Монголы помогли Америке нащупать слабое место Китая

Разные страны решали национальный вопрос по-разному. Турция при младотурках и Германия при нацистах решали его банальным уничтожением меньшинств. Императорская Япония превращала представителей меньшинств в японцев – корейский алфавит и корейские имена, например, были фактически запрещены. По такому же пути шла и Турция при кемалистах в курдском вопросе.

Советский Союз же проводил, по сути, самую прогрессивную и гуманную к меньшинствам политику. Москва поднимала национальные окраины из дремучих глубин ментального средневековья или родоплеменного строя, и в то же время интегрировала народы не в национальную, а в наднациональную сущность. Создавала «советских людей».

Проект, как известно, рухнул вместе с Советским Союзом. Не столько потому, что страдал рядом недостатков, а скорее потому, что требовал исполнителей совершенно иного качества, нежели зажравшаяся и потерявшая веру в свою страну советская бюрократия 1980-х годов.

Советский путь с китайской спецификой

Однако китайцы, которые поначалу тоже пошли по пути создания национально-культурных автономий (в КНР этнические китайцы – ханьцы – составляют сейчас примерно 91% населения), посчитали советский опыт неудачным и опасным. Поэтому Пекин стал проводить национальную политику, похожую на японскую – подавлять идентичности и превращать нацменьшинства (уйгуров, монголов, тибетцев) не в китайцев, а в ханьцев.

В перспективе китайские власти, видимо, намерены вообще лишить автономных прав этнические регионы страны, превратив их в обычные территориальные единицы. Примерно такая же политика стала проводиться и в отношении ханьцев, воспитанных в западном стиле – например, жителей Гонконга, которые вернулись в состав КНР при условии уважения Пекином их прав и автономий.

На эту тему
• Помпео сказал, какая страна опаснее для США – Россия или Китай
• Россия и Китай призвали мир отказаться от мышления эпохи холодной войны
• США провоцируют Китай «шестью принципами» Рейгана

Сам по себе шаг, конечно, правильный – все регионы страны должны быть равны в правах и обязанностях – однако он должен приниматься лишь тогда, когда общество будет к нему более-менее подготовленным. Колоссальным плюсом советского подхода было не противопоставление условного узбека советскому человеку – первый со своей культурой и самобытностью был частью второго. Русский язык и русская культура не навязывались людям, а значит, не вызывали у них отторжения.

Десятилетия грамотной национальной политики привели к тому, что в СССР города той же Средней Азии – Ташкент, Душанбе, Алма-Ата – уже были, по сути, советскими (неудивительно, что после распада Союза в том же Ташкенте городские жители массово разъехались, поскольку считали независимый Узбекистан чуждым для себя государством). Китай же занимается именно навязыванием «ханьскости», подавляет национальные чувства – и тем самым противопоставляет китайское государство национальной идентичности. Добивается тактических успехов за счет стратегического проигрыша. Ведь те же Гонконг или города Синьцзяна стали не образцами китайскости, а точками сопротивления.

Писать нужно правильно

До недавнего времени большая часть новостей о борьбе Китая с «сепаратистами» шла именно из Гонконга (где местные вестернизированные китайцы протестовали против злоупотреблений со стороны пекинских властей), а также Синьцзяна, где китайцы, по данным западных СМИ, учили местных уйгуров-мусульман Родину любить в специальных воспитательных лагерях. Там из местных вытравливали религиозность, а также учили необходимости быть лояльным Компартии и китайскому народу. Потенциальной точкой нестабильности считали Тибет, где местные жители тоже на дух не переносили китайцев. Однако на днях вспыхнула ситуация еще на одной национальной окраине – во Внутренней Монголии.

Не сказать, что вспыхнула неожиданно. Когда пару лет назад автор данного текста в составе группы журналистов приезжал во Внутреннюю Монголию, нас встречали местные власти. И среди беседовавших с нами представителей не было ни одного монгола – ни одного представителя этноса, составляющего около 17% населения региона, названного его именем. Китайцы не допускали монголов во власть, а через СМИ рассказывали о том, сколько сотен миллионов долларов партия и правительство выделяет на улучшение жизни местных жителей.

Однако в конце августа – начале сентября в Монголии начались массовые акции протеста. Поводом стало распоряжение китайских властей о переводе обучения в местных монгольских школах с монгольского на китайский. Теперь на китайском будут проходить уроки языка и литературы. Со следующего года – морали и законов (своего рода курс китайской коммунистической этики). С 2022-го – истории. В конечном итоге на монгольском (по крайней мере, пока) останется только математика, точные науки, а также уроки, связанные с искусством.

Схема не нова – в Тибете на нее уже перешли в 2017 году, в Синьцзяне – в 2018-м. Однако в том же Синьцзяне уйгуры до сих пор составляют большинство населения и могут успешно защищать свою идентичность, тогда как монголы чувствуют себя уже загнанными в угол. Поэтому тысячи людей вышли на уличные акции, а также стали писать многочисленные петиции властям.

Посмотрите, оцените, ужаснитесь

Естественно, протест сразу же стали раздувать иностранные СМИ (прежде всего американские). В их представлении речь идет о попытке населения предотвратить культурный геноцид. Монгольские правозащитники в США уже говорят об «общерегиональном сопротивлении» и «кампании гражданского неповиновения» против «попыток китайских властей раз и навсегда уничтожить монгольский язык, культуру и идентичность».

Американские власти понимают, что национальный вопрос – одна из самых уязвимых точек современного Китая. Своего рода точка опоры, с помощью которой Запад может остановить поступь КНР к статусу сверхдержавы, а в худшем для китайцев случае – вообще развалить Поднебесную. Для этого нужно всего лишь оказывать политику максимального давления – экономического, санкционного, информационного – на Пекин и на всех углах критиковать его за дискриминацию национальных меньшинств.

Раздувание монгольской темы принесет США серьезные дивиденды как минимум в четырех направлениях.

Во-первых, Китай отреагирует на эту информационную войну еще большим закручиванием гаек, что вызовет более активное сопротивление со стороны национальных меньшинств. Во-вторых, эти меньшинства вдохновятся моральной (а также для какой-то части из них материальной) поддержкой Соединенных Штатов. В-третьих, жесточайшая критика Китая по правозащитному направлению (подкрепленная фактами нарушения Пекином прав уйгуров, монголов и других национальностей) поставит серьезный заслон на пути превращения Китая в великую державу. Вьетнамцы, бирманцы и другие народы Южной и Юго-Восточной Азии и без того подозревают Китай в неуважении к представителям неханьской национальности, и примеры такого неуважительного отношения лишь усилят их подозрения.

Наконец, в-третьих, репрессивное отношение Пекина к правам меньшинств подрывает принцип «одно государство – две системы», по которому Китай хотел возвращать Тайвань. Примеры Гонконга, Синьцзяна и Внутренней Монголии показывают, что сразу же после возможного воссоединения тайваньцев будут усиленно «китаизировать». Это уменьшает и без того небольшое количество тайваньских сторонников воссоединения острова с материком, а также увеличивает долю тех, кто выступает за провозглашение независимости.

Провозглашение, которое не оставит Китаю иного варианта, кроме как либо начинать войну с США (которые будут защищать Тайвань), либо принять публичное унижение. И поставить тем самым крест на своих геополитических амбициях.