«Артист не должен быть в боевом авангарде»

Ветеран отечественной панк-музыки Чача Иванов, много лет являющийся бессменным лидером группы «Наив», записал дебютную пластинку нового сольного проекта «РадиоЧача».

Вопрос в том, достаточно ли у автора таланта и может ли его вещь пережить газетный заголовок

В преддверии большого концерта, который станет осенней презентацией диска, Чача Иванов рассказал газете ВЗГЛЯД о приоритетах своего нынешнего творчества и критически оценил 2000-е годы.

ВЗГЛЯД: Поскольку «РадиоЧача» – начинание совершенно новое, то возникает вопрос, чем оно будет отличаться от «Наива»? Вы собираетесь петь о том, о чем не пели раньше, формировать новый круг тем?

Чача Иванов: В каком-то смысле да. В «Наиве» мы редко касались вопросов, связанных с гражданским обществом, со свободой слова. А сейчас мне хочется об этом говорить. К тому, что я говорю и делаю, к тому, что я пою, есть внимание со стороны общественности, и мне сейчас интересно говорить на такие темы. Я не знаю, насколько внятно у меня это получается, но я стараюсь.

Дело в том, что жизнь гораздо шире любых схем, для любого исполнителя важно выходить за их рамки. Знаете, бывают такие группы, для которых политичность – определяющая черта, и вот они на этого конька садятся, чтобы только на нем и ехать, без конца клеймить кровавую гебню и обличать несправедливость. Но в творчестве все-таки должно быть место и для шутки, и для личных переживаний. Не надо зацикливаться. Да, хорошо поднимать социальные вопросы, хорошо говорить о несправедливости и пытаться таким образом что-то изменить, но не надо сводить к этому всю творческую деятельность.

#{interviewcult}ВЗГЛЯД: А как вы относитесь к быстрым музыкальным откликам на текущие события, характерным для рэпа? Может ли таким же образом действовать представитель другого жанра, скажем, того же панка?

Ч. И.: Я думаю, что вполне может. Но тут есть определенная опасность для любого жанра. Она заключается в том, что через полгода-год, по прошествии некоторого времени после оцениваемых событий, уже может быть непонятно, о чем речь в песне. Но если это делается талантливо, искренне и с чувством, то вещи такого сорта приобретают вневременное звучание. Сам по себе этот метод не плох и не хорош. Вопрос в том, достаточно ли у автора таланта и может ли его вещь пережить газетный заголовок. Настоящий поэт должен уметь превратить обыденное событие в универсальное. Если это ему удается, то людям уже не обязательно помнить, что конкретно произошло и по какому поводу вещь когда-то была написана. Это сложно, но это то, к чему, наверное, должен стремиться поэт.

ВЗГЛЯД: Согласны ли вы с мнением, что сейчас снова наступает время политизированной музыки, как в 1980-х?

Ч. И.: Мне кажется, что мы находимся в точке перелома тренда – и общественного, и культурного. Это связано с тем, что гламур как всеобщая доминанта уходит из нашего обихода. На протяжении нулевых гламурные стандарты господствовали. Понятно, о чем идет речь: капитал, власть денег, шикарная жизнь, глянцевые журналы. Артисты, которые пытались поднимать гражданские темы и делать социально значимые заявления, из этого главенствующего направления выпадали, СМИ их месседжи игнорировали. Сейчас все меняется. Но я в каком-то смысле пессимист – просто потому, что уже довольно давно живу на свете и объясняю происходящее не тем, что людям всерьез надоело все это терпеть, а сменой моды.

Перелом тренда – он и есть перелом тренда. Гламур как магистральная линия развития общества всех за...бал. Невозможно уже смотреть на людей, которых СМИ представляют как тех, кто устанавливает стандарты, и находить интерес в том, что они делают. Поэтому общество начинает искать другие ответы, смотреть по сторонам. Оказывается, что есть всякие субкультуры и общественные движения, которые пытаются заниматься чем-то социально значимым. И вот уже голосам протеста становится не так сложно пробиться. Я повторю, что смотрю на это несколько пессимистично и понимаю, что новые веяния связаны с модой, но все-таки, на мой вкус, это хорошо. Это здоровая тенденция, тем более для страны, где гламурность – удел очень маленького процента людей. Три, от силы пять процентов могут по-настоящему это себе позволить, остальные вынуждены каким-то образом в это играть. Играть в обеспеченность массам надоело.

ВЗГЛЯД: А видите ли вы какие-нибудь другие итоги нулевых – может быть, не связанные с отказом и отрицанием?

Ч. И.: На самом деле Россия довольно бездарно использовала благоприятные условия последних десяти лет. Никакой реальной реформы не произошло. Государственность, созданная при Иване Грозном, продолжает себя воспроизводить. Само по себе это могло бы быть неплохо, но в условиях глобализации, в условиях конкуренции с более изощренными и ловкими людьми мы автоматически проигрываем. Поэтому у России просто нет другого выхода, как начинать по-настоящему меняться.

Я, например, очень надеюсь, что реформа милиции что-то даст, а то по стране уже появляются организованные группы, цель которых – действия против милицейских структур, военные практически. Да и вопрос свободы слова стоит остро, людям реально не дают сказать, что они думают, примеров тому множество.

ВЗГЛЯД: А сами вы с этим сталкивались?

Ч. И.: Нет, сам не сталкивался. Но я ведь не хожу на демонстрации – я пишу для них саундтреки. С одной стороны, в этом можно усмотреть какую-то нечестность, а с другой – может быть, артист и не должен быть в боевом авангарде непосредственных действий.