Конечно, Трамп не отдаст России Украину на блюде. Любой товар (даже киевский чемодан без ручки) для бизнесмена Трампа является именно товаром, который можно и нужно продать. Чем дороже – тем лучше.
0 комментариевСмерть Тарелкина. Эпизод четвертый
Триумфальное шествие по сценам московских театров продолжает долгое время остававшаяся в забвении последняя часть драматургической трилогии Александра Сухово-Кобылина «Смерть Тарелкина». В прошлом сезоне ее показали Театр имени Ермоловой, «Et Cetera», Центр драматургии и режиссуры. И вот переходящая «Смерть Тарелкина» появилась в Малом.
Режиссер Василий Федоров выбрал для постановки Малую сцену. Что для Государственного академического Малого театра, владеющего двумя роскошными сценическими площадками – основной и филиалом, весьма необычно.
Малая классика
Актер Дмитрий Зеничев в роли Тарелкина (фото: ИТАР-ТАСС) |
На Малой сцене Малого, кроме нынешней премьеры, идут еще только два спектакля. Что и понятно. Несмотря на игру слов, пространство, атмосфера и даже, с позволения сказать, жанр «малых сцен» менее всего гармонируют со стилем одноименного театра.
Noblesse oblige, и ничего тут не попишешь.
Эксперименты в узком кругу избранной публики, уютные междусобойчики, панибратское похлопывание зрителя по плечу, все эти шалости и прелести малых сцен совсем не к лицу старейшему театру России. Впрочем, ничего этого и не предполагал спектакль Василия Федорова.
Малая сцена Малого театра оказалась уменьшенным и более скромным вариантом большой. Вполне реалистическая, хотя и мрачноватая – в духе невеселых сухово-кобылинских раздумий о судьбах родины – декорация в первом действии представляет жилую комнату с массивной печкой, замороженным окном и всяким домашним убранством. А во втором – полицейский участок, в котором, впрочем, остается неизменной давешняя печка. Актеры на личное пространство зрителей не посягают и в основном придерживаются правила четвертой стены. За исключением, конечно, самого Тарелкина, который, следуя автору, произносит последний монолог, обращаясь непосредственно к публике.
Напрашивается вопрос – зачем же, собственно, понадобилась пресловутая эстетически не оприходованная и, кстати, экономически не очень выгодная Малая сцена?
Бог знает, хотя одно весьма легкомысленное решение этой загадки предложить можно. Дело в том, что в чрезвычайно хрестоматийном, классическом, в лучшем смысле этого слова традиционном спектакле Василия Федорова рано или поздно начинает смущать одно обстоятельство. Актер Дмитрий Зеничев, с блеском исполняющий роль Тарелкина, кроме несомненного исполнительского таланта, обнаруживает недюжинное обаяние.
Что само по себе нисколько не странно и даже приятно.
Однако речь идет не о Гамлете и даже не о Хлестакове, а о Тарелкине, лысом, беззубом, зловонном и во всех, абсолютно во всех отношениях неприятном герое, который совершенно неожиданно на сцене Малого театра преображается в энергичного, симпатичного молодого человека с умеренными изъянами в моральном облике и вполне простительными слабостями.
Пожалуй, происходи действие в большом зале, верхние ярусы могли бы и не прочувствовать полной меры привлекательности этого Тарелкина. Но на Малой сцене все до одного имели возможность очароваться игрой Дмитрия Зеничева.
Ансамбль из хороших людей
Актеры Маргарита Фомина в роли Мавруши и Сергей Еремеев в роли Расплюева (на первом плане) (фото: ИТАР-ТАСС) |
Василий Федоров словно бы решил отмахнуться и забыть как кошмарный сон всю сумрачную, страшную, трагичную подоплеку пьесы Сухово-Кобылина, в которой не то что, как в гоголевском «Ревизоре», нет ни одного положительного персонажа, а, руку на сердце положа, один персонаж омерзительнее другого.
Большинство героев «Смерти Тарелкина» в спектакле Малого театра сыграны чудесными характерными артистами, без которых немыслима эта труппа, и выглядят уморительно смешными. Чего стоит одна только прачка Брандахлыстова в исполнении Юрия Ильина, появляющаяся в коротком эпизоде и вызывающая неимоверный ажиотаж публики.
Даже самого злого гения Варравина (Алексей Кудинович) не минует участь веселящего зрителей затейника, пусть на одну только сцену, но и он утрачивает образ неумолимого и непобедимого адова порождения.
- Особенности национальной медицины
- Собачий трэш
- Пространство Генделя
- Мой личный штат Огайо
- Мы маленькие дети, нам хочется играть!
- Человек, который улыбался
Василий Федоров не счел нужным наводить ужас на своих зрителей, хотя и ставил пьесу, по праву считающуюся одной из самых жутких в русском театре. Трагична судьба ее автора, страшна подлинность испытанных им самим на собственной шкуре особенностей российского судопроизводства и совершенно чудовищна актуальность, несмотря на канувшее столетие, сухово-кобылинской сатиры и инвектив.
Сколько можно уже, в конце концов, без толку стращать людей Варравиными, Расплюевыми и Тарелкиными, и не пора ли переходить от превентивных мер к действию – например, бить медным тазом по голове, а что еще остается?
Василий Федоров на всякий случай с громким многообещающим звоном уронил в спектакле пару раз большое медное корыто.
Последнее китайское предупреждение, господа!