Потешный монстр антисемитизма

Смеется Эко, разумеется, не над евреями (более того, среди персонажей евреев почти нет); наоборот, саркастическому рассмотрению подвергается антисемитизм. Именно он предстает в «Пражском кладбище» маразматичным и, несмотря на всю кошмарность, потешным коллективным монстром. И не просто монстром, но настоящим чудовищем Франкенштейна, ибо, по сюжету, все самые громкие исторические свидетельства против евреев сотворены одним-единственным гением лжи, конкретным человеком, причем сотворены путем хитроумных комбинаций и подделок, скомпилированы и сымитированы. Скомпонованы и слеплены подобно искусственному телу, предназначенному для того, чтобы быть вызванным к жизни злой волей и глупостью масс.

Нелюбовь капитана к женщинам характерным образом увязана с ненавистью к евреям

Речь, собственно, о документах и прочих текстовых «уликах», подогревавших ненависть к евреям на протяжении многих десятилетий и в итоге подготовивших катастрофические события ХХ века. Да-да, на этот раз любовь Эко к псевдоисторической интриге и ее построению вокруг тех или иных текстов принесла весьма пикантный плод: автор «Имени розы» придумал злодея, написавшего «Протоколы сионских мудрецов» и подделавшего почерк капитана Дрейфуса.

В качестве автора-составителя изощренного и многообразного антиеврейского компромата в «Пражском кладбище» выступает итальянец по имени Симонино Симонини, современник карбонариев и парижских коммунаров, Лео Таксиля и Сергея Нилуса. Симонини (как специально отмечает в послесловии повествователь, то есть сам Эко) – едва ли не единственный вымышленный герой во всем романе: почти все остальные персонажи, будь то Гарибальди, немецкий журналист Гедше или различные фигуранты дела Дрейфуса, являются реальными историческими лицами. Талантливый прохиндей, имеющий чин капитана и легко меняющий личины, – не просто интриган и плут, но теневой участник большинства главных европейских событий соответствующего времени. Шпион и наймит, подвизающийся на тайной службе у душителей свободы и взаимодействующий с разного рода жуликами сразу в нескольких странах,  осведомитель в войсках Гарибальди и участник антимасонской кампании, инициированной литературным авантюристом Лео Таксилем. Проявляя недюжинную историко-филологическую изобретательность, Эко делает своего фальсификатора не только создателем таких эпохальных опусов, как «Протоколы», но и автором менее известных вредительских текстов – например, вошедшей в историю антисемитизма главы из романа Хермана Гедше «Биарриц», которая живописует зловещую сходку иудеев на еврейском кладбище в Праге.

Новинка от мэтра – свидетельство о смерти жанра интеллектуального детектива (фото: corpus.ru)

Эко, разумеется, позаботился о том, чтобы обеспечить мерзавца подробно прописанной биографией и характерными личными особенностями, фобиями и застарелыми комплексами, отчасти обусловившими столь специфический жизненный выбор. Больше всего Симонини любит еду, а любовь, как плотскую, так и платоническую, забраковывает начисто. Нелюбовь капитана к женщинам характерным образом увязана с ненавистью к евреям: из его собственных слов мы узнаем, что однажды его отвергла еврейка из туринского гетто, с тех пор он «объявил войну питомицам Евы». Симонини, подобно гражданину Померанцеву из известного стихотворения Михаила Першина, не любит никого; роман, собственно, и начинается с многословного рассуждения карикатурного персонажа о том, насколько отвратительны евреи, французы, немцы и итальянцы.

При этом никогда не существовавший Симонини филиграннейшим образом вписан не только в систему реальных исторических образов, но и в цепь невымышленных событий; в конце текста даже приводится хронологическая таблица, наглядно показывающая, как именно переплетается биография героя с задокументированной европейской историей.                     #{interviewcult}Интересно, что в России «Пражское кладбище» вышло практически одновременно с романом Джонатана Литтелла «Благоволительницы», где тоже действует вымышленный антигерой-антисемит – офицер СС, со схожей авторской дотошностью помещенный в реальные исторические обстоятельства. Да и в оригинале оба эти романа были выпущены не с таким уж большим временным интервалом: книга Литтелла – в 2006-м, а книга Эко – в 2010-м.

О «Пражском кладбище» говорят, что этим романом Эко как бы поставил точку в истории интеллектуального детектива – жанра, который сам же создал, деконструировал данный подход к прозе, показав его внутреннее устройство, убил собственное литературное дитя. На самом же деле пресловутый интеллектуальный детектив, конечно, умер раньше – европейские и американские опусы из этой серии давно уже невозможно воспринимать всерьез. Кислые щи, профессором которых по праву считается Эко, протухли как минимум за несколько лет до выхода «Пражского кладбища». Новинка от мэтра – не столько казнь жанра, сколько свидетельство о его смерти.

И все-таки этот роман действительно отличается от других романов Эко. И прежде всего тем, что похождения Симонини уже не вызывают того простого интереса и читательского азарта, который мы испытывали при чтении «Имени розы», «Острова накануне» или даже «Таинственного пламени царицы Лоаны». В «Пражском кладбище» сконструированность и фантомность всего происходящего подчеркнута стократно, игра выглядит только игрой и ничем иным. Следить за сюжетом не столь интересно, интереснее проверять собственную эрудицию. Стоит ли в таком случае читать этот роман? Наверное, все же стоит, ибо шутит Эко действительно смешно.