Оксана Синявская Оксана Синявская Опыт 1990-х мешает разглядеть реальные процессы в экономике

Катастрофичность мышления, раздувающая любой риск до угрозы жизнеспособности, сама становится барьером – в том чтобы замечать возникающие риски, изучать их природу, причины возникновения, и угрозой – потому что мешает искать решения в неповторимых условиях сегодняшнего дня.

2 комментария
Сергей Миркин Сергей Миркин Режим Зеленского только на терроре и держится

Все, что сейчас происходит на Украине, является следствием 2014 года и заложенных тогда жестоких и аморальных, проще говоря – террористических традиций.

2 комментария
Ирина Алкснис Ирина Алкснис Предатели вынуждены старательно вылизывать сапоги новых хозяев

Реакция на трагедию в «Крокусе» показала, что у несистемной оппозиции, уехавшей из страны, за громкими словами о борьбе с тираническим государством и авторитарной властью скрывается ненависть к стране и ее народу.

9 комментариев
25 апреля 2012, 21:50 • Общество

«Терроризм сильно изменяется»

Алексей Филатов: Терроризм сильно изменяется

«Терроризм сильно изменяется»
@ storonniki.info

Tекст: Роман Крецул

«Могу сказать как человек, близкий к безопасности: существуют еще десятки способов пронести на борт взрывчатое вещество и его взрыватель. Были проведены учения, и никакая техника не смогла это обнаружить», – заявил газете ВЗГЛЯД вице-президент Международной ассоциации ветеранов подразделения антитеррора «Альфа» Алексей Филатов.

Министерство транспорта подготовило приказ «О внесении изменений в Правила проведения предполетного и послеполетного досмотров». В соответствии с документом, пассажирам, у которых толщина подошвы на обуви менее одного сантиметра, а высота каблука не дотягивает до 2,5 сантиметра, разрешат не снимать обувь перед досмотром, а ограничение на пронос воды на борт (сейчас разрешено не более 100 мл) будет отменено – недавно разработанные отечественные приборы могут распознать состав жидкости без открытия сосуда, пишет «Российская газета».

Не было необходимости в этих мероприятиях – ни с обувью, ни с водой

Прокомментировать послабления и рассказать об их влиянии на безопасность газета ВЗГЛЯД попросила вице-президента Международной ассоциации ветеранов подразделения антитеррора «Альфа» Алексея Филатова.

ВЗГЛЯД: Алексей Алексеевич, как вы оцениваете решение перестать заставлять пассажиров снимать обувь и отказаться от запрета проноса воды?

Алексей Филатов: Было время, когда и металлоискателей не было. По мере того, как происходили разные события, все это вводилось. С каблуками была связана история в Великобритании, когда в каблуке был спрятан пластид. Что касается воды, то, по информации силовых структур Великобритании, была раскрыта радикальная мусульманская структура, которая готовила взрывные устройства на основе жидких веществ. Нам это было продекларировано, весь мир взялся снимать обувь и оставлять воду перед проверкой.

У страха глаза велики. Когда что-то происходит, власти делают шаги вроде как в сторону безопасности, но чаще всего они направлены не на безопасность, а на успокоение общества: видите, мы предприняли, больше такого не будет, можете спокойно летать.

Я уверен, что проверка ботинок и оставление воды – как раз меры, которые были приняты для успокоения общества. Мы все это дело собезьянничали, только, скажем, в Европе обувь прекратили снимать уже года три как. Мы как-то иначе, по-своему, «по-расейски» реагируем на все опасности, часто делаем шаги назад или в сторону, но только не вперед.

Могу сказать как человек, близкий к безопасности: существуют еще десятки способов пронести на борт взрывчатое вещество и его взрыватель. Были проведены учения, и никакая техника не смогла это обнаружить. А у нас доходит до абсурда, возьмите, например, Шереметьево: снимаешь с себя все, ремень кожаный с маленьким железным язычком, потом проходишь металлоискатель, потом проходишь сканер, а потом тебя еще детектором могут обыскать. Масло масляное.

Здесь не столько борьба за безопасность, сколько создаются проблемы пассажирам, отвлекаются человеческие ресурсы. С тем же запретом воды возникают проблемы у пассажиров с детьми, когда надо везти какие-то специальные компоты, сиропы для детей, которые не пьют обычную воду.

Так что я думаю, что безопасность от этого не пострадает.

ВЗГЛЯД: Если эти меры приняты, по вашим словам, для самоуспокоения, то какие, на ваш взгляд, были бы действенными?

А.Ф.: В любом деле хорош комплексный подход. То, что мы до сих пор никак не используем – работу психологов в зоне досмотра.

ВЗГЛЯД: Как в Израиле?

А.Ф.: Да, я много раз попадал под этот пресс. У меня были с ними собеседования до полутора часов, мне было очень интересно. Они найдут человека, говорящего на твоем языке, будут с тобой общаться, узнавать, зачем, почему, какие родственники, сколько детей, чем занимается жена – вопросы совершенно разные, но психолог пытается почувствовать человека, его неуверенность, может быть, готовность к террористическому акту.

Их авиалинии, как мне кажется, – цель номер один для радикальных мусульман. Но, как видите, на их линиях ни разу этого (терактов – прим. ВЗГЛЯД) не произошло.

Во-вторых, было бы здорово, если бы больше использовали кинологов с собаками.

ВЗГЛЯД: Несут ли они сейчас службу в воздушных гаванях?

А.Ф.: Они встречаются очень редко, используются, в основном, на рейсах, которые прилетают из Киргизии, Казахстана, Узбекистана, и больше ориентированы на наркотики.

Создание кинологической службы – большая проблема, и не столько материальная, сколько требующая много работы. Надо не просто взять и освоить деньги, а найти много инициативных, знающих грамотных людей (такие люди есть, но в очень ограниченном количестве), и развивать эту службу. Собачка очень здорово чувствует взрывчатые вещества. Еще года два назад мы слышали, что вот-вот будет разработан прибор, который будет на большом расстоянии определять наличие паров взрывчатых веществ. Но, насколько я знаю, их пока нет.

И пока все эти приборы будут развиваться, собачки уже могут работать, ими только надо заниматься. Конечно, намного проще купить рамки, купить металлоискатели, которые у каждого на поясе висят, но я вас уверяю, что у них коэффициент полезного действия – ноль целых, хрен десятых.

ВЗГЛЯД: То есть, по вашему мнению, пассажирам лучше проходить через служебных собак?

#{smallinfographicright=464012}А.Ф.: Собак и психологов. Специалист, присутствующий в зале, может что-то определить по поведению человека, и если у него возникают какие-то вопросы, он должен иметь право отвести в сторону и устроить более тщательный досмотр либо собеседование.

ВЗГЛЯД: Какую роль в вопросах безопасности играет оперативная работа?

А.Ф.: Это вообще самое лучшее. Чем бить по террористу, который уже заряжен на подрыв, лучше работать там, где они учатся, где они собирают устройства, получают деньги и материалы. Но, к сожалению, 20 лет назад мы потеряли всю агентурную сеть – и Комитета госбезопасности, и Министерства внутренних дел, потеряли кадры, и до сих пор продолжаем терять кадры. К сожалению, во всех отраслях, начиная от власти и заканчивая последним рабочим местом на каком-то заводе, у нас проблема с профессионализмом.

ВЗГЛЯД: Первые годы существования вашего подразделения одной из основных его задач была работа при захватах самолетов. Какие изменения произошли с того времени?

А.Ф.: Тогда это было связано с «диссидентством», с невозможностью выезда желающих за границу. Сейчас уже таких проблем стало намного меньше, и в том, что касается захвата заложников, больше стало таких ситуаций, какая была в Буденновске, «Норд-осте», Беслане.

Терроризм очень сильно изменяется. Пришли к тому, что намного проще организовать террористический акт путем подрыва дома, поезда, смертника в метро или в другом месте со скоплением людей, желательно иностранцев, нежели захватывать, скажем, театральный комплекс в центре Москвы – для проведения такого теракта нужно очень много подготовки, много сил, средств, большая вероятность утечки информации. Оценивая наше террористическое подполье, могу сказать, что оно настолько разрозненно, что сейчас неспособно на проведение таких терактов. А вот то, что связано со взрывом в метро или в аэропорту, требует небольшой группы людей, маленьких финансов. Такие террористические проявления тяжело профилактировать, и они, к сожалению, возможны.

В последние годы терактов, связанных с воздушными судами, в России не было. Сейчас если встречаются такие вещи, то это либо пьяный человек, либо не совсем психически здоровый, и эта ситуация, конечно, решается намного проще, чем когда люди готовы идти до конца.

ВЗГЛЯД: То есть террористам сейчас проще пойти туда, где их не так «ждут»?

А.Ф.: Вода всегда дырочку найдет. Зачем обходить все эти заслоны и предпринимать подрыв воздушного судна, чтобы убить 100–140 человек, когда то же самое можно сделать, не проходя рамок – нанести такой же урон «живой силе противника» (так они нас оценивают), а главное, шум после такого теракта будет не меньше.

ВЗГЛЯД: В Минтрансе объясняют грядущий отмен запрета воды тем, что появятся приборы, способные проанализировать жидкость без вскрытия тары. Насколько серьезно можно отнестись к такому заявлению?

А.Ф.: Очень многое зависит от человеческого фактора. Посмотрите, как работают рамки, которые отыскивают металл на входе в железнодорожные вокзалы. Я недавно ездил в Питер на «Сапсане» и был свидетелем, как человек пронес огнестрельное оружие – зарегистрированное – через сканер, а служба безопасности даже не задержала его и не спросила документы. Так же и здесь – прибор, может, и будет стоять, но вряд ли всю эту воду будут просвечивать.

Повторюсь, не было необходимости в этих мероприятиях – ни с обувью, ни с водой. Пронести возможно еще в нескольких местах, которые никак не сканируются и не проверяются ни сканером, ни металлоискателем.

ВЗГЛЯД: С тех пор как обувь начали проверять, в ней что-нибудь находили?

А.Ф.: Про такое я не слышал. Но если эта процедура есть, мы понимаем, что террорист заведомо не будет что-то прятать в обувь, зная, что это пройдет через сканер.

ВЗГЛЯД: Так, может быть, теперь кто-то и решится на такое?

А.Ф.: Так можно дойти до абсурда. Один из четырех самолетов в США в 2001 году был захвачен с помощью каких-то режущих предметов. И в связи с этим у нас сказали: все, будем смотреть обувь, потому что в обуви можно пронести какой-то нож, финку, например. И при этом в бизнес-классе вам дают железные ножи с вилками. Ну если надо, возьми брусочек, наточи в течение минуты, надень для удобства ручку – это будет финка.

Кусок пластида можно пронести в ботинке, и не увидят ни рамка, ни сканер. А если кто-то даже понесет нож в ботинке, он зазвенит в рамке. В Европе так и делают: звенит в рамке – проводят досмотр. А пассажиры, у которых не звенят ботинки, спокойно проходят уже три года. Почему наши чиновники только сейчас это заметили? Кстати, в ВИП-зале никто не снимает ботинок, там просто люди проходят. То есть если вы купили за 150 долларов ВИП, вам обувь не надо снимать, а все остальные люди должны снять. Получается ситуация унижения людей, которые не могут позволить себе купить ВИП-обслуживание. К сожалению, в нашей действительности такая ситуация не только в вопросах безопасности на транспорте, но и во многих других. Мы тратим огромные деньги и не добиваемся той цели, которой хотели бы.

Лучше всего, конечно, заниматься профилактикой всех этих вещей. Это направление – самое главное.

Комментарии экспертов

Елена Селянченко, руководитель пресс-службы аэропорта Домодедово
Приказ Медведева об ужесточении процедуры досмотра пассажиров в аэропортах не отменяется, тотальный досмотр так и остается, стопроцентный контроль проводится до сих пор. Речь идет о досмотре, при котором смягчаются определенные процедуры: они связаны с обувью (подошва не должна превышать 2,5 см, а каблук – 5 см) и ремнями. Что касается новых поправок, связанных с проносом на борт воды объемом более 100 миллилитров, аэропорт Домодедово готов принять их осенью, потому как все необходимое оборудование, которое определяет состав жидкости во всех емкостях, уже есть. Оно функционирует, но используется ограниченно, пока не вступили в силу новые правила.//ВЗГЛЯД
..............