Есть указы президента, которые надо выполнять. И основная тяжесть по повышению зарплат учителям, врачам и т. д. ложится на регионы. Регионы сейчас действительно в очень сложном положении по двум причинам. Во-первых, их собственная доходная база – это в основном НДФЛ и налог на прибыль. Налог на прибыль при экономической стагнации очень быстро снижается, а он составляет примерно 30% от региональных доходов, то есть достаточно много. Поэтому им очень тяжело. Кроме того, и федеральный центр снизил трансферт регионам. Поэтому – да, у них бюджетные проблемы похлеще, чем у федерального бюджета.

ВЗГЛЯД: И что им, на ваш взгляд, придется делать, чтобы эти бюджетные проблемы решить? Ну, то есть, кроме похода в Минфин за деньгами.

А.Ч.: Минфин сейчас ограничен в средствах, и я не знаю, чем этот поход закончится. Конечно, какие-то деньги, может быть, Минфин и сможет дополнительно регионам выделить, но я не думаю, что дыры, которые образовались в этом году, он сможет закрыть. То есть им действительно эти расходы придется поджимать.

Понимаете, если не говорить о повышении эффективности расходов, то федеральному центру придется разрешить регионам формировать доходы как-то более энергично. Это относится прежде всего к налогу на недвижимость, который может укрепить муниципальные финансы (так происходит в развитых странах). В перспективе у нас возможна и отмена плоской шкалы НДФЛ – как дела пойдут. То есть все равно определенное повышение налоговой нагрузки в регионах стоит ожидать.

ВЗГЛЯД: Есть пример стран юга Европы (например, Португалии), которые сократили свои бюджетные расходы, и единственное, к чему это привело – к росту безработицы. Не можем ли мы свалиться в эту колею?

А.Ч.: Страны Южной Европы, во-первых, связаны по рукам и ногам евро и тем, что они не могут проводить собственную экономическую и финансовую политику, которая позволила бы им как-то легче вздохнуть.

Учитывая тот факт, что они менее конкурентоспособны, чем страны Северной Европы, им тяжело быть в зоне евро, но и отказываться жалко.

Но я должен отметить, что страны, о которых мы говорим, исчерпали все возможности, а лишь потом начались сокращения сотрудников: эти экономики накопили за кризисный период очень большой долг, выросло соотношение долга и ВВП, выросла стоимость заимствований.

Они получили (и многие страны, как вы знаете, получили) поддержку Центрального банка Европы и МВФ, и плюс к этому они пошли на сокращение расходов.

Что касается российского рынка труда, он специфичен, отличен от европейского, американского. Он отличен прежде всего тем, что он в каком-то смысле более гибкий. И в России во время кризиса работодатели сокращают зарплаты и при этом сохраняют рабочие места. А для европейского рынка как раз характерно наличие жесткого контракта, и зарплаты не сокращаются, а уменьшается количество занятых. Впрочем, и то, и другое – крайне болезненные процессы, но я бы не стал проводить прямые параллели между нами и Южной Европой.

ВЗГЛЯД: При этом, насколько я понимаю, Минфин закладывает, исходя из логики сокращений, трехпроцентный рост ВВП. Это реально?

А.Ч.: Это – оптимистично. Мы считаем, что в этом году будет рост 1,6%, но сценарии могут быть самые разные, и 3% – это реально. Другое дело, что возможны плохие сценарии. Возможно вообще сползание в рецессию, и тогда то сокращение, которое сейчас наметило правительство, покажется цветочками.

ВЗГЛЯД: А как, на ваш взгляд, избежать сползания в рецессию? У нас же не растет, насколько я понимаю, экономика с начала года, не демонстрирует позитивных тенденций?

А.Ч.: Нет, не демонстрирует. Как избежать? В среднесрочном плане избежать можно, проводя институциональные реформы, повышая привлекательность российской экономики для инвесторов. В краткосрочном плане сложнее предлагать конкретные рецепты. Может быть, в будущем году эффект низкой базы России поможет, и мы будем расти быстрее. Поскольку в этом году экономика вырастет, скорее всего, незначительно, то это и создаст эффект низкой базы, того дна, от которого мы сможем оттолкнуться.