Сила привычки

«Если бы я был так безумен, что верил бы еще и в счастье, я бы искал его в привычке», – сказал когда-то Шатобриан. Наверняка ничего не слышав о французском классике, герой фильма «Любовь и прочие неприятности» нашел счастье в привычке кушать каждое утро мамины завтраки и вообще жить до тридцати пяти лет в родительском доме.

Платные неприятности

Главный герой Трип (Мэтью Макконохи)

Конечно же, фильм Тома Дея никак не пересекается в своей сюжетной линии с классическим «Обломовым». Герою американской комедии просто удобно жить вместе с родителями, ему удобно, что его белье всегда постирано, а на столе всегда домашняя еда, приготовленная любимой мамой. Если добавить к этому то, что даже в этом вроде бы «самостоятельном» возрасте ему не нужно брать на себя ответственность в виде обручального кольца, поскольку ни одна из нормальных девушек не согласится жить под одной крышей с его родителями, то получается удивительная по своему комфорту картина. Картина, к которой привыкаешь на раз.

Фильм «Любовь и прочие неприятности» даже не о том, как главного героя Трипа (Мэтью Макконохи) пытаются ненавязчиво выгнать из своего дома его же родители, нанимая профессиональную обольстительницу Полу (Сара Джессика Паркер), с тем чтобы она «стимулировала» его наконец-то покинуть отчий дом. Это некая веселая байка о том, как мы готовы расстаться со всем, но не с нашими привычками.

Продолжение этой забавной истории следует, наверное, снимать про то, как Трип, уже из-за появившихся новых привычек, не расстается с Полой, с которой он живет несколько лет. Этими «вновь появившимися» привычками могут стать как самые обычные вещи, так и моменты, которые вроде бы должны сильно раздражать. Люди привыкают к количеству йогуртов «на двоих», которое нужно брать в супермаркете. Они привыкают к книгам, которые читаются одновременно, – тоже «на двоих». Наконец, у них входит в привычку слышать: «Прекрати пачкать холсты», когда кто-то из тех же «двоих» пытается написать что-то масляными красками. Да мало ли к чему человек способен привыкнуть! В предисловии к своему «Архипелагу» Солженицын пишет, что не только привык, но почти полюбил тот мир, в котором ему «предложили» провести 11 лет.

Без национальности

Пола (Сара Джессика Паркер)

Петербуржец Обломов когда-то сильно привык и к своему дому № 14 по Гороховой улице, и к домашним тапочкам, которые всегда на одном и том же месте стояли возле его кровати. Но еще раньше он привык к такому же, как у Трипа, родительскому дому, где ему было наиболее комфортно в этой бренной жизни.

Вот только Гончаров почему-то эту вполне естественную привычку, которую он так тщательно описывает на протяжении целого романа, называет ленью, да еще и наделяет ее русской национальностью. Учителя отечественной литературы «входят в штопор» – и давай противопоставлять эту «русскую» лень немецкому жизненному напору Штольца. Напор-то, может, и немецкий, но лень, то есть привычка, – она интернациональна.

Американец Том Дей, наверняка сам того не понимая, лишил своего Трипа обломовской лени, оставив при нем привычку в ее практически феноменологическом состоянии. В американском кино, в общем-то, практически всегда такие вещи подаются «без примесей».

На эту тему
• Любовь, сбивающая с ног
• Враг народа
• Сволочи кино
• Гламурный национализм
• Русская звезда корейского экрана

Тем самым он будто сообщил нам вместо русского Гончарова, что у привычки действительно нет национальности. Но есть неимоверная сила. Противостоять которой, согласно американской кинематографической версии, может только любовь (но и в этом вопросе у американцев – без особых вариантов). И возможно, привычка может принести еще и счастье. Но это уже французская версия, о которой Трип догадывался, но был с ней явно не знаком, раз позволил-таки себе влюбиться в нанятую родителями вечно юную обольстительницу из незабвенного «Секса в большом городе».