Николай Цискаридзе: «Я знаю, что такое падать»

Афоризм «Чтобы идти в гору, надо не давать себе спуску» - про Николая Цискаридзе. Это результат того, что среди танцоров балета он стоит особняком. Перед интервью корреспондент газеты ВЗГЛЯД Михаил Шабашов подарил Цискаридзе шоколадку «Сало в шоколаде».

Я не страдаю от одиночества. Люблю это состояние. Уланова мне говорила: «Чтобы что-то сделать хорошо, надо быть наедине с самим собой…

Цискаридзе отреагировал:

– Ой, какой ужас. Внутри и правда сало?!

– Да ну что вы, это шутка одесской кондитерской фабрики! Вы, кстати, были в Одессе?
– Да. Один раз. Это было самое страшное выступление на сцене в моей жизни. Мне многие говорили, что Одесса – это как экзамен. Если ты успешно выступил в Одессе, значит успех у тебя будет везде. Но я не представлял себе, как это может быть.

В тот раз это был оперно-балетный вечер, на котором выступали солисты из музыкального театра им. Станиславского и я с Илзой Лиепой. В первом акте я танцевал «Нарцисса», во втором, с Илзой, – большой фрагмент из балета «Пиковая дама».

Но зритель не был готов к тому, что будут еще и петь. Когда вышел певец, то вдруг раздались свист и крики: «Давай балет! Цискаридзе давай!» Певец взял себя в руки и все-таки исполнил арию. В зале творилось что-то невероятное. Кто-то его поддерживал, кто-то улюлюкал…

Когда мы с Илзой вышли на сцену, от нас шел ток. У меня вообще было ощущение, что я дымлю. После окончания 30-минутного выступления у нас были ледяные руки. А по мне струился настоящий холодный пот.

Когда мы оказались за кулисами, несколько мгновений стояла гробовая тишина, будто в зале никого не было. Потом раздался гром аплодисментов, но вся эта ситуация стоила нам немало нервов…

– М-да… Ну что ж, экзамен вы выдержали! Николай, вы, наверное, уже знаете, что вашу фамилию «освещает» Икар?
– В смысле?

– Ну смотрите: ЦИсКАРидзе.
Удивленно смеется.

– Надо же! Никогда не замечал! Честное слово!

– Вот вы и держите эстафету балетного пламени, подтверждая теорию Майи Плисецкой о том, что в начале был жест!
– Да-а… Тут не поспоришь: пока появилось слово, люди еще долго изъяснялись жестами… Вы знаете, моя фамилия, как любая грузинская, еще имеет и перевод! Утром слово Цискари означает «заря», а вечером – первую звезду, которая появляется на небе. У меня хорошая фамилия. Как корабль назовешь, так он и поплывет…

– Я про вас нашел такой факт: «Неотразимое впечатление произвели на юного Николая гастроли театра С.В. Образцова в Тбилиси, после чего он сам стал мастерить кукол». Это так?
– В детстве меня обычно водили на детские спектакли, а тут я увидел кукольные, но взрослые постановки. Мне понравились сюжеты и вообще атмосфера этого театра, который гастролировал тогда около месяца. И я смотрел каждый спектакль.

Особенное впечатление на меня произвел «Необыкновенный концерт». Потом я сам стал делать кукольные представления под аккомпанемент виниловых пластинок для мамы и наших соседей, чем, вероятно, их изрядно помучил. Вот так мне нравился театр! Но я вообще не представлял, что когда-нибудь буду в нем работать.

– Известно, что лучше всего, когда сцена сделана из корабельной сосны. А где такие сцены есть?
– В Большом театре была. В Мариинском…

– А после ремонта Большого не знаете из чего она будет сделана?
– Мне самому интересно у кого-нибудь узнать, что там будет…

– В одном интервью вы сказали, что секрет актера – в умении собой управлять: «Мама с детства учила меня пушкинскому «учитесь властвовать собой»…
– Да. К сожалению, так я и не научился этому до конца.

– Ни собой, ни обстоятельствами?
– А как это возможно? Я, как актер театра, живу по расписанию. Мы не настолько умны, чтобы предвидеть промысел Божий и понимать, что что-то уже предрешено. Говорят, что если вы хотите рассмешить Всевышнего, расскажите ему о своих планах. Человек предполагает, а Бог располагает. Есть какой-то высший разум, который нами руководит. Мне так кажется, потому что есть вещи, которые необъяснимы. И я их и не стараюсь как-то объяснять. А зачем?!

– У вас бывают удивительные стечения обстоятельств, когда все складывается просто замечательно?
– Бывает, но я боюсь таких периодов. Как показывает практика, жизнь складывается из белых и черных полос. Если сейчас все идет успешно, значит скоро все будет по-другому…

– Я не ошибусь, если скажу, что пару лет назад видел вас в Малом зале консерватории на концерте Елены Образцовой?
– Вы не ошибетесь, если вообще скажете, что я посещаю консерваторию… На выступления Елены Васильевны я всегда стараюсь попасть. И в Москве, и в Питере, когда это возможно.

Образцова – один из самых необыкновенных людей, которых мне довелось встретить в жизни. Это большое везение, что я с ней знаком. Она величайшая певица. У нее положительная, жизнерадостная энергетика!

Когда с ней общаешься, то можно подумать, что у нее была счастливая жизнь. А на самом деле это у нее такой настрой, благодаря которому она и себя вытаскивала из трудных ситуаций, и вытаскивает других! Я не перестаю ей удивляться и думаю про себя, что вот так и надо жить! В театре таких людей очень мало…

– Их вообще немного… А какая история вашего знакомства с Людмилой Ивановной Касаткиной?
– Она была любимой актрисой моей мамы. Она смотрела военные фильмы с ее участием. Потом мы ходили на спектакли, где играла Людмила Ивановна. Когда мамы не стало, я продолжал ходить в театр Российской армии. И познакомился с этой замечательной актрисой. Мне было приятно, что она знала сферу моего занятия. Такие вещи очень приятны артистам…

– Она ведь тоже оптимистка!
– Да-да! Я по характеру не такой человек. Я сначала вижу только плохое, очень-очень плохое, а потом только чуть-чуть хорошего…

Люди такие, какие есть, их не поменяешь на свой лад. И если ты хочешь с человеком общаться, то должен принимать его таким, какой он есть. Когда-то я прочел одну умную фразу: любят не за что-то, а вопреки. Если тебе какой-то человек дорог, то любить его будешь со всеми недостатками. Я хочу, чтобы ко мне тоже так же относились. Я тоже не идеал. Но всегда по-хорошему завидую людям, которые сразу видят в тебе хорошее. И Людмила Ивановна для меня в этом смысле тоже маяк…

– Когда я с ней делал интервью, она сказала по поводу Японии буквально следующее: «Многие гадают относительно НЛО. Тарелки, гуманоиды… Да что гадать? Это японцы запускают тарелки, когда им надо что-то где-то поглядеть! Гуманоиды – это сами японцы». Вы ведь тоже были в Японии…
– Первый раз в 1990 году. Получил такой большой гонорар, что накупил всем кучу подарков. Домой привез большой телевизор, кучу техники…

Мама увидела это все, села и заплакала. Она за 35 лет работы в школе смогла накопить только на телевизор «Рубин Ц202». А у меня первая получка – и вот такая разница… Ну, тогда от получки до получки жила вся наша страна…

А что касается японцев, то они на самом деле очень другие люди. У них все построено на доверии. В магазине, например, если вы этикетку с дешевой одежды перецепите на дорогую, то вам так и продадут. Им в голову не придет, что человек может это сделать. В общественном транспорте для оплаты проезда есть две кнопки – взрослый билет и детский, в два раза дешевле взрослого. Можно взять детский билет и спокойно ехать. Но у них только дети нажимают свою кнопку! В метро – очередь для входа в вагон… Ну и так далее. Очень многие вещи, которые для японцев в порядке вещей, для нас являются фантастикой…

– М-да… Кстати, о подарках. У вас не вызывают растерянности дни рождения близких вам людей: что подарить?
– Нет. Просто ты же знаешь, что может доставить приятность людям, которых ты любишь. Раневская говорила: «Дарите то, что жалко».

– Если верить Интернету, то можно сказать, что для вас подарком стал спектакль Ladies night. Это так?
– Совершенно верно. Там все актерские работы очень хорошие, но одна роль – просто гениальная. Это персонаж Людмилы Артемьевой. Она там играет педагога по балету. И делает это настолько гениально, что ее работу могут по-настоящему оценить только артисты балета, которые сами прошли через этот «ученический» ужас. Тот текст, который Людмила произносит, мы дословно слышали в детстве.

Когда я смотрел спектакль, у меня текли слезы от хохота. В сценах с Артемьевой я видел свое ученическое детство! Она бесподобно уловила характер этих балерин-педагогов, у которых, как правило, неустроенная жизнь и ничего, кроме балета, в жизни нет…

Этот образ Людмила воплощает потрясающе! Она и в других ролях замечательна, но вот что касается именно этой работы, то я просто в восторге от высочайшего профессионализма актрисы!!!

– Вы предвосхитили следующий вопрос. Я попросил Людмилу Артемьеву присоединиться к интервью. И вот вам персональный вопрос от нее: что для вас молчание? И в танце, и в жизни?
– Спасибо. Что касается танца… Моя профессия вообще лишена языка. Многие чувства нам надо показывать, как поет Пугачева, «движеньем рук, движеньем глаз». Но так, чтоб зрителю было понятно. Тут дело в другом.

Я иногда думаю, что если бы придумали такой аппарат, который бы считывал мысли, то люди бы узнали, какие страшные мысли проносятся в голове, когда ты на сцене. Этот поток сознания никогда не связан с тем, что ты танцуешь! А молчание в жизни, особенно когда ты один…

Ну, я не страдаю от одиночества. Я люблю это состояние. Галина Сергеевна Уланова мне говорила: «Чтобы что-то сделать хорошо, надо быть наедине с самим собой». Тогда ты честен и объективен... Я вообще считаю, что отношения между людьми проверяются не общением, а молчанием. Вот когда ты можешь с кем-то помолчать, это четко показывает – твой этот человек или нет. Недаром люди говорят, что молчание – золото. Есть ошибочное представление о том, что от разговорчивого человека можно много узнать. Но, как правило, от таких людей очень трудно услышать что-то существенное. Они могут много что сказать, но при этом ничего конкретного добиться от них невозможно…

– Как-то вы о себе сказали, что очень ленивы. Майя Плисецкая о себе тоже так говорит. Завидная леность, доложу я вам…
– Тут надо отделять лень от режима. Режим – это то, с чем ты вырастаешь, к чему ты приучен. Ты должен просыпаться и идти на класс. Изо дня в день. В моей жизни это длится 23 года. Если мне предстоит спектакль, то надо мной верх берет этот режим. Но если спектакль еще не скоро, то тогда я могу себе позволить полениться. Например, не пойти на класс. Если есть возможность, почему бы и нет? Я знаю артистов, которые никогда этого не допускают…

– На канале Россия готовится продолжение проекта «Танцы со звездами». Вы там снова будете в составе жюри. Расскажите о том, как и что это будет?
– У нас полностью сохранена съемочная группа и наша команда – и ведущие Анастасия Заворотнюк с Юрием Николаевым, и члены жюри Елена Анатольевна Чайковская, Ирина Моисеева, Андрей Миненков, Игорь Бобрин и я, единственный из искусства, а не из спорта. Но художественная гимнастика и фигурное катание полностью основаны на базе классического танца. Если мы можем совершенно спокойно без них жить, то они без нас – никак, потому что их мастерство зиждется на классическом танце.

Мне было очень приятно, что такие выдающиеся мастера фигурного катания дали добро на мою кандидатуру в составе жюри, поэтому я с радостью изначально согласился на участие в этом проекте. Это очень интересные люди, которые мне дарят удивительное общение.

Когда закончился первый сезон, я со светлой грустью вспоминал о нем. На этот раз я еще не знаю, кто будет участвовать. Съемки начнутся 21 августа, тогда и посмотрим.

– Из форума в Интернете я прочитал такой отклик: «Меня очень радует присутствие в судейском составе Николая Цискаридзе. Жаль, что его плохо бреют. Ну да ладно, я привыкла уже и к такому Николя. Только вот страшновато за него, когда он лбом об стол бухается…»
– Я бухаюсь, потому что, когда кто-то начинает падать, я вижу это изначально и быстро стараюсь отвести взгляд. Я сам перенес очень сложную травму и знаю, чем может закончиться любое падение, поэтому я стараюсь этого не видеть. Камера даже несколько раз ловила, как я ныряю под стол… Я никогда не стоял на коньках и не знаю, как это – упасть на лед.

– Танцорам балета на коньках нельзя же…
– Да. Зато четко знаю, как падать на пол. Но мне кажется, что на лед – это больнее.

– И холоднее…
– Разумеется. Поэтому я очень переживаю за тех, кто танцует. И больше всего – за женщин-профессионалов, которым достаются непрофессиональные конкурсанты. Если поддержка не получится, то можно ведь и сверху навернуться… А любое падение может закончиться не только сложной травмой... Это очень страшная вещь. Поэтому я жутко волнуюсь. От этого все мои «буханья». А что касается небритости – я просто не люблю бриться.

– На этой неделе премьера «Танцев на льду». Что нового увидят зрители?
– В этом году новый сезон откроется не плановой конкурсной программой, а большим гала-концертом, где будут принимать участие суперзвезды фигурного катания, такие как Александр Горшков, Ирина Роднина, Алексей Мишин с Тамарой Москвиной. И представляете, легендарная пара Наталья Линичук и Геннадий Карпоносов, которые выиграли все золото мира и которые воспитали огромное количество олимпийских чемпионов, специально прилетят с другого континента всего на три дня, чтобы принять участие в этом гала-концерте.

– Будут ли какие-нибудь изменения в проекте?
– Самое главное изменение – это новые звезды и новые фигуристы. Часть фигуристов останется с прошлого сезона. Добавятся яркие новые имена, такие как Марина Анисина, Петр Чернышев, Марина Климова, Сергей Пономаренко и… Евгений Плющенко. Плюс ко всему проект в этот раз будет дольше и телезрители смогут болеть за своих любимцев с конца августа аж до середины ноября. (В прошлом году проект закончился 15 октября. – М.Ш.).

– Николай, у вас очень много наград и званий. У Игоря Губермана есть такой «гарик»:
К лести, комплиментам и успехам
(Радостным ручьем они вливаются),
если относиться не со смехом,
важные отверстия слипаются.

Думаю, вы это уже осознали…
– Вы понимаете, есть большая разница – работать звездой и быть звездой на каждом углу. Я в течение 15 лет работаю звездой. Я еще в школе стал одним из самых успешных учеников. Но мама меня всегда осаживала, говоря, что мой труд ничуть не лучше труда уборщицы, которая моет лестницу в подъезде. И что ее работа такая же сложная, как и моя. И гораздо нужнее, чем моя… Все зависит от воспитания, конечно. Во мне не культивировали исключительности во всем. А когда я оказался в театре, то мой педагог Марина Тимофеевна Семенова научила вести себя соответственно моему рангу. В театре я всегда буду звездой. Я никому не дам забыть, что здесь я – самый главный. Очень мало людей, стоящих на одном пьедестале со мной. Я этого не стесняюсь и всегда напомню, если кто-то попытается забыть. Если ты не будешь этого делать, то тебя могут и задвинуть. Я терпеть не могу артистов, которые представляются Красной Шапочкой, на самом деле являясь волком. Я сразу при встрече говорю, что я серый волк с очень острыми зубами. Но если вы будете себя вести правильно, я буду Красной Шапочкой… Однако когда я вне стен театра, то такой же, как и все.

– Вы испытывали чувство зла?
– Да я живу среди него с 10 лет, когда пошел в балет! Я вообще думаю, что, если человек связывает себя с серьезным искусством, бизнесом или спортом, он попадает в конкурентную обстановку. А любая конкуренция провоцирует на демонстрацию не самых лучших человеческих качеств. Но это нормально. Здесь нет ничего сверхъестественного или из ряда вон выходящего. Это есть и на любом заводе… Просто наша сфера предполагает публичный интерес – и только-то.

– Я к тому, что древнееврейское слово, обозначающее «зло», пишется как «авен» и буквально обозначает «ничто». Николай, вы смотрите телевизор?
– Да. Больше всего – канал «Культура». Там нет рекламы. И это единственный канал, который держит планку духовных передач. Там транслируют документальные программы и художественные фильмы высокого качества и содержания.

– Среди ваших многочисленных наград есть орден Чести Грузии. Очень красивое название…
– Да. Мне его вручал еще Эдуард Шеварднадзе. И на тот момент это была высшая награда страны. Так совпало, что мне ее вручили в день рождения моей мамы, которой в то время уже не было 10 лет. Потом сказали, что специально подсчитали… Среди всех высоких наград, которые я получил от разных стран, эта единственная, когда ради меня была организована пышная церемония. Из-за моей персоны собрались высокие гости во главе с президентом, что было невероятно приятно! Но для меня это было полной неожиданностью! Тогда я был в Тбилиси с гастролями. Стоял жаркий июнь. И одет я был, разумеется, по-летнему: майка, бриджи. И вдруг мне говорят – есть ли у меня приличная одежда? Мне будут вручать орден! Мои знакомые дали мне брюки, рубашку, и я пошел получать этот невероятный сюрприз во Дворец правительства.

– После такого факта мой следующий вопрос рискует остаться без ответа: что вас может удивить в жизни?
– Ну, вот сало в шоколаде. Икар в моей фамилии… А если серьезно, то меня действительно удивить сложно. Жизнь меня уже много раз удивляла. Иногда поражают какие-то поступки людей. Благими намерениями, как известно, выстлана дорога в ад. Вот иногда эти благие намерения бывают гораздо хуже ярой недоброжелательности. Я недавно понял, что когда ты даешь какой-то совет, которого у тебя не спрашивают, то ты на себя берешь большую ответственность. В этом отношении не нужно проявлять инициативу. Даже когда тебя спрашивают, надо подумать, стоит ли вмешиваться в ситуацию, потому что в конечном счете виноват будешь ты.

– У вас есть любимое стихотворение?
– Есть. Я его еще выбрал в детстве, и оно является девизом моей жизни. Это стихотворение Александра Блока: «О, я хочу безумно жить, все сущее – увековечить, безличное – вочеловечить, несбывшееся – воплотить!..»

– Замечательно! Я такой вопрос как-то задал своей племяннице, и 10-летняя кроха выдала такое:
Дождик лил как из ведра.
Я открыл калитку.
И увидел средь двора
Глупую улитку.
Говорю ей: «Посмотри,
Ты ведь мокнешь в луже!»
А она мне изнутри:
«Это ведь снаружи!
А внутри меня весна,
День стоит чудесный!» –
Отвечала мне она
Из скорлупки тесной.

Я желаю, чтобы внутри у вас всегда была весна и чудесные дни!
– Тогда я буду молодой и красивый! Спасибо.