Назад к Кокшенову

В известном анекдоте про равенство возможностей условный «русский» объясняет условному «американцу», что заорать у Белого дома «Рейган – дурак» не доблесть. Ибо заорать то же самое можно и у Кремля.

Смеяться над «общими местами» через места мягкие, к которым подносят зажигалку, и матерящихся монашек – это уже сизифов труд

Фильм Галыгина «Очень русский детектив» объясняет нам примерно то же самое. Нехай абсурдистские комедии Голливуда, голливудскую продукцию же и высмеивающие, уже превратились в самостоятельный жанр («Очень страшное кино», «Очень эпическое кино», «Знакомство со спартанцами», «Первое свидание» и прочая, прочая, прочая), не грозите нашему ежу вашим юмором. Ведь русские тоже могут снимать абсурдистские комедии, высмеивающие Голливуд.

Собственно, практика заимствования чужих идей и направлений в кинематографе далеко не всегда порочна. Так, переснятые англосаксами японские ужастики фактически возродили жанр мистического хоррора. Однако и воровать нужно с умом. Обычно тырят хорошие идеи, Галыгин же и сотоварищи полез в болото, где на пять лент дряни нечеловеческой приходится в лучшем случае одна сносная комедь. Так что это не воровство. Это клептомания.

Впрочем, в данном случае шапка как раз по Сеньке: на тонкий юмор Вадим «суслик-сука-личность» Галыгин не претендовал никогда. Голливуд же в качестве доски для дротиков мог быть выбран и по принципу «что ближе валялось», и потому, что своих высмеивать нехорошо. Пацаны не поймут.

На эту тему
• Сутенер на Воле
• Очень скучное кино
• Прощание юмора с искусством
• Двуликий «Комеди Клаб»

Как бы там ни было, на выходе мы имеем типа пародию на американские полицейские триллеры. Точнее, на «Семь» Финчера (местами также угадываются «Основной инстинкт», «Откройте, полиция!» и вполне себе советские «Десять негритят»): маньяк совершает бессмысленные убийства, сверяясь с алфавитом. Почему детектив все-таки «очень русский», станет известно на излете сюжета. Которого в фильме нет.

Весь капустник банально выдыхается на десятой минуте: действительно зрелищную стилистику «штамп на штампе» (отражение Луны в луже, разрушенное мужским ботинком, мощный прикур опытного копа, прикрывающего зажигалку от ветра даже в комнате, отчаянное «Why?», обращенное к Богу и отъезжающей куда-то вверх камере) погребает под собой набор бессвязных скетчей и гэгов уровня «твоему соседу понравится». Так хоронил карьеру Бенни Хилл.

По факту это даже не затянувшаяся почти на два часа передача «Городок», хотя постоянное присутствие в кадре Юрия Стоянова наводит именно на такие мысли. И не Петросян, которого дружно противопоставляет себе галыгинская «тусовка» (именно «тусовка»: в фильме знатно представлены кэвээнщики, друзья и знакомые Кролика). Ибо уровень хохмы нашего «детектива» – это не шаг назад во времени (от Comedy Club − к Евгению Вагановичу), а скачок на два−три – к «Джентльмен-шоу», «Маскам», журналу «Каламбур» и «Кафе «Клубничка».

То есть к началу «смутных 90-х». Когда у «пипла» временно атрофировались вкусовые рецепторы, и он хавал все, что не Николай Гнатюк, не Леонид Брежнев и не Элеонора Белянчикова. Когда Ван Дамм был бельгийским богом, а сюжет крутого детектива в суперобложке содержал в себе обязательные оральные ласки в кабине вертолета, летящего в Афганистан. Когда словосочетание «10 золотых фильмов с Михаилом Кокшеновым» было не шуткой и не оценочной категорией для трэша, а товаром.

В том золотом боксе, к слову, вряд ли бы обошлось без «Русского бизнеса», «Русского чуда» и «Русского счета». Теперь имеем «Очень русский детектив». Стилистический римейк со словом «очень». Типа понт. Типа «Больше Бена». Bigger.

«У вас зашоренное сознание, – кипятится маньяк перед титрами. – Одни штампы». По ощущениям, фраза важная. Она для тех, кто не понял («смысл этого анекдота заключается в том, что…»).

Конечно, бороться со штампами кому-то, наверное, нужно даже в эпоху «Симпсонов» и «Южного парка» (ибо смешно). Но выбирать в качестве орудия те же штампы, смеяться над «общими местами» через места мягкие, к которым подносят зажигалку, и матерящихся монашек – это сизифов труд. Попытки оградиться от запаха, распространяемого грудой тухлой селедки, закидывая оную не менее тухлой скумбрией.

Нет, мы, конечно, все понимаем. Что все эти пуки через зажигалку определены не идейным нищебродством, а золотым стандартом Цукера−Абрахамса−Цукера («Голый пистолет»), когда по шутке – каждые 15 секунд. Да, при такой концентрации материала без блох не обойтись, особенно когда сценарий пишется под «дудку» с друзьями на даче где-нибудь в Конаково. Но вот там, в Конаково, результат бы и показывали.

Сказать, что абсолютно все гэги и скетчи фильма не смешны и провальны, конечно, нельзя. В густо нашпигованной тараканами булке можно отрыть и изюм, а в горе гнилого арахиса – пару целых орешков. Но вот заниматься этим за деньги вовсе не хочется. Лучше дождаться, пока доморощенные пираты в «сетку» выложат.

Теперь пора признаться. Местами – смешно. Но так уж вышло, что если смешать килограмм апельсинов и килограмм навоза – получишь два килограмма навоза. Кстати, кидаться навозом в других, говорят, тоже смешно. В смысле, некоторые смеются.