Энциклопедия советской жизни

Для тех, кто помнит советский «Крокодил», Моралевич – личность легендарная. Для тех же, кто те времена не застал, напомню некоторые факты его трудовой биографии. Детство его началось в Доме на набережной, в квартире его деда, наркома водного транспорта.

Моралевич против СССР

В 70-е года Моралевич обнаглел настолько, что письменно обратился к Союзу журналистов СССР и журналу «Крокодил» с предложением провести закрытый конкурс

Продолжилось в Марийской АССР, где в лагере неподалеку от станции Сурок отбывала срок его бабушка. Закончилось на войне, где девятилетний будущий фельетонист стал сыном бригады (полков в морской пехоте нет). Затем – годы скитаний по стране.

А в 1963 году в «Крокодил» пришел наниматься молодой человек. Вместо рекомендательных писем он держал в руках рукопись романа под названием «Авраам, Исаак и ДОСААФ». Роман был внимательно прочитан редколлегией, после чего один из заместителей главного редактора предложил немедленно позвонить Куда Следует и препроводить в это Куда Следует молодого автора вместе с его рукописью. На что главный редактор журнала Мануил Семенов сказал, что позвонить никогда не поздно, а сейчас автор будет немедленно принят на работу.

Моралевич оказался крайне неудобным сотрудником, приносившим родному изданию массу неприятностей. Прежде всего – жанр обязывал. Почти каждый его фельетон вызывал скандал. И далеко не всегда героем скандала становился герой фельетона. Герои были весьма могущественными, и они умели защищаться. Так что все последствия скандала доставались автору.

К примеру, обратились к Моралевичу молодые дальневосточные писатели. Вмешайся и защити! Всю отпущенную Дальнему Востоку бумагу сжирают на издание своих романов два командира писательства – Рогаль и Александровский. Так что молодым на сборничек стихов, на тощий альманашек рассказов не перепадает! Моралевич вмешался как умел. А через некоторое время его вызывают в высокий кабинет и предъявляют письмо, подписанное всеми молодыми писателями Дальнего Востока. В письме этом сообщалось, что облыжник, злопыхатель и гробокопатель Моралевич вчистую оклеветал двух заботливых пестунов творческой молодежи Рогаля и Александровского, которые все свои помыслы и чаяния отдают… Моралевич получил за свое злопыхательство строгий выговор, а у каждого молодого дальневосточника вышло по книжечке, а двое были даже приняты в Союз писателей.

Ну и, будем справедливы, характер у главного советского фельетониста соответствовал выбранному жанру. Даже свое родное начальство Моралевич не жаловал. К примеру, написал он однажды «Очерк к рождению младенцев Павла и Константина». Очерк был о Свердловской области, где ночью от заводских дымов из труб выпадал оранжевый снег, поутру – зеленый, ввечеру – синий. Где женщины были вынуждены рожать в двадцатиградусный мороз на тормозных площадках товарных вагонов. Где десятки брошенных сел области были населены одним только жителем – памятником В. И. Ленину. Очерк приняли и стали читать. Отдел культуры «Крокодила». Секретариат. Члены редколлегии. Партком. И так далее.

Несколько недель спустя Главлит, редколлегия «Крокодила» и партком журнала получили три одинаковые телеграммы. Текст следующий: «Сим сообщаю вам, что русский алфавит (кириллица) состоит из букв: а, б, в, г, д, е, ж (и далее по всему алфавиту). Полагаю, что освоение букв русского алфавита и последующее умение составлять из букв слова ускорит прочтение вами «Очерка к рождению младенцев Павла и Константина». С пожеланиями вам в этом успеха – автор очерка А. Моралевич». С тех пор прошло уже двадцать лет. Очерк до сих пор читают. Видимо, не помогла телеграмма в освоении алфавита…

В 70-е года Моралевич обнаглел настолько, что письменно обратился к Союзу журналистов СССР и журналу «Крокодил» с предложением провести закрытый конкурс. Условия такие: Леонид Израилевич Лиходеев, как безусловный корифей и авторитет, предложит двадцать тем фельетонов. И любой желающий может попытаться переплюнуть в этих темах Моралевича, который грозился выиграть у всего СССР как минимум со счетом 12:8. Вызов не был принят. Моралевич склонен считать, что эту дуэль он выиграл без боя.

Очень несвоевременная книга

Роман «Проконтра»

В начале 90-х «Крокодил» умирал, возрождался под новыми обличьями и снова умирал. Ходили упорные слухи, что Моралевич тоже давно умер. Совсем недавно выяснилось, во-первых, что Моралевич жив. И во вторых, что он, уникально неформатный и неформальный, не пригодился ни в новых реинкарнациях старого журнала, ни в других изданиях. Более того, что его роман «Проконтра», написанный за десять лет затворничества, издать практически невозможно.

Неходовой жанр, гигантский объем – больше тысячи страниц, в тексте – мат на мате, автор почти забыт. Кто рискнет такое издать? Два года Моралевич, как сорок лет назад, ходил с рукописью. Слава богу, хотя бы никто уже не предлагал позвонить Куда Следует. Наконец нашел небольшое издательство, которое решило рискнуть. Впрочем, тираж мизерный, так что и риск небольшой.

Время действия романа мифологическое – советское. В нем одновременно действует обходительный начальник КГБ Лаврентий Павлович и упоминается патриарх всея Руси Алексий Второй. Если выжать сок из романа и оставить только сюжет, получится полудетективная история любви советского чиновника – начальника Главного управления крытых рынков и комиссионторга при… Романа Сергеевича Троетраха и сотрудницы КГБ Ольги Соковниной, которая изобрела способ уничтожения вражеских генералов при помощи боевых дятлов.

При желании можно, читая, следить за сюжетом и, охая и ахая, восхищаться советскими богатырями. Ведь прототипы Романа Сергеевича – отнюдь не советские чиновники, а, скорее, былинные богатыри. А Ольга Евсеевна Соковнина написана отнюдь не с натуры, не с барышень, служивших на Лубянке. Нет, она – Василиса Премудрая, которая попала на Лубянку только потому, что где же еще служить Премудрой в СССР? Не в диссиденты же ей податься, слушать на кухне «вражьи голоса».

Впрочем, главное в этой книге – как раз таки сок, который выжимать нельзя. «Проконтра» – настоящая энциклопедия советской жизни. Всю жизнь ограниченный журнальными рамками, Моралевич наконец написал так, как хотел писать всегда, – много и с удовольствием. Если бы писал без удовольствия – читателю было бы сложновато продраться через лирические отступления в десятки страниц. Роман же читается на одном дыхании.

Здесь и истории о том, как развлекалась советская партийная элита, и подробные описания мошеннических схем социалистического хозяйствования, и очерки из жизни малых советских народов. В общем, все то, о чем Моралевич не мог писать в своих «крокодильских» фельетонах. Вернее, он писал, но далеко не все печатали (см. выше).

Пожалуй, не самое корректное сравнение, тем не менее вспомнились «Компромиссы» Довлатова, целиком построенные на контрасте убогих официозных заметок и фееричных историй, сопутствовавших их написанию.

Впрочем, у Моралевича таких контрастов нет. Его книгу можно было бы назвать «Без компромиссов». Поскольку Моралевич, которого печатали, ничем не отличается от Моралевича, которого не печатали. Этим и ценен.