Хоррор на почве русского мифа мог бы стать одним из лучших в мировой литературе. Долгая история русских верований плотно связывает языческое начало с повседневным бытом русской деревни. Домовые, лешие, водяные, русалки так вплетались в ткань бытия человека на протяжении многих веков, что стали соседями...
4 комментарияГей ты или человек?..
В первой половине сезона «Практика» побила все рекорды по количеству премьер. За четыре месяца их набралось уже шесть. Примечательно, что ни одного проходного, случайного, небрежного спектакля нет. Тематический и стилистический разброс позволяет наблюдать полную картину актуального театра, которым занимается «Практика». А заодно по-новому оценивать жизненное пространство вокруг себя.
Последний по времени спектакль с лирическим названием «Мармелад» может насторожить подзаголовком «Пьеса про геев». Но, выходя из зала, ловишь себя на мыслях о другом.
Мармелад» получился о любви. О бесплодных ее поисках: современный мир все больше направлен на отсутствие чувств между людьми
Каждый новый спектакль «Практики» обозначает и раскрывает определенную тему.
Скажем, «Капитал» рассказывает о внутрикорпоративных отношениях в серьезной бизнес-структуре.
«Этот ребенок» – о конфликте поколений, обреченности непонимания в силу возрастного разрыва.
«Продукт» – это жестокая издевка над всеми мыслимыми и немыслимыми штампами массовой культуры.
А «Мармелад» получился о любви. Точнее, о бесплодных ее поисках. Ибо современный мир все больше направлен на отсутствие чувств между людьми.
Красавцы и чудовища
Гомосексуальная тема эксплуатируется театром очень робко и неизбыточно. Речь не об эстетике гей-культуры как таковой – это совершенно отдельное поле для деятельности. Речь о разговоре. О текстовом первоисточнике.
Пьес о взаимоотношениях людей одного пола у нас практически не пишется. Иногда герои определенной ориентации проскальзывают в сюжетном построении того или иного сочинения, но не более чем в качестве краски, оттенка.
Из «направленных» сочинений можно извлечь из памяти «Моего голубого друга» Екатерины Ковалевой, «Лучших» Екатерины Нарши.
Однако там однополые отношения возникают у женщин. Про мужчин же вспоминается исключительно «Клаустрофобия» Константина Костенко, страшная тюремная история, герои которой – безнадежно исковерканные душевно люди, которые настолько яростно нуждаются в любви, что потребляют самую дикую ее форму.
А геи в обычном жизненном пространстве, пожалуй, впервые стали театральными персонажами. И, что любопытно, в процессе изложения их сексуальная принадлежность ушла на второй план. Люди как люди.
Какая, в сущности, разница, кто с кем спит (или не спит). Куда важнее, кто что чувствует. Хотя задуманной трагедии непонимания из «Мармелада» не получилось.
Получилась довольно яркая зарисовка о представителях современного общества. Делающих деньги и просаживающих их на удовольствия. Усталых, одиноких, нуждающихся в понимании и не умеющих это понимание оказывать другим.
Таких, как все.
Потерянные в звездах
- Дмитрий Бавильский: Как сделан «Капитал»
- Павел Руднев: Бедный детский театр
- Павел Руднев: Ложный термин «антреприза»
- Павел Руднев: Олигархи под микроскопом
Режиссер Виктор Алферов выстроил очень простой спектакль. Точно разобрал текст, сделал удачное распределение. Придумал интересный ход: доверил все роли женщинам.
И этот выбор оказался оправдан: уж очень хороши актрисы. Кстати, примечательно, что автор пьесы – тоже женщина, Ольга Погодина-Кузмина. А когда женщина пишет пьесу о мужчинах, она формирует и оценивает их со своей колокольни. Разница ощутима и осязаема.
Главного героя, успешного предпринимателя Ника, в чей день рождения и приключается весь фейерверк событий, играет Лидия Байрашевская, когда-то актриса новосибирского «Красного факела», позже – брянцевского ТЮЗа в Петербурге.
Сумрачная, горькая, утонченная, с лицом героини военных хроник и загадочностью средневековой королевы. Ее Ник – на удивление трогательный, несмотря на железобетонность и показной цинизм, человек. Больше всего на свете он боится остаться один.
Поэтому терпит выходки юного безголового любовника, нашествия друзей-варваров, которым на него наплевать, через силу принимает любовь женщины. Ищет – и не находит. Все понимает – но не может справиться. И так больно – и так больно. Остается только терпеть.
В подобном ключе существует и Ренард – герой Татьяны Майст. Богатый, благополучный – и выжженный изнутри. Он прекрасно знает правила игры: можно иметь любого, пока у тебя есть деньги и связи. Любви, правда, на горизонте нет. И не предвидится.
Но это побочные эффекты, не больше. Актриса рисует образ резкими штрихами, не скрывая боли и сарказма. Ренард пугает, за его тихим голосом чувствуется убийственная сила, способная раздавить кого угодно. Его не сломить ничем.
Наверное, Ренард – следующий этап таких, как Ник. Ники еще способны на чувства и рефлексию, у Ренардов же на месте сердца черная яма.
Достаточно точны в подаче своих персонажей и молодые актрисы Наталья Лесниковская, Наталья Рычкова, Ирина Брагина. Для каждой из них придуманы внешние детали, пластический рисунок. Хотя смотрятся они несколько холодновато и предсказуемо. Хочется не эскизов, а полноценных характеров.
Да и спектаклю, при всей его аккуратности и внимании к тексту, чего-то ощутимо не хватает. Возможно, режиссерской фантазии, некой самостоятельности мышления.
Послушно идти за автором, чувствовать его интонацию – умение, конечно, важное. Но хочется увидеть чуть более четко выраженную режиссерскую позицию. Понять, что задело, взволновало постановщика.
Потому что моментов, волнующих зрителя, оказывается довольно много. Пробираясь сквозь режиссерские несуразности, история проникает в нас. И требует ответной реакции.
Раздумий о собственном одиночестве.
О тех, которые рядом, об их ценности или ненужности.
О красивых огоньках вечернего города, поглощающего нас без остатка…
…И в итоге обозначение «пьеса про геев» начинает мешать. «Пьеса про людей» – так будет вернее.