Убил Фрейда. Убил и съел

История, шаг за шагом выдумываемая героиней, кажется истерическим бредом беременной женщины - и тут же обрастает кружевами «реального». Доктор Альцгеймер рассказывает слушателям о тотальной потере, диссертация называется «Эмоции как гормональное расстройство», Фрейду предлагают сигару, он отказывается - все шутки очевидны, ожидаемы - но остаются удивительно уместными и смешными. Финал - снова ЧБ и танго от благодарного аргентинского народа...

Я и Оно

Кадр из фильма «Хроники обыкновенного безумия» (фото с сайта imdb.com)

«Хроники обыкновенного безумия» (Петр Зеленка, Чехия/Германия/Словакия) отсылают названием к истории того же безумия ископаемого итальянского марксиста Марко Феррери. Если Альмодовара переселить в семидесятые и тщательно воспитывать до момента, когда фраза «завод технопласт выпустил миллионный метр кожзаменителя» станет казаться ему осмысленной, он непременно снимет нечто похожее. Впрочем, виды летней Праги и аккуратный узел из всех сюжетных линий примиряют с двумя часами утраченного времени. Можно сводить родителей (Осторожно! Мама главного героя сходит с ума более, чем остальные, и оказывается в психушке). Музыка из серии: передайте, пожалуйста, для нашего режиссера его любимую песню. «Хроники» участвуют в конкурсе и, с поправкой на состав жюри, имеют если не виды, то шансы.

Тотем и табу

Кадр из фильма «Входите без стука» (фото с сайта imdb.com)

Вим Вендерс, традиционно любимый публикой за «Париж, Техас» и «Небо над Берлином», в новом фильме «Входите без стука» исследует скромное очарование американской провинции и сложности отцовства тридцать лет спустя. Самый комический персонаж – девушка с урной, в которой мама. Не столько Беккет, сколько Сорокин: от жидкой мамы к порошкообразной. Периферические галлюцинации пьяного ковбоя отражают знакомство с изобразительными приемами Линча. Вендерс, бесспорно, величайший мастер скрещивания Голливуда с традицией indy. Переводчик, снесенный лавиной диалогов, перешел в результате на ненормативную лексику, чем заслужил свою долю аплодисментов.

Бессознательное масс

Плакат фильма «Семеро невинных» (фото с сайта imdb.com)

Для следующих трех картин требуется завести номинацию под названием – «День защиты детей». Первая – «Семеро невинных» японца Данкана, к семи самураям отношения не имеет. Негодяи-родители пытаются сдать на органы своих детишек. За десять минут до финала детки понимают это и начинают сопротивляться. Кровь, к счастью, не льется в камеру, в лицах героев нетрудно усмотреть десять отличий. Можно утверждать, что восточный кинематограф, освоив шекспировские оппозиции, переходит к преступлениям и наказаниям.

Фобии пятилетнего мальчика

Кадр из фильма «Дыра в моем сердце» (фото с сайта imdb.com)

«Дыра в моем сердце» нежного скандинава Лукаса Мудиссона – социально-сексуальная драма, разыгранная в стенах одной квартиры. Мальчик слушает noise, разводит червячков (они когда-нибудь станут бабочками) и рассуждает об андрогине, пока папа этажом ниже снимает порно. Иногда мальчику снится сон, в котором он убивает отца. Папа болтает об «индустрии» и хочет убить дедушку. Порноактер мечтает улететь с инопланетянами, потому что здесь уже все видел. Ему снится пшеничное поле. Актриса грезит Голливудом, пластической хирургией и пытается лишить невинности мальчика со второго этажа. Все невероятно несчастны.

Незамысловатая комбинаторика, отсылающая к «Порнократии» Катрин Брейя, если из нее вычесть надсадный феминизм. После «Порнократии» сыгравший единственно-мужскую роль красавец Рокко Сиффреди навсегда попрощался с эрекцией. Каковы будут жертвы Мудиссона – узнаем из светской хроники.

Печаль и меланхолия

Кадр из фильма «Проклятие» (фото с сайта imdb.com)

«Проклятие» (Джонатан Кауэтт, США) более всего напомнило короткометражку калифорнийского подростка с фестиваля RedShift. Картинка там была глянцевая, монтаж изумительный, музыка возникала в самый подходящий момент. Но что, собственно, снимать, юноша не знал, поэтому кино оказалось про эмиграцию и падающий на голову кирпич. «Проклятие» – semi-doc, снятый в манере Джармена, но с учетом всех актуальных рецептов. О чем? Разумеется, о маме-дедушке-бабушке-папе-за-горизонтом. Герой, он же автор – конечно, гомосексуал.

Лучшая сцена – танец окончательно обезумевшей мамаши с тыквой под «Smashing Pumpkins»: то, чего бы не позволил себе более опытный режиссер, побоявшись упреков в неизобретательности, перед документальной камерой дебютанта вполне очевидно: сумасшествие циклично и неинтересно. Монотонный замкнутый бред – настоящая клиника – располагается вне пределов искусства. Остается вспомнить лозунг, завершающий фильм «Убить Фрейда» - «За мир без психоанализа!»