Лорд Малквист и мистер Мун мертвы

Том Стоппард – крупнейший из современных драматургов как англоязычного, так и всего остального мира – тоже начинал как прозаик. Правда, ограничился единственным опытом в жанре романа.

Его пьесы переводятся в России давно, и большинство из них – «Розенкранц и Гильденстерн мертвы», «Аркадия», «Входит свободный человек» – имеет пусть не слишком успешную, но богатую сценическую историю.

Громкой премьерой минувшего сезона стала постановка в Молодежном театре трилогии Стоппарда «Берег утопии». К выпуску спектакля были приурочены многочисленные сопутствующие мероприятия: ретроспектива фильмов по сценариям Стоппарда (а помимо оригинальных пьес Стоппард адаптировал для кино множество литературных произведений – от Набокова до Джона Ле Карре – и работал с такими режиссерами, как Фассбиндер и Спилберг), выход новых сборников его драматических произведений, включая самые недавние пьесы – «Индийскую тушь» и «Изобретение любви», даже культурно-светская акция по «очистке» памятника героям «Берега утопии» Герцену и Огареву на Воробьевых горах от мусора и непристойных надписей, а сам Стоппард ездил в Москву регулярно, как на работу.

Спустя год после шумной премьеры выход в свет первого русского перевода единственного романа Стоппарда «Лорд Малквист и мистер Мун» оказался, к сожалению, событием малозаметным.

Бомба замедленного действия

От дяди у него осталась бомба с часовым механизмом, которую он намерен взорвать в надежде, что взрыв хоть как-то заставит человечество остановиться в безумном беге и оглядеться вокруг

Свой первый и последний крупный прозаический опус Стоппард выпустил в 1966 году. А действие, несмотря на всю его фантасмагоричность, привязано к очень конкретной дате – 30 января 1965 года.

В этот день, день похорон бывшего премьер-министра Великобритании сэра Уинстона Черчилля, точнее, между днем его смерти и похоронами, разворачиваются события книги.

То есть «Лорд Малквист и мистер Мун» внешне – написанный на злобу дня роман-фельетон или памфлет, а такого рода сочинения чаще всего остаются в своем времени и позднее воспринимаются в лучшем случае как памятник своей эпохе, если вообще кому-то оказываются интересны в будущем.

С другой стороны, в романе, как позднее в своих куда более знаменитых и положа руку на сердце более совершенных драматических произведениях, Стоппард затрагивает проблемы, которые со временем не только не утрачивают актуальности, но и, напротив, лишь обостряются.

В книге действуют разоренный лорд с замашками аристократа XVIII века, два ковбоя, готовых перестрелять друг друга из кольтов за сердце дамы, ирландец верхом на осле, называющий себя Воскресшим Христом, чернокожий возничий по фамилии О'Хара и некоторые другие не менее эксцентричные персонажи, которых писатель без лишних объяснений, одной лишь своей авторской свободой фантазии сводит на несколько январских дней 1965 года в центре Лондона.

Главный герой романа, мистер Мун, – ученый-дилетант, задумавший создать фундаментальный труд по всемирной истории, но не способный даже записать за своим нанимателем, графом Малквистом, максимы и мысли для будущих воспоминаний о нем.

Но главное – он не в силах переносить абсурдность бытия, и, не зная, как остановить нарастающее безумие, он задумывает что-то вроде террористического акта.

От дяди у него осталась бомба с часовым механизмом, которую он намерен взорвать в надежде, что взрыв хоть как-то заставит человечество остановиться в безумном беге и оглядеться вокруг.

Распалась связь времен

На эту тему
• Павел Руднев: Театр 2007 года
• Кадриль литературы
• Утопия в Молодежном театре
• Письма с берега Утопии

В привычных категориях «Лорда Малквиста и мистера Муна» следует числить по разряду черного юмора. Приключения персонажей сопровождаются невероятными погонями и перестрелками, многочисленными супружескими изменами вплоть до того, что лорд и его «секретарь» обмениваются женами, и, конечно, оставляют по себе горы трупов как основных, так и второстепенных персонажей: кто гибнет от выпущенной из ковбойского кольта пули, кто под колесами кареты лорда Малквиста – «последнего частного экипажа в Лондоне».

Кроме того, по городу разгуливает любимец лорда, голодный лев Ролло, который, правда, предпочитает питаться фламинго из сада Ее Величества. Несмотря на легкость стоппардовского стиля, разобраться в перипетиях сюжета подчас непросто не только для читателя, но даже для самого мистера Муна, ученого, которому по штату положено искать логику в поступательном движении истории.

Однако его попытки уложить в голове происходящие в романе события в логическую последовательность выглядят следующим образом: «Итак: оладьи с Малквистом, в карету, сбиваем женщину, лошади несут, перед «Ритцем» видим пьяную Лауру, как оказывается, в одной туфле и Ролло, прибываем домой, ковбой натирает жене задницу, еще один ковбой, перестрелка, входит Воскресший Христос, ковбои отбывают, потасовка в спальне, падение в ванну, приходит генерал, Джейн и Малквист отбывают, Мари мертва, генерал получает по кумполу, бомба тикает, бомба тикает».

Абсурдность этого краткого авторского изложения сюжета вполне адекватно отражает содержание и взаимосвязь событий романа. Единственной последней реальностью оказывается бомба. Взорвать ее недотепа-историк, конечно, не решится, но и без него найдется кому это сделать, а Мун окажется лишь жертвой.

Тем не менее событие, взрывающее романный мир Стоппарда, уже произошло до начала действия. Смерть Черчилля и церемония его проводов в последний путь, в которую постоянно вмешиваются невольно персонажи книги, и есть этот «взрыв».

Конечно, символический.

Но для Стоппарда уход из жизни человека, олицетворявшего не просто «старую добрую Англию», империю – владычицу морей, над которой никогда не заходит солнце, но и весь прежний мир, тоже полный трагедий, но понятный и объяснимый, становится «точкой возврата» новейшей истории, за которой в удел человеку остается лишь неуверенность в настоящем, непредсказуемость даже самого ближайшего будущего.

И в этой точке прошлое смешивается с будущим, вынося благодаря воображению писателя на первый план персонажей разных эпох и культур в самых невозможных сочетаниях.

Что делать?

Стоппард ездил в Москву регулярно, как на работу (фото: publicradio.org)

Констатация тотального торжества абсурда, однако это общее место для литературы ХХ века, и вряд ли еще один ее образец заслуживал бы внимания (будь ее автором сам Стоппард), если бы к ней не прилагались пусть ироничные, но все же рецепты, ответы на сформулированный еще Чернышевским (впоследствии, кстати, оказавшимся одним из героев «Берега утопии» Стоппарда) вопрос «Что делать?».

Пока некоторые персонажи романа напиваются до бесчувствия и устраивают публичные разборки со стрельбой, заглавные герои – лорд Малквист и мистер Мун – пытаются сформулировать свою программу действий.

Для графа Малквиста ответ на этот вопрос прост: «Раз нет надежды на порядок, элегантно отдалимся от хаоса».

Стиль – единственное, во что верит лорд. Он блюдет «стиль», не думая о том, что разорен, что мир вокруг меняется и что сам он – комичный анахронизм. Мистеру Муну же требуется наполнить стиль хоть каким-то содержанием, потому ему приходится труднее, чем графу.

У него, конечно, есть бомба, и он до последнего надеется ее взорвать, но даже в правильности этого своего решения до конца не уверен, ведет сам с собой внутренний диалог: «Но, дружище, мы же не можем все швырять бомбы из-за того, что становится все меньше контроля над все большим и большим количеством людей, а мир сводится к перемещению денег, которые твой разум не в силах отследить, или к другому неврозу, которым ты, по-видимому, страдаешь... А что мне делать?.. Написать письмо в «Таймс»?..»

В таком сочетании тотальной иронии с вниманием к самым фундаментальным историческим и метафизическим проблемам Стоппард в англоязычной литературе, конечно, не первопроходец.

Чтобы не копать слишком далеко, достаточно обозначить его непосредственного предшественника – Честертона. Стилистическое и отчасти сюжетное сходство «Лорда Малквиста и мистера Муна» с «Перелетным кабаком», «Возвращением Дон Кихота» и «Человеком, который был Четвергом» вполне очевидно.

Как и общее для обоих писателей ощущение абсурдности земного бытия, которое выразил Честертон в поэтическом вступлении к роману «Человек, который был Четвергом»:

Клубились тучи, ветер выл и мир дышал распадом
В те дни, когда мы вышли в путь с неомраченным взглядом.
Наука славила свой нуль, искусством правил бред;
Лишь мы смеялись как могли по молодости лет.

А благодаря этому сходству очевидны и различия. Для католика Честертона, который, подобно Черчиллю, чьи торжественные похороны смачно описывает Стоппард, был одним из последних обломков старой культуры, Воскресший Христос в любых, самых невероятных фантазиях оставался тем краеугольным камнем, на котором стоял мир его книг, и когда наука и искусство не могли уже противостоять «распаду мира», у него оставалась вера, пусть и облаченная в шутовской колпак:

Пусть были мы глупы, слабы перед напором тьмы –
Но черному Ваалу не поклонились мы.
Ребячеством увлечены, мы строили с тобой
Валы и башни из песка, чтоб задержать прибой.
Мы скоморошили вовсю и, видно, неспроста:
Когда молчат колокола, звенит колпак шута.

Для интеллектуала другой эпохи Тома Стоппарда Воскресший Христос уже такой же травестированный персонаж, как все прочие персонажи романа, включая почившего Уинстона Черчилля, как Ленин и Джойс из его пьесы «Травести», как Герцен и Огарев из «Берега утопии», как Розенкранц и Гильденстерн, наконец.

А Розенкранц и Гильденстерн – мертвы: одноименная пьеса Стоппарда увидела свет сразу вслед за «Лордом Малквистом и мистером Муном», в 1967-м.

В культуре, где упразднены любые иерархии, от социальных до стилистических, все былые кумиры травестированы и бубенцы на шутовском колпаке не заменят колокольный набат.

В лучшем случае могут немного поднять настроение. У Стоппарда, в отличие от Честертона, нет абсолютной опоры, не подверженной распаду, а в отсутствии такой опоры шутовство, сколь угодно интеллектуальное, остается не более чем шутовством:

– Но если все случайно, то какой в этом смысл?

– А какой в этом смысл, если все неизбежно?

Попытки реконструировать прежнюю иерархию или установить новую с помощью бомбы предпринимаются год от года все чаще, «элегантно отдалиться от хаоса» все сложнее.

Сейчас, когда спустя сорок с лишним лет после выхода на английском роман Стоппарда опубликован по-русски, актуальность сомнений, изводивших его героя, возросла многократно, а убедительных ответов на старые вопросы по-прежнему нет.