Демарш с воздержанием

Накануне Совет Безопасности ООН продлил еще на год действие миротворческой операции Евросоюза EUFOR Althea в Боснии и Герцеговине, цель которой следить за реализацией Дейтонских соглашений, положивших конец кровавой боснийской войне, и в целом подстраховывать скроенную по западным лекалам республику от возобновления этнических конфликтов.

Подобное госустройство некоторые политологи видят идеальным для Украины, тогда восточная часть страны могла бы ветировать внешнеполитические шаги прозападного Киева

Мир в Боснии сейчас (как и прежде) хрупкий, но стабильный. Посему громоздкую дейтонскую политическую систему в принципе можно признать малоэффективной, но работающей. По крайней мере, этнических конфликтов и впрямь нет. Недавние волнения (чтоб не сказать – бунты) более чем в 20 городах страны с поджогами, уличными драками и погромами имели очевидный социально-экономический характер. Босния и во времена Югославии процветающей не была, числясь в отстающих республиках наряду с Македонией и Косово. Но война уничтожила порядка 80% промышленных предприятий, благодаря которым республика обеспечивала СФРЮ углем, сталью и изделиями из древесины. Осталось только сельское хозяйство с его низкой добавленной стоимостью. Фактически, это до сих пор главная отрасль в БиГ, несмотря на то, что рельеф в республике преимущественно горный, то есть почвы неплодородные.

Международная помощь, оказанная Боснии, конечно, частично была использована на восстановление производств и туристической инфраструктуры. В итоге ВВП начал расти, а внешнее администрирование небезуспешно боролось с черным рынком, что в итоге позволило стране вступить в ассоциацию с ЕС (ту самую, к которой так стремился Майдан) еще в 2008-м. Но кризис ударил по стране очень больно. Сейчас каждый пятый гражданин БиГ живет за чертой бедности (причем черта эта – 120 евро в месяц), а каждый четвертый сидит без работы. В основном это молодежь – дети послевоенного бейби-бума, которые в итоге и вышли на улицы.

Но этнический мир, повторимся, сохраняется. В итоге члены Совбеза – страны западного мира проголосовали за продление собственной схемы, а другие страны присоединились к поддержке работающей модели, благо данный вопрос, по большому счету, находится вне зоны их интересов. И лишь единственное государство из пятнадцати при голосовании воздержалось. А именно – Россия.

Почему голос не был подан против резолюции, понятно. Постпред РФ Виталий Чуркин сам признал, что ситуация в Боснии и Герцеговине остается стабильной. То, о чем он не сказал, но что вполне очевидно, – это нежелание РФ брать на себя возможные риски: «нет» Москвы в Совбезе означает вето, и если бы ликвидация миссии нарушила хрупкий мир, вся ответственность за это легла бы на Россию.

На эту тему
• Евросоюз хочет поглотить оставшиеся балканские страны
• Брюссель резко поменял свое отношение к волнениям в Боснии
• Радован Караджич назвал себя миротворцем на Балканах
• Стрелявший в посольство США в Сараево задержан
• Александр Каревин: Боснийский принцип
• Кристиан Аманпур: Боснийский урок для сирийской мясорубки
• Евгений Крутиков: Майдан на Балканах
• 20 лет назад началась война в Боснии (фоторепортаж)

Тем не менее у РФ есть существенные претензии к модели управления БиГ, ввиду чего Москва и пошла на демарш, отказавшись поддержать резолюцию. Во-первых, резолюция имела «пакетный» характер и давала добро не только на миссию ЕС, но и на военный штаб НАТО в Боснии. Москва против этого выраженно не протестует, но предпочла бы, чтобы передача функций от НАТО к ЕС (силы НАТО, преимущественно американцы следили за безопасностью в БиГ до 2004 года, миссия ЕС – преемник миссии НАТО) произошла в полном объеме, без текущего положения, когда «и тем, и этим».

Во-вторых, Россия считает, что «дейтонская модель» себя изжила. По факту БиГ – это конфедерация, две части-энтитеты которой (Федерация Боснии и Герцеговины и Республика Сербская) живут своей жизнью – у них свои правительства, парламенты и законы, фактически даже свои деньги (валютой БиГ является конвертируемая марка, дизайн которой для сербов и федерации боснийцев и хорватов различается). Федеральный президент БиГ при этом един в трех лицах – страной управляет совет из одного серба, одного бошняка и одного хорвата, а надзорные функции осуществляет верховный представитель (сейчас это австриец Валентин Инцко), представляющий одновременно и ООН, и ЕС. В частности, Москва считает, что данный институт себя изжил.

«Недавние выборы вновь подтвердили способность местных сторон решать свои задачи без опоры на международный протекторат. Считаем важным, чтобы процесс формирования в стране новых органов власти проходил без внешнего вмешательства, в первую очередь, со стороны высокого представителя. Фундаментальные для будущего страны вопросы должны решаться самими боснийцами через инклюзивный диалог и на основе согласия всех трех государствообразующих народов. Уверены, что потенциал внешнего присмотра за ситуацией по линии аппарата высокого представителя себя исчерпал. Не надо выискивать искусственные поводы для сохранения аппарата – напротив, следует вести дело к его скорейшему сворачиванию», – заявил, в частности, Чуркин в рамках своего выступления.

Грубо говоря, Россия настаивает на том, что БиГ должна обладать суверенитетом в полном объеме, и воспринимает как институт представителя, так и миссию ЕС в качестве агентов влияния.

Но тут есть тонкость. Дело в том, что текущую властную конструкцию в БиГ считает крайне малоудачной и Запад, где постоянно звучат разговоры о конституционной реформе в этой стране. Реформу поддерживают и в самой Боснии, причем преимущественно бошняки (сербы-мусульмане) и хорваты. Причины – очевидная неэффективность и громоздкость системы. Почти каждый шаг правительства может быть заблокирован той или иной институцией, ввиду чего в стране крайне трудно проводить какие-либо реформы.

Правда, при этом обычно умалчивают, что одной из таких «реформ» стало бы вступление в НАТО. Если в результате введения новой модели сербы своего права на вето лишатся, альянс радостно примет Боснию в свои объятия, причем решено это будет формально демократически: сербов в стране чуть более 30% (притом что РС – это почти половина БиГ), а бошняки и хорваты давно уже «за».

НАТО в этой связи, правда, поминают редко, обычно вспоминают ЕС, куда Босния активно стремится. Боснийские сербы, как и «сербы большой земли», вроде бы тоже не против евроинтеграции, но необходимые для этого реформы (а там целый пакет требований), повторимся, проводить крайне трудно. Факт, однако, в том, что в ЕС Сараево в обозримом будущем не вступить в любом случае, и даже не потому, что Босния для этого слишком бедная страна. Основная причина – институциональный кризис в самом ЕС. Население и элиты многих стран крайне скептически относятся к идее дальнейшего расширения Евросоюза, так что попытки не просто бедной, но и отчетливо исламской страны, очевидно, будут в конечном счете заблокированы. Посему официальная поддержка стремления Боснии в ЕС со стороны не только Брюсселя, но и Берлина по факту означает приманку-ориентир, это один из механизмов сохранения исчерпывающего влияния на Боснию, что, впрочем, одновременно является и одной из гарантий от возобновления войны. Евросоюз в войне категорически не заинтересован, ибо это автоматически означает не только потоки беженцев, но и появление на континенте полноценного очага исламского экстремизма (то, что в конфликт вмешается международный исламский терроризм, не вызывает сомнений).

Ввиду этого возражения России выглядят двояко. С одной стороны, Москву объективно не устраивают дополнительные базы НАТО в Европе, а невмешательство в дела третьих стран с акцентом на национальном суверенитете – это та позиция, которую РФ отстаивает традиционно (тэги по теме – Сирия, Ливия, Ирак и так далее). То, что дейтонский конструкт в принципе мешает стране развиваться (а отношения как минимум с сербской частью БиГ у Москвы не хорошие, а очень хорошие), тоже факт.

Однако есть и другая сторона. А именно: текущая неэффективная модель является фактической гарантией того, что Босния не станет частью НАТО. Для того не будет необходимых реформ, а вот вето со стороны сербов, напротив, почти гарантировано (к слову, подобное устройство некоторые российские политологи видят идеальным для Украины, когда восточная часть страны будет иметь возможность не только говорить на русском, но и блокировать отдельные внешнеполитические шаги прозападного Киева). При этом нельзя полностью исключать и того, что в режиме отсутствия верховного советника и общей перестройки конструкта бошняки и хорваты задавят сербов большинством или, к примеру, экономически (внешняя поддержка по-прежнему крайне важна для страны, но распределяется она через боснийское Сараево, а не сербскую Баню-Луку). В теории это может привести к еще одной войне, о чем даже думать не хочется.

В сухом остатке Россия поступила вполне разумно. Ибо, с одной стороны, сохранила статус-кво и не взяла на себя каких-либо рисков, а с другой, выступила критиком как действительно неэффективной дейтонской системы, так и принципа вмешательства в дела суверенных стран со стороны Запада. Что, впрочем, по факту ничего не изменило.