Почему скрывали подвиг советских байкеров в гитлеровском тылу

– Ну да, Тарантино абсолютный, – соглашается Дмитрий Копырзов, основатель мотодвижения «Колесо истории». – Полк мотоциклистов на «харлеях» и батальон «фордов»-амфибий носятся по немецким тылам, громят гарнизоны и аэродромы, топят баржи, освобождают наших, угнанных в Германию. А потом... фактически спасают целую стрелковую дивизию от гибели. И гибнут сами. Сотнями. Под самый конец войны, за три месяца до Победы.

Место разговора с Дмитрием – Калининградская область, несколько десятков километров от Калининграда и совсем чуть-чуть от берега Балтийского моря. Пятачок у дороги, вымощенный брусчаткой. Несколько огромных валунов. На каждом – доска. «2-й отдельный гвардейский мотоциклетный Ярцевский Краснознаменный орденов Суворова, Александра Невского полк». «271-й отдельный моторизованный батальон особого назначения». «Отдел контрразведки «Смерш» 91-й гвардейской стрелковой дивизии». На четвертом сверху выбита звезда, под ней – «Мемориал посвящен воинам... сражавшимся и погибшим 4-7 февраля 1945 года у поселка Тиренберг».

На начало февраля 1945-го – разумеется, никакая не Калининградская область, а Восточная Пруссия. Для Красной армии – это первые месяцы «в логове». Не освобождение СССР, не битвы в оккупированной немцами Восточной Европе, а боевые действия на территории самого рейха. Земландский, ныне Калининградский полуостров. Блокирование фашистской цитадели – Кенигсберга. И в числе прочих удач начала победного года – мощное советское наступление по Восточной Пруссии: нынешняя Польша, нынешняя Прибалтика, нынешняя Калининградская область.

Первая реакция гитлеровцев – форменная истерика. Причем на письме.

«Довести до сведения солдат следующее: отставших от своих частей – НЕТ, – приказывает Лотар Рендулич, только что принявший под начало группу армий «Север». – Потерявшим свою часть [надлежит] немедленно присоединиться к ближайшей действующей части. Ее всегда можно найти по шуму боя». Всем солдатам вермахта, «находящимся вне своей части на дорогах, в населенных пунктах, в тылах, на перевязочных пунктах (не будучи ранеными) и показывающим, что они якобы отстали от своих подразделений и разыскивают их», генерал-полковник Рендулич обещает расстрел.

(фото: бойцы 2-го мотоциклетного полка отправляются в разведку. 3-й Белорусский фронт, февраль 1945 года)

Правда, и от первого шока немцы отошли относительно быстро. Во-первых, наступающие советские части оторвались от тылов и снабжения. А во-вторых, на Земландском полуострове неожиданно появилось крупное соединение немцев. Конкретно – 28-й армейский корпус под командованием генерала Ханса Гольника, уцелевший в январских боях по соседству, на Мемельском плацдарме.

Много позже Иван Баграмян – на тот момент командующий 1-м Прибалтийским фронтом, который брал Мемель (ныне Клайпеда, Литва) – укажет в своей книге «Так мы шли к Победе»: 28-й корпус гитлеровцев был почти уничтожен в боях за город. Мемуары Баграмяна сохранили и слова маршала Василевского: «С этой группировкой противника, можно считать, покончено. Снимайте из района Клайпеды все что можно и перебрасывайте к Лиепае» – громить Курляндский котел.

* * *

– Расчеты нашего командования были достаточно поспешны, – поясняет Владимир Беспалов, замруководителя аппарата правительства Калининградской области, начальник управления по внутренней политике. Хотя в данном случае Беспалова лучше представить как кандидата исторических наук, специалиста по военной истории.

– В Мемеле корпус Ханса Гольника по факту ускользнул от советских частей, – продолжает Беспалов.

– При разгроме, заявленном на маршальском уровне?

– Пожалуйста, прежде чем судить через 76 лет, учтите, что ситуация на фронте менялась постоянно, – говорит исследователь. – Наши подсчеты немецких сил на разных уровнях значительно отличались, а времени на рассуждения и на решения у командующих всегда немного. Особенно когда речь идет об огромном наступлении, переброске значительных сил, расстановке приоритетов... Возможно всякое.

На практике зимы 1945-го это означало, что 28-й корпус – изрядно потрепанный на Мемельском плацдарме, но вполне боеспособный – в начале февраля прошел по Куршской косе и вышел на Земландский полуостров. Прямиком в тыл одной из советских частей, только что наступавших. А именно – 91-й гвардейской стрелковой дивизии. С перспективой ее полного окружения и ликвидации.

Чтобы замкнуть кольцо, немцам нужно было отобрать у наших небольшой поселок Тиренберг. Чтобы советской дивизии – три с половиной тысячи солдат и офицеров – избежать окружения и с минимальными потерями уйти на восток, требовалось несколько дней.

(фото: Дмитрий Копырзов, основатель мотодвижения "Колесо истории", один из создателей мемориала)

– Эти дни, – говорит Копырзов, – эти дни для 91-й дивизии и выиграли мотоциклисты из 2-го отдельного полка и бойцы батальона амфибий.

– Приспособленные для разведки по тылам, для диверсий. Но не для затяжных боев же.

– Так получилось, – признает собеседник. – Так часто получалось: наиболее дееспособными оказались части с совершенно другими задачами. Четверо суток тысяча с небольшим бойцов тормозили немцев и оборонялись. Против корпуса. Против самоходок, против ракетных минометов. Да еще с моря по ним долбили...

* * *

«Утром, когда мы еще лежали в постелях, к нам ворвалась соседка с возгласом «Русские, русские здесь!» – вспоминает Аннелиза Функ (в феврале 1945-го Аннелизе 16 лет). Вместе с семьей она живет в поместье Кликен, близ которого только что завершился бой. Полная победа 2-го мотоциклетного полка: около полусотни убитых немецких солдат, освобождено несколько десятков советских граждан, некогда угнанных на работы в Восточную Пруссию.

– В ходе марша по немецким тылам за несколько дней мотоциклисты освободили около 300 остарбайтеров и 75 советских военнопленных, – указывает Беспалов на очередной боевой отчет, найденный в архивах.

«Нельзя было сделать ни шагу, чтобы не столкнуться взглядом с очередным русским [солдатом], – вспоминает Функ. – Я не смела поднять взгляд и чувствовала себя так, как будто прохожу через строй шпицрутенов... Из толпы, собравшейся в хлеву, должны были выйти иностранцы. Их неистово приветствовали громким потоком слов. ...Некоторые говорили, что теперь [русские] просто взорвут здание, в котором мы находились. Другие считали, что нас просто убьют. Но ничего из этого не произошло. Через два часа нам разрешили вернуться в свои комнаты».

Вскоре немцам разрешили уйти из Кликена. Еще позже семья Аннелизы Функ, как и многие другие, покинула Восточную Пруссию с отступавшими немецкими частями. Воспоминания о своем детстве Функ – в замужестве Воллерштайн – завершила через много лет после войны, живя в Дании.

Вот лишь один из многих типичных боевых эпизодов разведывательно-диверсионного рейда 2-го отдельного гвардейского мотоциклетного полка. Задача – поддержка большого зимнего наступления Красной армии маршем по глубоким немецким тылам. В составе – бронемашины, орудия, английский танк «Валентайн». Но главное – конечно, мотоциклы. Наши М-72, а по большей части – «Харлей-Дэвидсоны» модели XA.

ХА – значит «экспериментальный армейский». Американская вариация на тему немецкого мотоцикла BMW, как, впрочем, и наш М-72. Экспериментальные армейские «харлеи» придумали для войны на бездорожье. Точнее – по пыли и по пустыне, чтобы сражаться с частями Эрвина Роммеля на севере Африки. Правда, к тому времени, как «пустынные» мотоциклы сошли с конвейера, Роммеля успели разгромить. А для всего остального у армии США уже были прекрасно зарекомендовавшие себя внедорожники. Поэтому американские военные программу ХА в 1943 году свернули и контракт с мотозаводом на них не подписали. Оставался вопрос, что делать с уже произведенными образцами – чуть более тысячи штук. Ленд-лиз этот вопрос снял. С одной стороны, «харлей» есть «харлей» – хоть экспериментальный, хоть какой. Серийных мотоциклов WLA по той же программе американской помощи в СССР отгрузили 26 с лишним тысяч штук. В два раза больше, чем за всю войну вышло с советских мотоциклетных заводов. С другой же стороны, конкретно с моделью ХА, не пошедшей в серию, имеет место типичный сбыт неликвида; но спасибо и на этом.

На эту тему
• Штурм Берлина потребовал от Красной армии особой изобретательности
• Декоммунизация украинской "Родины-матери" грозит катастрофой
• Как командование Красной армии выиграло "битву с велосипедами"

А вот амфибии Ford GPA в серию как раз пошли. Но ненадолго, всего на восемь месяцев. Для основной своей задачи – морских десантов армии США – машина оказалась тяжеловата, и пришлось делать новую модель. Зато советским войскам водоплавающие «форды» первого поколения, пришедшие по ленд-лизу к 1944 году, оказались как нельзя кстати. Двигаться напрямую через озера и реки, наводить понтоны, углубляться в тыл для разведки и летучих атак – то, что нужно. В первую очередь – для наступательной войны.

– Рота автоматчиков на «фордовских» амфибиях ворвалась на аэродром в Гросс-Диркшайме, ныне поселок Донское, – читает очередной документ историк Беспалов. Очередной бой 271-го отдельного моторизованного батальона: взорванный склад с горючим, три уничтоженных прямо на поле «юнкерса-88».

– А чем самолеты жгли, кстати? И у мотоциклистов, и у «амфибистов» были крупнокалиберные пулеметы, минометы – но по одному боекомплекту. На весь рейд по тылам...

– В боекомплект каждой амфибии также входил ручной динамореактивный противотанковый гранатомет М-1, также поставлявшийся по ленд-лизу, – объясняет Беспалов. – Вы его наверняка знаете. Он называется Bazooka.

Из базук – по «юнкерсам». Действительно, Тарантино.

* * *

«Атака колонны противника на дороге в Гросс-Курен...», «Подрыв двух груженых, готовых к отправке барж группой бойцов под командованием замкомроты Семена Медведя...», «Активные боевые действия в районе Кликена...», «Уничтожено порядка 160 солдат противника, 45 автомашин с различными грузами». Даже беглое прочтение боевых отчетов мотоциклетного полка и батальона амфибий дает представление не только об успешности марша по тылам – но и о том, что их рейды подходили к концу. Хотя бы потому, что заканчивались боекомплекты.

И полку, и батальону было предписано отойти к поселку Тиренберг, где в районе водяной мельницы размещался штаб 91-й гвардейской стрелковой дивизии. Там моторизованные разведчики должны были немного отдохнуть и затем двинуться на восток.

Но 28-й армейский корпус Ханса Гольника уже вышел по Куршской косе на Земландский полуостров. В тыл советской дивизии.

* * *

– Здесь тогда дома были, – показывает Копырзов, основатель мотодвижения «Колесо истории», в сторону памятника мотоциклистам, «амфибистам» и смершевцам 91-й гвардейской стрелковой дивизии. – Тогда же их и не стало. Наши там оборонялись. Когда место под монумент готовили, расчистили фундаменты – все до самого низа прогорело, так жестко все шло.

Чуть дальше – поселок Шатрово, бывший Вайденен. Чуть сзади – Кумачево, ранее Куминен. А здесь, к западу и востоку от дороги и нескольких валунов, поставленных в память о боях в феврале 1945-го – Тиренберг. На западе от трассы – дома и кирха, где держали оборону мотоциклисты. На востоке – водяная мельница, где размещался штаб 91-й гвардейской дивизии, и вокзал, где шли первые бои за Тиренберг.

(фото: Кирха. Поселок Тиренберг, Восточная Пруссия)

– Вон там вокзал, – показывает Беспалов через поле куда-то в кустарник.

– Да где? Не видно.

– А его там и нет.

Тиренберг нынче не называется никак. Потому что Тиренберг перестал существовать. В первую очередь – по итогам тех февральских боев с частями корпуса Ханса Гольника.

От мельницы – XIV век, Тевтонский орден – осталась лишь одна стена. Мельница расположена удобно: прикрыта разветвившимся ручьем, а вокруг – холмы, на которых тогда располагались защитники штаба. В том числе – сами штабные, под командованием коменданта «Смерша» дивизии, старшего лейтенанта Георгия Рюмина. Именно отсюда в первый день боев за Тиренберг Рюмин провел удачную контратаку против немецких пехотинцев: подпустить, атаковать с близкого расстояния, затем преследовать и ликвидировать. Более 30 убитых гитлеровцев, несколько захваченных пулеметов, временная деморализация ударной группировки на участке. Рюмин погибнет в последний день боев, 7 февраля.

С 4 по 7 февраля 1945-го бойцы мотоциклетного полка и батальона амфибий держали оборону по обе стороны трассы, разрезающей Тиренберг. На западе, где кирха. И на востоке, где мельница. Успешно работая против пехоты и самоходок. Зарываясь в землю от «небельверферов» – шестиствольных реактивных минометов. Пытаясь отвлечь силы корпуса прорывом на амфибиях – неудачным, но тактической цели достигшим.

– Было сделано все, чтобы 91-я дивизия не оказалась в полном окружении до подхода наших основных деблокирующих сил, – подчеркивает Беспалов. – Они тоже вели тяжелые бои, но в результате дивизия смогла выйти в наш тыл.

(фото: подполковник Матвей Купин, командир 2-го отдельного мотоциклетного полка)

А до того к обороняющимся дважды добирались наши «кукурузники», через немецкие зенитки, c посадкой прямо на проселочную дорогу. Задача – вывезти знамена и документы частей, а также их командиров. «Сами знаете, – говорит Риф Ахтямов, рядовой 2-го мотоциклетного полка. К сожалению, его голос – лишь на пленке. Ахтямов, последний из остававшихся в живых ветеранов этой части, скончался полтора года назад. – Все знают, что если знамя попадет в плен, если командир попадет в плен, то эту часть расформируют, и все. Наш командир полка [подполковник Матвей Купин] отказался лететь: «Не могу оставить своих воинов в окружении одних». Так же поступил и майор Андрей Кобылянский, командир батальона амфибий.

Подполковник Купин был смертельно ранен 7 февраля 1945 года и скончался на следующий день. Майор Кобылянский умер в 2004 году.

Из 512 бойцов мотоциклетного полка было убито 105. Батальон амфибий потерял 62 человека. В целом из примерно тысячи солдат и офицеров, которые четыре дня сдерживали 28-й армейский корпус немцев, погибла пятая часть – 213 бойцов. Не считая раненых, плененных и пропавших без вести; тут до сих пор уточнять и уточнять.

* * *

(фото: Калининградская область. Народный мемориал в память о советских бойцах, оборонявших поселок Тиренберг 4-7 февраля 1945 года)

– В советское время освещались только победоносные сражения, – рассуждает Копырзов в ответ на вопрос, почему о боях в Тиренберге стало известно совсем недавно: и книга, и мемориал появились пять лет назад. – Здесь такого не было, ничего победоносного. И с корпусом немецким непонятно: в мемуарах военачальников – одно, на практике – другое. Погибли очень многие из тех, кто получил задачу сдерживать эти части немцев. Победы не было, но ребята выполнили задачу от начала и до конца.

На этот эпизод основатель мотодвижения «Колесо истории» Копырзов и историк Беспалов вышли случайно.

– Лет десять назад нам рассказали, что поисковики-копатели в этом районе находят разнообразные детали мотоциклов, – говорит Копырзов.

– Мотоциклетных полков в Красной армии вообще было по пальцам одной руки, на всех фронтах. Работали в архивах – наших, немецких, американских по запросу. Выяснилось: да, была такая часть, шли такие тяжелые бои, и был такой коллективный подвиг, – говорит Беспалов.

– Мы в движении решили увековечить память воинов-мотоциклистов, – добавляет Дмитрий. Сначала поставили маленький знак, «в память о...». Он до сих пор на месте, близ большого мемориала. Потом, говорит Копырзов, пришла мысль поставить «что-то более существенное».

– Ходили по людям, объясняли, просили помочь, – вспоминает он. – Один говорит: «У меня есть брусчатка, хотите?» Хотим, конечно. Другой говорит: «У меня есть песчаный карьер, я выкопал несколько валунов. Посмотрите, вдруг пригодятся». Мы приехали, выбрали три, он их нам привез. Еще один валун дал хозяин автотранспортной компании. Информационные знаки делал один из наших мотоциклистов – сам сваривал, из своего железа. Кто-то скидывался деньгами, чтобы мы наняли рабочих на укладку брусчатки: пытались сами, но выходило криво, тут и вправду без профи не обойтись. Все за счет личного участия людей и организаций.

(фото: Калининградская область. Народный мемориал в память о советских бойцах, оборонявших поселок Тиренберг 4-7 февраля 1945 года)

Мемориал открыли пять лет назад, в 2016-м. Сколько в итоге вышло на чистые деньги, учитывая материалы, работу и человеко-часы, Дмитрий и его коллеги по «Колесу истории» не подсчитывали. Но ни одной бюджетной копейки в народном мемориале нет.

Единственная сумма, которая фигурирует в разговоре, 5 млн рублей. Столько, по словам Копырзова, ему предлагали пять лет назад сразу – для того, чтобы «расслабиться, нормально построить мемориал и не бегать по людям за копейками». Дмитрий и его коллеги, поблагодарив, от щедрого вклада отказались.

– Не было бы в памятнике той ценности, если бы мы так решили – взять денег, нанять профессионалов и не париться, – уверен Дмитрий. – Мы убеждены: каждый человек, кто хочет, должен своими руками участие принять. Посадить цветочек, вкопать яблоньку, траву покосить. Тогда мемориал народным становится – если каждый свою душу вложил. А потом приехал с кем-нибудь сюда – с друзьями, родственниками – и показал: вот это дерево я посадил...

– А в этом году что делали?

– Беседку, – показывает Дмитрий. – Каждый год перед 9 Мая что-то делаем, понемногу ли, побольше. И вот знак от РВИО приехал, надо вкопать.

Около обочины – действительно, пятеро с лопатами, чтобы вкопать большой желтый знак «Здесь мужественно сражались...».

– А кто откуда, – отвечает Копырзов на вопрос, чем занимаются коллеги по мотодвижению. – Вот с лопатами, справа налево... Военнослужащий. Владелец автосервиса. ФСОшник. Монтер. Пенсионер, занимается историческими реконструкциями. От бизнесменов до рабочих, от миллионеров до тех, у кого зарплата 30 тысяч. Ну и я – простой калининградский ресторатор...

– Дима, а ты вот копать собираешься? – слышится от обочины. Дмитрий прощается и идет за лопатой.

* * *

(фото: Тиренберг, февраль 1945 года. Автомобиль-амфибия Ford GPA, пострадавший в ходе боев)

Майор Отмар Польманн – командир полка, наиболее отличившегося в февральских боях за Тиренберг – в марте 1945-го получил рыцарский крест с дубовыми листьями. Крест Польманну вручал лично Адольф Гитлер. За победу немецкого армейского корпуса над мотоциклетным полком, батальоном амфибий и сводной частью из штабных под началом коменданта контрразведки.

В разборе февральских боев за подписью Василия Кожанова, командира спасенной 91-й гвардейской стрелковой дивизии, среди прочего значится: «Выход из окружения в подобных условиях следует производить исключительно ночью. Как положительную следует отметить инициативу – обертывание тряпками колес обозов и орудий перед выходом из окружения для большей скрытности передвижения».

Не странно ли, что учиться выходить из «котлов» приходилось и за три месяца до Победы? Очередной вопрос из будущего – на который каждый советский командир должен был дать свой ответ. Той зимой, в Восточной Пруссии – где во второй половине февраля немцы провели масштабную операцию «Западный ветер». Встречные удары по советским войскам – в том числе из осажденного Кенигсберга. Итог операции – деблокирование фашистской цитадели с Запада на несколько недель. Один из последних успехов вермахта.

Впрочем, самому Василию Кожанову и его людям навык обертывания колес тряпками более не пригодился. Уже в апреле полковник Кожанов получил звание Героя Советского Союза – за штурм Кенигсберга.

Окончательный, удачный для Красной Армии штурм. В котором большую роль сыграла 91-я гвардейская стрелковая дивизия. Спасенная полком мотоциклистов и батальоном амфибий на ленд-лизовской технике после многодневного рейда по фашистским тылам.

Кажется, это и есть та самая победа, которая одна на всех. И с ценой, конечно.