Анна Долгарева Анна Долгарева Русские ведьмы и упыри способны оттеснить американские ужасы

Хоррор на почве русского мифа мог бы стать одним из лучших в мировой литературе. Долгая история русских верований плотно связывает языческое начало с повседневным бытом русской деревни. Домовые, лешие, водяные, русалки так вплетались в ткань бытия человека на протяжении многих веков, что стали соседями...

4 комментария
Геворг Мирзаян Геворг Мирзаян Дональд Трамп несет постсоветскому пространству мир и войну

Конечно, Трамп не отдаст России Украину на блюде. Любой товар (даже киевский чемодан без ручки) для бизнесмена Трампа является именно товаром, который можно и нужно продать. Чем дороже – тем лучше.

0 комментариев
Александр Носович Александр Носович Украинское государство – это проект Восточной Украины

Возможно, главная стратегическая ошибка российской экспертизы по Украине всех постсоветских десятилетий – это разделение ее на Восточную и Западную Украину как «нашу» и «не нашу». Нет у украинского проекта такого деления: две его части органично дополняют друг друга.

11 комментариев
18 января 2008, 14:16 • Культура

Гей ты или человек?..

Гей ты или человек?..
@ praktikatheatre.ru

Tекст: Алиса Никольская

В первой половине сезона «Практика» побила все рекорды по количеству премьер. За четыре месяца их набралось уже шесть. Примечательно, что ни одного проходного, случайного, небрежного спектакля нет. Тематический и стилистический разброс позволяет наблюдать полную картину актуального театра, которым занимается «Практика». А заодно по-новому оценивать жизненное пространство вокруг себя.

Последний по времени спектакль с лирическим названием «Мармелад» может насторожить подзаголовком «Пьеса про геев». Но, выходя из зала, ловишь себя на мыслях о другом.

Мармелад» получился о любви. О бесплодных ее поисках: современный мир все больше направлен на отсутствие чувств между людьми

Каждый новый спектакль «Практики» обозначает и раскрывает определенную тему.

Скажем, «Капитал» рассказывает о внутрикорпоративных отношениях в серьезной бизнес-структуре.

«Этот ребенок» – о конфликте поколений, обреченности непонимания в силу возрастного разрыва.

«Продукт» – это жестокая издевка над всеми мыслимыми и немыслимыми штампами массовой культуры.

А «Мармелад» получился о любви. Точнее, о бесплодных ее поисках. Ибо современный мир все больше направлен на отсутствие чувств между людьми.

Красавцы и чудовища

Гомосексуальная тема эксплуатируется театром очень робко и неизбыточно. Речь не об эстетике гей-культуры как таковой – это совершенно отдельное поле для деятельности. Речь о разговоре. О текстовом первоисточнике.

Пьес о взаимоотношениях людей одного пола у нас практически не пишется. Иногда герои определенной ориентации проскальзывают в сюжетном построении того или иного сочинения, но не более чем в качестве краски, оттенка.

Из «направленных» сочинений можно извлечь из памяти «Моего голубого друга» Екатерины Ковалевой, «Лучших» Екатерины Нарши.

Однако там однополые отношения возникают у женщин. Про мужчин же вспоминается исключительно «Клаустрофобия» Константина Костенко, страшная тюремная история, герои которой – безнадежно исковерканные душевно люди, которые настолько яростно нуждаются в любви, что потребляют самую дикую ее форму.

А геи в обычном жизненном пространстве, пожалуй, впервые стали театральными персонажами. И, что любопытно, в процессе изложения их сексуальная принадлежность ушла на второй план. Люди как люди.

Какая, в сущности, разница, кто с кем спит (или не спит). Куда важнее, кто что чувствует. Хотя задуманной трагедии непонимания из «Мармелада» не получилось.

Получилась довольно яркая зарисовка о представителях современного общества. Делающих деньги и просаживающих их на удовольствия. Усталых, одиноких, нуждающихся в понимании и не умеющих это понимание оказывать другим.

Таких, как все.

Потерянные в звездах

Режиссер Виктор Алферов выстроил очень простой спектакль. Точно разобрал текст, сделал удачное распределение. Придумал интересный ход: доверил все роли женщинам.

И этот выбор оказался оправдан: уж очень хороши актрисы. Кстати, примечательно, что автор пьесы – тоже женщина, Ольга Погодина-Кузмина. А когда женщина пишет пьесу о мужчинах, она формирует и оценивает их со своей колокольни. Разница ощутима и осязаема.

Главного героя, успешного предпринимателя Ника, в чей день рождения и приключается весь фейерверк событий, играет Лидия Байрашевская, когда-то актриса новосибирского «Красного факела», позже – брянцевского ТЮЗа в Петербурге.

Сумрачная, горькая, утонченная, с лицом героини военных хроник и загадочностью средневековой королевы. Ее Ник – на удивление трогательный, несмотря на железобетонность и показной цинизм, человек. Больше всего на свете он боится остаться один.

Поэтому терпит выходки юного безголового любовника, нашествия друзей-варваров, которым на него наплевать, через силу принимает любовь женщины. Ищет – и не находит. Все понимает – но не может справиться. И так больно – и так больно. Остается только терпеть.

В подобном ключе существует и Ренард – герой Татьяны Майст. Богатый, благополучный – и выжженный изнутри. Он прекрасно знает правила игры: можно иметь любого, пока у тебя есть деньги и связи. Любви, правда, на горизонте нет. И не предвидится.

Но это побочные эффекты, не больше. Актриса рисует образ резкими штрихами, не скрывая боли и сарказма. Ренард пугает, за его тихим голосом чувствуется убийственная сила, способная раздавить кого угодно. Его не сломить ничем.

Наверное, Ренард – следующий этап таких, как Ник. Ники еще способны на чувства и рефлексию, у Ренардов же на месте сердца черная яма.

Достаточно точны в подаче своих персонажей и молодые актрисы Наталья Лесниковская, Наталья Рычкова, Ирина Брагина. Для каждой из них придуманы внешние детали, пластический рисунок. Хотя смотрятся они несколько холодновато и предсказуемо. Хочется не эскизов, а полноценных характеров.

Да и спектаклю, при всей его аккуратности и внимании к тексту, чего-то ощутимо не хватает. Возможно, режиссерской фантазии, некой самостоятельности мышления.

Послушно идти за автором, чувствовать его интонацию – умение, конечно, важное. Но хочется увидеть чуть более четко выраженную режиссерскую позицию. Понять, что задело, взволновало постановщика.

Потому что моментов, волнующих зрителя, оказывается довольно много. Пробираясь сквозь режиссерские несуразности, история проникает в нас. И требует ответной реакции.

Раздумий о собственном одиночестве.

О тех, которые рядом, об их ценности или ненужности.

О красивых огоньках вечернего города, поглощающего нас без остатка…

…И в итоге обозначение «пьеса про геев» начинает мешать. «Пьеса про людей» – так будет вернее.

..............