Ирина Алкснис Ирина Алкснис Предатели вынуждены старательно вылизывать сапоги новых хозяев

Реакция на трагедию в «Крокусе» показала, что у несистемной оппозиции, уехавшей из страны, за громкими словами о борьбе с тираническим государством и авторитарной властью скрывается ненависть к стране и ее народу.

3 комментария
Дмитрий Губин Дмитрий Губин Что такое геноцид по-украински

Из всех национальных групп, находящихся на территории Украины, самоорганизовываться запрещено только русским. Им также отказано в праве попасть в список «коренных народов». Это и есть тот самый нацизм, ради искоренения которого и была начата российская спецоперация на Украине.

6 комментариев
Ольга Андреева Ольга Андреева Почему на месте большой литературы обнаружилась дыра

Отменив попечение культуры, мы передали ее в руки собственных идеологических и геополитических противников. Неудивительно, что к началу СВО на месте «большой» русской литературы обнаружилась зияющая дыра.

13 комментариев
22 июня 2007, 09:30 • Культура

Золотые вериги академии

Золотые вериги академии

Tекст: Константин Рылёв

250-летний юбилей своего существования Российская академия художеств отметила масштабной выставкой, занявшей оба этажа Манежа. Там представлены почти все столпы российской академической живописи, от Брюллова до Глазунова. И, несмотря на разнообразие представленных мастеров, видно, что по-настоящему революционные изменения в живописи производили те, кто оставался за пределами академических стен, как, например, Давид Бурлюк или Казимир Малевич.

В фотографической части экспозиции выделяется значительностью портрет настоящего президента Академии (с 1997) – Зураба Церетели. Мэтр сидит в кресле, словно на троне, в фартуке, перепачканном краской. В левой руке – тряпочка и кисточка, в правой – мобильник. Современный царь-труженик: левой рукой занимается искусством, правой – бизнесом.

Апофеозом русскости на выставке стали гигантские чугунные валенки

Из лидеров старой школы на снимке неизвестного фотографа представлена мастерская профессора И.Е. Репина – «Постановка натуры» (1897). Илья Ефимович объясняет сосредоточенным студентам, как сподручнее зарисовать голую девицу, слегка прикрытую пледом и освещаемую керосиновыми лампами.

Рядом фото (1913) мастерской профессора К.Е. Маковского, где обнаженных натурщиц уже десятки, а лампы – электрические. Сам профессор в костюме-тройке является центром художественно-эротического движения, состоящего из художников, моделей и развешанных по стенам картин упитанных ню.

На снимках 20-х – революционная, весело-растрепанная богема. В 30-х ее сменяют сумрачные бритоголовые пролетарии.

В графической части экспозиции – копии работ, послуживших образцами для российских живописцев. Самая любопытная – многометровая копия Босси Джузеппе, сделанная с фрески Леонардо да Винчи «Тайная вечеря».

Как известно, шедевр Леонардо из-за его экспериментов с химическим составом красок, стал портиться еще при жизни автора. Поэтому только в копии мы можем увидеть эту грандиозную картину завершенной. А такая крупная версия дает возможность разглядеть подробности.

Из тринадцати персонажей сразу выделяются два основных, два полюса напряжения – Иисус и Иуда. Левая рука Христа повернута ладонью вверх – дающий жест. Правая ладонь обращена в сторону Иуды. Их ладони как бы пересекаются на расстоянии.

У Иуды мефистофелевский профиль: крупный крючковатый нос, борода. Правой рукой, в которой зажат мешочек с сребрениками, он опрокидывает солонку (плохая примета), а левую тянет к правой руке Христа. В его позе читается и любовь, и ненависть к Учителю. Картина об извечном противостоянии двух мировых начал.

На другом этаже представлена впечатляющая панорама российской живописи за последние два с лишним столетия. Ощущается подражательность западным образцам: и религиозным, и светским. Скучный ряд парадных голов на черном рембрандтовском фоне. А мифологические и христианские сюжеты обыгрываются близко к манере итальянцев и фламандцев. Своеобразие вносит только родная натура.

Представлены все гиганты русской живописи: Брюллов, Крамской, Серов, Куинджи, Левитан, Шишкин, Репин…Жаль, их произведения, за малым исключением, для этой выставки выбраны неяркие.

XX век воспринимался уже не как плеяда художников, а как музей социальных типов: колхозниц, революционеров, солдат, космонавтов.

Зато публика подолгу задерживалась возле страшноватых фантасмагорических гоголевских «Носов» Вильнера и по-цирковому пестрых эскизов декораций Мессерера к балету «Конек-горбунок». Прикладная живопись, являющаяся продолжением литературы или драматургии, выглядит сильнее.

Академическая русская живопись не являлась выразителем какой-то мощной идеи, кроме национальной самобытности. Она воплощалась в среднестатических типажах: ударниках, пьяницах, крестьянах. Апофеозом русскости на выставке стали гигантские чугунные валенки. За 250 «академических» лет русские таланты не слишком ускорили мировую художническую мысль, но по части отражения национальных корней – преуспели.

Сумма не меняется

К.П.Брюллов. <Портрет итальянской певицы Фани Персиани
К.П.Брюллов. "Портрет итальянской певицы Фани Персиани"

Открылась обновленная экспозиция «Искусство XX века» в Третьяковке на Крымском Валу. Ничего особо радикально не поменялось. Оно и понятно, структура этой постоянной экспозиции и так хороша. Но в качестве «оживляжа» были добавлены некоторые работы 1914–1915 годов прошлого столетия. Сам этот апокалипсический, переломный период истории всегда любопытен своими творческими исканиями.

В этом плане замечателен открыватель таланта и друг Маяковского – художник и поэт Давид Бурлюк. В раннем творчестве он был консервативен, малевал сочно-банальные украинские виды с речками (он родом из-под Херсона). А потом в его полотна ворвались многоглазые и летающие существа ("Женщина с четырьмя глазами и цыпленок", "Композиция с глазом") и прочие футуристические штучки. Из свежепредставленных полотен привлекает «Святослав» (1914). На коврике по-турецки сидящий мужчина пирует, подняв в руке вместо заздравного кубка половинку собственного черепа. Вероятно, так Бурлюк передал безумие начавшейся войны…

В зале Петрова-Водкина возле портрета его кисти петербургской салонной красавицы Саломеи Андрониковой, возник еще один ее портрет – Василия Шухаева. У Петрова-Водкина Саломея – таинственна и изящна. Шухаев наполнил ее фигуру тяжеловесным, подобострастным пафосом. В общем, можно заняться сравнительным анализом.

Постоянные посетители обновленную экспозицию оценят. Правда, от перестановки слагаемых сумма не поменялась. Может, и к лучшему.

Присвой шедевр!

В галерее pop/off/art открылась выставка Нафтали Ракузина – художника, десятки лет преданно воспроизводящего на полотнах репродукции известных произведений в книжном формате. Картины Ракузина наполнены книжными полками с раскрытыми фолиантами. На разворотах последних мы видим шедевры Рембрандта и Моне.

Если опустить теоретические выкладки по постмодернизму, то в вещах Ракузина можно усмотреть «одну, но пламенную страсть» – к книгам как таковым. Между прочим, вполне интеллигентно-советское увлечение, хоть Нафтали давно уехал на ПМЖ сначала в Израиль, а потом во Францию. К тому же он является сыном книжного иллюстратора, а значит, с детства был окружен волшебной аурой создания книги.

Поэтому его умиротворяющие рисованные интерьеры смотрятся как необходимое продолжение бытия человека, искренне интересующегося искусством. Рядом с его картинами хочется выпить чашечку кофе, окунаясь в уютно-неспешный мир живописи, с которым в мы, большинстве случаев, контактируем посредством альбомов, а не музеев. Включается и собственнический инстинкт: в альбомах это уже конкретно твои Сезанн и Моне. Пусть в книжных переплетах! А Ракузин их сделал «дважды своими», поместив обратно в пространство картинной рамы.

..............