Бегство комика из России обнажило старую проблему

Комик-стендапер Александр Долгополов отличается от многих своих коллег тем, что часто шутит на политические темы. Нельзя сказать, что он один такой, но – один из немногих. И дело тут не в цензуре – по крайней мере, не в цензуре сверху. Часть комиков не связываются с политикой и религией в силу личного выбора и в качестве подстраховки от возможных проблем, но главная причина – в отсутствии широкого спроса. Юмор на «житейские» темы имеет значительно больший охват, раскрутиться на одной «политоте» еще никому не удавалось.

Тем не менее политика, как и религия, в меню современных стендап-клубов все же присутствует, и речь зачастую идет о шутках значительно более жестких, чем позволяет себе Долгополов, но обычно обходится без скандалов – покупая билеты, зрители знают, что именно может их ждать.

В данном случае скандал предопределен относительно высоким уровнем популярности Долгополова и его стремлением раскручиваться дальше. Он выложил на YouTube уже два своих «сольника», и оба имеют успех – количество просмотров измеряется миллионами. Менее известные и творчески активные комики так не поступают: если засвечивать свои выступления в интернете, материала не напасешься и начнешь голодать, ведь основной источник их дохода – корпоративы и продажи билетов на живые выступления.

Один из таких «сольников» попался на глаза жителю подмосковного города Орехово-Зуево, после чего он написал жалобу в полицию, которая, в соответствии с протоколом, начала проверку: не содержит ли выступление Долгополова признаков преступления по статье 148 «Нарушение права на свободу совести и вероисповеданий», которую ошибочно называют «Оскорбление чувств верующих». Подчеркнем: проверка не просто стандартная, а неизбежная процедура.

Творческий коллектив Telegram-канала Baza связался с потерпевшим, и тот уточнил, какая именно шутка оскорбила его религиозные чувства. Обозреватель газеты ВЗГЛЯД посмотрел данный фрагмент выступления Долгополова, не нашел его шутку изящной, но оскорбительной тем более не нашел.

Комик иронизирует над тем, что Иисуса назвали не Богданом (то есть «Богом данным»). Проблему можно увидеть в том, что имена Христа и Богоматери употребляются им в одном предложении с матом, используемом не для ругани, а для экспрессии, но за подобное не наказывают со времен Средневековья.

Со своей стороны Долгополов заявил о том, что «государство» начало на него «охоту», предположил «начало репрессий» и улетел в безвизовый Израиль, не дожидаясь возбуждения уголовного дела. Тактика это предельно сомнительная, и дискредитирует скорее самого Долгополова. Учитывая правоприменительную практику по статье 148, в случае возбуждения уголовного дела и проигрыша в суде ему грозил бы максимум штраф, при этом гораздо меньший, чем расходы на временную эмиграцию.

Да, максимальное наказание, предусмотренное по части первой статьи 148, это год тюрьмы, но получить его ранее не судимому человеку с подобным составом «преступления» нереально.

То есть паника комика выглядит комично. С этим согласны и коллеги Долгополова.

«Чуваку пришла бумажка с запросом, а он уже трубит о «репрессиях», – написал, к примеру, Данила Поперечный в Twitter. – Разводится какая-то колоссальная паника, несоизмеримая с происшествием».

Поперечный знает, о чем говорит. На его выступления жаловались и депутаты Госдумы (например, Виталий Милонов; суд проигран Милоновым), и известные всей стране телеведущие (например, Андрей Норкин; последствий для комика это не имело), и команда президента Чечни Рамзана Кадырова (скандал закончился анонимными угрозами, стандартными для Кавказа требованиями «извиниться» и репликой чеченского министра Джамбулата Умарова, обращенной к Поперечному: «осел-недоумок»).

То, что профессия комика пока еще не является опасной, признает и сам Долгополов. «Я позволяю себе достаточно открытые высказывания против действующей власти и ничего со мной не происходило. В какой-то момент я начал сомневаться, действительно ли эта власть настолько плоха», – заявил в частности он. И сбежал в Израиль всего сутки спустя.

Можно предположить, что Долгополов таким образом пытается сделать себе рекламу, выдать себя за преследуемого и гонимого исключительно ради пиара. В то же время, эмигрируя, он отрезает себя от выбранной им профессии и остается без средств к существованию. Продажи билетов на его выступления в РФ приостановлены, а без значительной русскоязычной аудитории, готовой платить за живые выступления, российскому стендаперу не выжить, тем более в Израиле – чрезвычайно дорогой стране, где на получение обязательного разрешения на работу может уйти полгода и более.

Возможно, комик не лукавит, когда говорит, что ожидает проблем и что ему по-настоящему страшно. Его почти смешная риторика про «репрессии» и «охоту» – это не желание покрасоваться, но искренняя оценка произошедшего. На видео, записанном Долгополовым перед скоропалительным отъездом, он выглядит напуганным.

В общем и целом, ситуация упирается в три проблемы. Две из них – это личные проблемы комика. Третья касается нашей страны в целом.

Во-первых, нужно понимать, что Долгополов относится к российской власти критически (каждый человек имеет право на свое мнение). Другими словами, Долгополов не ждет от российской власти ничего хорошего и опасается репрессий с ее стороны в силу личных убеждений и собственного угла зрения. Как и многие представители либеральной оппозиции, он сам себя запугал.

Сделать это ему было особенно просто, поскольку, во-вторых, Долгополов страдает биполярным расстройством, которое прежде называли маниакально-депрессивным психозом. Как жить с таким диагнозом, отдельный разговор (спойлер: непросто), но он всецело объясняет его панику и излишне эмоциональную реакцию.

Но есть и третья причина. Нельзя сказать, что у Долгополова нет вообще никаких причин для опасений. Многие его поклонники и сторонние наблюдатели в Рунете считают его фактическое бегство из страны рациональным и адекватным поступком.

Дело в том, что любые законы, преследующие людей исключительно за высказывания и, берем шире, «за контент» должны иметь «фильтр от дурака». В российской правоохранительной системе, имеющей обвинительный уклон, этот фильтр, мягко говоря, не всегда достаточно хорошо работает.

Примером такого «дурака» является и жалобщик из Орехово-Зуево, что следует из его рассуждений и даже из построения фраз. Он, в частности, добивается того, чтобы «это чмо» (то есть Долгополова) его (то есть жалобщика) дети не увидели на YouTube. Ждать от государства того, что оно зачистит весь интернет «под детей» и вообще в состоянии это сделать, может человек недалекий. Остальные родители эту проблему на аутсорс властям не отдают и ориентируются на маркировку +18.

В то же время прекрасно известны случаи, когда тех, кто сохранил в своих фотоальбомах «ВКонтакте» картинки в жанре хентай, обвиняли в распространении детской порнографии, а тех, кто выложил там же отрывки из знаменитого антифашистского фильма «Список Шиндлера» или кадры с Парада Победы 1945 года, – в экстремизме. Во втором случае Госдуме пришлось даже принимать специальный закон, частично легализующий свастику, поскольку разобраться с проблемой на уровне суда и полиции не получилось: пусть каждому понятно, что Парад Победы – это не экстремизм, но были и уголовные дела, и обвинительные приговоры по ним.

Вот и сейчас полиция, выполняя стандартную процедуру, не отмахнулась от жалобщика на раннем этапе, а написала запрос в питерский клуб, где было записано злополучное выступление Долгополова, потребовав предоставить личную характеристику на комика.

С учетом регулярных «перегибов на местах» желание подстраховаться уже не выглядит бессмысленной паникой. Долгополов не верит ни в то, что полиция не начнет вдруг «сшибать палки» за его счет, ни в то, что суд «разберется в ситуации» и защитит гражданина от необоснованных преследований. И он в этом чувстве далеко не одинок.

Неверие в правосудие и в то, что государственная система способна восстановить справедливость, распространено среди российской молодежи. И это та самая «серьезная проблема для страны в целом», которую необходимо решать, восстанавливая доверие и к суду, и к следствию, и к прочим «фильтрам от дурака», не всегда работающим даже в случае откровенного произвола (знаменитое «дело Голунова» тому пример).

На эту тему
• Кто и почему угрожает Жванецкому на Украине?
• Дело «Великой прекрасной России» важно по двум причинам
• Самые успешные комики в большой политике

Программа уличной оппозиции – «заменить плохих полицейских и судей на хороших» утопична. Реалистичный подход – продолжить загонять правоохранительную систему в рамки путем законотворчества, как это произошло со свастикой.

Как минимум, система экспертизы контента (на экстремизм, порнографию, оскорбление чувств верующих и т. д.), используемая следствиями и судами, должна стать более прозрачной, а квалификация и чистоплотность самих экспертов не вызывать вопросов и не создавать ощущения заговора между ними и полицией, как это зачастую происходит сейчас, когда за «Список Шиндлера» судят как за пропаганду фашизма.

Бурная реакция Рунета на скандал с Долгополовым подтверждает – запрос общества на это есть.