Триумф Гриши Брускина

Попадались истинные шедевры, как, например, «Триумф Надежды» первой половины XVI века, сотканная мастерами брабантского Брюсселя. Когда-то ее уже из самого ГМИИ едва не «реквизировала» Оружейная палата Кремля. Пришлось спрятать в реставрационном центре. Зато сейчас она красуется на самом почетном месте в Белом зале музея. Выставлять шпалеры в постоянной экспозиции музея невозможно из-за огромных их размеров, а также из-за нужды в постоянной реставрации.

«Алефбет» шагает по стране

На выставке в ГМИИ Гриша Брускин выставил огромную (11 метров в длину на 3 метра в высоту) шпалеру «Алефбет»

Выставка так и осталась бы ретроспективной – от Брабанта до небольших работ Жана Люрса и Фернана Леже, если бы директору музея Ирине Антоновой не пришло в голову пригласить к участию в ней одного из ярких представителей современного концептуализма – Гришу Брускина, ныне проживающего в Нью-Йорке, но волею судеб часто сотрудничающего с ГМИИ (ныне это уже третья его выставка там).

Если кто не помнит, Гриша Брускин проснулся знаменитым после того, как летом 1988 года на первом московском аукционе Sotheby's его картины из серии «Фундаментальный лексикон» ушли по несусветной не только для того, но и для нашего времени цене. Тогда же он уехал в Америку.

На выставке в ГМИИ Гриша Брускин выставил огромную (11 метров в длину на 3 метра в высоту) шпалеру «Алефбет», которая привлекает внимание зрителей больше старых европейских раритетов, представляющих ядро аристократической «культуры великолепия».

Как же определить тогда работу Брускина? Ее смысл сам художник определяет как личную транскрипцию мифологии иудаизма и Книги как ее центра. Книги, созданной до творения. В ней скрыты все смыслы, судьбы, шифры и тайны, включая имя написавшего ее Автора. Согласно Каббале, «мир был соткан». Кому, как не выпускнику художественного факультета текстильного института Грише Брускину, знать это лучше остальных.

Работа над гигантской шпалерой, состоящей из пяти «страниц» (по величине ткацкого станка), продолжалась два с половиной года. Полгода Брускин делал сложнейший эскиз работы, в которой 160 различных фигур, имеющих свой символический смысл, множество значков, букв, почеркушек между ними. А потом два года шпалеру ткали вручную в частной московской мастерской, достигнув плотности нитей и качества, сравнимых со средневековыми.

Работа настолько сложна и насыщена и визуально, и тайными смыслами, что к выставке выпущен не только большой альбом, представляющий произведение целиком и в деталях, но и специальный «мифологический словарь-комментарий», где толкуется каждая из фигур.

Вот, например, что можно прочитать по поводу 93-й фигуры – падающего красного ангела. «Числовое значение имени Сатаны равно 364. Число дней в году равно 365. Из чего, согласно Каббале, делается вывод, что существует один день в году, когда Сатана не властен в этом мире».

Если вам повезет, то это будет тот день, когда вы посетите выставку в ГМИИ.

Архипелаг Good Luck

Хармс работы Ватагина с выставки «Обитаемые острова»

Третьяковская галерея на Крымском Валу отметила грядущее 150-летие детища купца Третьякова выставкой пятнадцати современных художников «Обитаемые острова».

Живописцы и скульпторы Иван Лубенников, Екатерина Корнилова, Михаил Дронов, Дмитрий Крымов, Лев Табенкин, Виктор Русанов и другие объединены 1950-ми годами рождения. А также приятельством и общей биографией по молодежной секции МОСХа, домами творчества в Сенеже и Горячем Ключе, выставками, сосредоточенностью на мастерстве, молчаливым противостоянием советскому официозу.

Получилось, что их поколение так и осталось потерянным – между отцами Союза художников и детьми инсталляций и хеппенингов. Какое-то время казалось, что их нет, что их искусство, будь оно фигуративным, экспрессивным или абстрактным, так и останется востребованным разве что музеями будущего, а не актуальной современностью.

Все они, одиноко противостоящие «совку», оказались беззащитными перед натиском молодых и неумелых по классическим нормам концептуалистов и «актуальщиков».

Выставка «Обитаемые острова» задумывалась в этой ситуации едва ли не как реванш. Нашли хороших спонсоров из DaimlerChrysler, на открытие приехал германский посол, играл оркестр, которым дирижировал Сергей Стадлер, художникам обещали купить их картины с выставки за хорошие деньги. Сейчас русское искусство опять в цене, как в первые годы перестройки. Только покупают не западные музеи и коллекционеры за гроши и вагонами, а наши новые богачи – точечно и задорого. При этом разбирают художников всех направлений и периодов, как горячие пирожки. Дошли руки и до потерянного поколения.

Не им, профессиональным, хорошим мастерам, теряться на рынке искусств. Но какого-то судьбоносного акта «возвращенной справедливости» не вышло. Выставка как выставка. Прежде такие – в Манеже, в залах МОСХа – проходили десятками. Хорошо, что они опять есть. А пафос можно будет отжать, как воду. Чай не концептуалисты, которые криком о себе должны обозначать пустое свое место.

В клетке газетки

Портреты советских вождей

В галерее «Ковчег» на улице Немчинова до конца марта проходит выставка «Желтые страницы», посвященная теме газет в изобразительном искусстве ХХ – начала XXI века. Она продолжает здешние тематические экспозиции, которые были посвящены еде и курению, отдыху на воде и собраниям, разнообразно отраженным в живописи, рисунках и сопутствующих им формах искусства.

Именно такие выставки могут объединить художников самых разных направлений – реалистов и концептуалистов, бумажных скульпторов с затейливыми придумщиками. И тогда выясняется, что хорошее искусство едино. Тут делить нечего.

Ну что можно сотворить на тему газет? Нарисовать читающих их людей, что и делают Вл. Лебедев в середине 20-х, Амшей Нюренберг в середине 50-х, Владимир Фаворский, Николай Чернышев, Ростислав Барто. Можно включить газету в полуабстрактную композицию, как Оскар Рабин. Можно нарезать из газетных фрагментов коллаж, как Александр Ливанов в 60-е и Эдуард Гороховский в конце 90-х.

Можно сделать из газетной бумаги объемные портреты вождей – Сталина, Буденного, Жданова, Молотова и Берии, как Даниэль и Максим Митлянские. Можно рисовать по газетному листу, достигая этим еще одного смысла, как Павел Шевелев в серии «По ту сторону «Эха Москвы» с размашистыми портретами Панюшкина, Петровской, Проханова на газетных полосах.

Но то же самое делали Илларион Голицын и Сергей Городецкий, Юрий Аввакумов и Нина Симонович-Ефимова, последняя сразу после революции. Она же с мужем вырезала из газет фигурки кукол для театра теней. А их правнук Иван Голицын сделал уже вариацию на их театр теней, прорезав в газете, где были материалы о художнике Иване Ефимове, портрет прадеда, отражающийся на стене.

Рисунки еще можно просто печатать в газете, что и было с представленными на выставке знаменитыми работами Гарифа Басырова (1944–2004), известными по перестроечным «Московским новостям». Можно изобразить на пачке газет «Плачущий глаз», как придумал классик концептуализма Дмитрий Александрович Пригов. Все, что делают с газетами художники, даже перечислить невозможно – посетителей выставки ждет много сюрпризов.

Но самое неожиданное – газеты можно читать. Старые газеты – это, оказывается, произведение то ли соц-арта, то ли черт-арта. «Полярная звезда», выходившая в ГУЛАГе, в разделе «Наши передовики» печатает статью о старшем надзирателе Д. Шевчуке. Тамошний «Производственный бюллетень» поздравляет «С наступающим Новым годом тружеников заполярной кочегарки». Расстрельный список классовых врагов и шпионов – в сентябре 1919 года.

«Советский художник» скорбит об умершем Сталине. Граждане требуют расстрела троцкистской мрази. Постановление ЦК КПСС о журналах «Звезда» и «Ленинград». «Комсомолка» 22 августа 1991 года выясняет, чего там заявили в дни ГКЧП руководители ЦК ВЛКСМ.

И газета «Беднота», сообщая про средство от поноса у телят, украшает фуршетный стол с квасом, водкой, колбасой с черным хлебом и солеными огурчиками, за которым художники обсуждают животрепещущую тему – где найти в Москве датские продукты, чтобы скупить их в знак протеста против мусульманской блокады. Нет, из газет выхода нет.