«Американцы Конвенцию о правах ребенка не ратифицировали, а в соответствии с конвенцией культура, традиции, язык той страны, из которой они забирают ребенка, должны сохранятся. А это их, американцев, не касается», – так объяснила свою позицию по поводу усыновления российских детей гражданами США депутат Госдумы Екатерина Лахова.

В среду на очередном пленарном заседании Государственной думы во втором чтении будет рассмотрен ставший главной темой последних дней законопроект о запрете гражданам США усыновлять российских детей.

Особенность у американцев в чем – там нет контроля никакого за теми детьми, которых мы им передаем

Напомним, что в понедельник комитет Госдумы по конституционному законодательству и госстроительству рекомендовал принять поправку к «закону Димы Яковлева» о запрете усыновления или удочерения гражданами США российских детей уже с 1 января. Поправку внесли Екатерина Лахова («Единая Россия») и Елена Афанасьева (ЛДПР). В соответствии с ней запрещается в РФ также деятельность агентств, занятых подбором детей для усыновления в США.

Также поддержано предложение «прекратить от имени РФ действие соглашения между РФ и США о сотрудничестве в области усыновления (удочерения) детей», которое подписали в Вашингтоне главы внешнеполитических ведомств двух стран Сергей Лавров и Хиллари Клинтон 13 июля прошлого года.

Бои вокруг поправок в законопроект развернулись нешуточные. Против уже выступили министр образования Дмитрий Ливанов, глава МИДа Сергей Лавров и вице-премьер Ольга Голодец, однако депутаты продолжают стоять на своем.

Тема расколола не только политическую элиту страны, но и общество. Судя по голосованию, которое проводится на страницах газеты ВЗГЛЯД, количество противников поправки и ее сторонников приблизительно равно.

В среду утром на фоне одиночных пикетов у Госдумы о нашумевшей инициативе депутатов впервые высказался президент Владимир Путин, который дал понять, что понимает парламентариев.

«Вполне понятна такая жесткая, эмоциональная реакция российских парламентариев. Разумеется, линия исполнительной власти более сдержанная, но с учетом известных антироссийских проявлений президент России Владимир Путин с пониманием относится к позиции, занимаемой российскими законодателями», – сказал пресс-секретарь главы государства Дмитрий Песков.

О том, какая логика лежит в основании поправок, газете ВЗГЛЯД рассказала соавтор этой идеи, зампредседателя комитета Госдумы по делам общественных объединений и религиозных организаций, член генсовета «Единой России» Екатерина Лахова.

ВЗГЛЯД: Екатерина Филипповна, как вы оцениваете тот общественный и политический резонанс, который мы видим накануне второго чтения?

Екатерина Лахова: Я не хочу никого обвинять, но у нас и омбудсмен Владимир Лукин, например, выступил против этого закона. Он был послом в Америке, и тогда очень активно, например, начали заниматься американским усыновлением. А уже когда он был в «Яблоке» депутатом, его помощника взяли за взятку по поводу усыновления. Поэтому, знаете, тут на любой вопрос есть всегда два мнения.

ВЗГЛЯД: А глава Министерства образования не прав в своей критике?

Е. Л.: Не прав. Проблема в том, что у нас когда-то Надежда Константиновна Крупская начала заниматься сиротами и поручила это ведомству образования. И вот век тот закончился, новый век начался, а у нас до сих пор образование курирует всю государственную политику в отношении детей-сирот: законы и т. д. Ну, образование дошкольное, школьное, высшее и среднее – пожалуйста, занимайтесь этим, разберитесь. А сиротами должен заниматься тот, кто занимается семьей.

ВЗГЛЯД: Вам не кажется, что критика Ливанова – это критика правительства Медведева?

Е. Л.: Нет, я очень уважаю Дмитрия Анатольевича, и он лидер нашей партии «Единая Россия», но это не значит, что мы должны молчать и ничего не критиковать. Человек, который говорит, как вот Голодец сказала: «Какая разница – в России или в Америке ребенок найдет семью?» – как это?

Большая разница, если ты патриот России, это раз. Во-вторых, я хочу сказать насчет министра образования. Понимаете, прежде чем заявлять вот так, ты разберись вначале. Но сегодня в Министерстве образования определяют политику в отношении детей-сирот. Понимаете, весь федеральный банк по сиротам находится в Министерстве образования: подбор детей, сопровождение детей – это все функции министерства. Но в действительности это социальные структуры, которые сегодня есть только в тех регионах, где правильно проводят политику губернаторы. И именно им адресовал свои претензии президент. Надеюсь, они поймут.

ВЗГЛЯД: Но уж, наверное, не один Ливанов виноват...

#{smallinfographicleft=415988}Е. Л.: Чтобы дети оставались в семье – лучше этой семье помочь. А у нас, к сожалению, на федеральном уровне нет ведомства, которое бы семьей занималось. И в Министерстве труда по социальному развитию нет такой структуры.

Мы сегодня говорим о том, что есть, например, при президенте фонд поддержки детей, которые оказались в сложной жизненной ситуации. Давайте его перепрофилируем, чтобы он занимался в целом государственной политикой, но каждый регион – своей региональной политикой семейной, потому что культура, традиции – мы же понимаем, что особенности определенные есть в России. И там, где создана служба семьи, где есть приоритеты в отношении семьи, – там ситуация по-другому. Возьмите Липецкую область, Белгородскую, Орловскую, Ульяновскую – у них, по-моему, за четыре года ни одного ребенка не отдавали на иностранное усыновление, зато развивают приемную, опекунскую семью.

Ведь в 2004 году мы отдавали около 14 тыс. детей на иностранное усыновление в год. Сейчас мы отдаем 3400. Мы два постановления Думы принимали, мы поставили вопросы перед регионами – Россия-то большая. Вот если взять Калужскую область – они, например, даже министерство по делам семьи, демографии и социального развития сделали, которое целенаправленно стало работать с неблагополучными. В Самаре положительный опыт по созданию службы семьи. Сейчас Краснодарский край целенаправленно семью выделил. Курская область даже департамент по семье – юридическое лицо – сделала, чтобы целенаправленно заниматься.

ВЗГЛЯД: В каких регионах ситуация обстоит иначе?

Е. Л.: Мы с 2004 года с по многим регионам, по конкретным фактам раскручивали коррупционные вопросы усыновления, агентств сколько прикрыли, которые занимались фактически торговлей детьми. Мы ограничили количество этих агентств. Сейчас, по-моему, только около 50 осталось, а их было как тараканов по всей России.

Причем они сейчас из Центрального округа уехали и осели в Дальневосточном регионе и в Сибири. Вы посмотрите на иностранное усыновление – сколько отдают в Хабаровском крае, в Новосибирской области, в Кемеровской области, в Пермском крае. В Центральном округе, слава Богу, стало как-то меньше, но, тем не менее, Тверская, Владимирская, Ивановская области – там наибольшее количество, по 60, по 70 человек в год. А если взять Сибирь или Дальневосточный регион, у них где-то более 150, в некоторых регионах даже преобладает над российским усыновлением.

ВЗГЛЯД: Вы говорите, что необходимо ведомство, необходима работа, но нельзя ли сначала провести эту работу, а вот потом уже...

Е. Л.: ...заниматься, да. Но понимаете, они же (американские конгрессмены – ВЗГЛЯД) говорят: вот они взяли в списки. К сожалению, не все так просто, не всегда дети приоритетны при принятии любых решений на всех уровнях власти. Давайте будем говорить уж так. Поэтому я считаю, что сегодняшняя ситуация... Бывает, наступает такой момент, когда все-таки уже предел. 

Понимаете, социальных болезней в семье всегда много, нужно заниматься профилактикой. Но мы же тоже занимаемся всеми этими трагедиями и следствиями, вот эти интернатные детские дома и т. д. – они же тоже требуют большого содержания. На каждого сироту в этих учреждениях необходимо от 15 до 20 тыс. тратить в месяц. Вот в чем дело. Поэтому главный момент сегодня – чтобы мы вложились в профилактику. Просто не было возможности в 2004 году широко поставить этот вопрос, хотя мы уже тогда ужесточили усыновление. И вот сегодня предел достигнут. 

ВЗГЛЯД: Как может эта профилактика проводиться?

Е. Л.: Я считаю, что лучше, чем семья, никто права ребенка не защитит. И поэтому важно, чтобы в ежедневном режиме работали с неблагополучными семьями. Не тогда, когда трагедии. Вот как случилось по факту, мы это сразу убираем, выявляем и шумим. А надо – вот выявили сигнал любой: с улицы, от соседей, из школы, из больницы, из милиции. Откуда-то появился сигнал – должна быть служба помощи, как центры помощи семье и детям. Такая служба развития в Самарской и Калужской областях уже есть, сейчас Курск начал активно развивать центры помощи семье и детям. Как в детской поликлинике: там участковые педиатры, а здесь социальные работники по работе с семьей, которые должны работать по участковому принципу и осуществлять всю межведомственную работу, потому что именно такой семье часто нужна то помощь со стороны образования, то со стороны здравоохранения, то со стороны службы занятости, то со стороны милиции и т. д. 

И очень четко Владимир Путин сказал на собрании законодателей: трагедия, когда дети погибают, и трагедия, когда такие решения принимает власть, когда родителей тех детей, которые погибли в американской семье, или условно отпускают, или вообще освобождают, как в случае с гибелью Димы Яковлева. Папа объяснил, что у него стресс был на работе и поэтому он ребенка забыл, он вообще ни в чем не виноват. 

ВЗГЛЯД: Есть и в США счастливые семьи ведь?

Е. Л.: Понимаете, особенность у американцев в чем – там нет контроля никакого над теми детьми, которых мы им передаем. В Европе совершенно иная ситуация, а в США все именно так. 

Предположим, они забрали четырех–пятилетнего ребенка, который в детском доме был, и языка русского они не знают. А американцы Конвенцию о правах ребенка не ратифицировали, а в соответствии с конвенцией культура, традиции, язык той страны, из которой они забирают ребенка, должны сохранятся. А это их, американцев, не касается. Ребенок переехал границу и живет по закону того штата, в который он попал. У них нет федерального закона. У них в каждом штате свои законы. И вот у них идет сопровождение по этой семье, они видят (те, кто сопровождает), что там неблагополучно, – они изымают этого ребенка и помещают в другую семью. 

И в одном штате по два месяца ребенок находится, в другом штате – по три месяца. Потом пройдут два месяца – они в другую семью такую же снова. И ребенка, как котенка, из одной, второй, третьей, пока не подберут усыновителей этому ребенку. 

Поэтому, знаете, ни одна нормальная страна не отдает своих детей. 

ВЗГЛЯД: А что делать с детьми, которые у нас здесь, в России, в наших российских приемных семьях, в детдомах? И в российских же приемных семьях дети погибают, бьют их приемные родители, отказываются...

Е. Л.: А вы знаете, что в американских семьях очень жесткая статистика? Она, в общем-то, наравне с нашей. Я просто хочу сказать, что и у нас, и у них жестокое обращение с детьми, погибает детей немало. У нас в России неблагополучных и бедных семей очень много, мы что, будем всех через границу переправлять? На сегодняшний день в год у нас около 1000, в среднем 900–1000 детей отдаем американцам, а раньше отдавали в три раза больше. И прибыль, которую приносили агентства (это на одной конференции в Америке было озвучено), – около 50 млн в год. Сейчас они меньше усыновляют, может быть, эта цифра значительно меньше.

ВЗГЛЯД: Американцы усыновляют инвалидов, которых не берут российские семьи.

Е. Л.: Насчет инвалидов хочу прояснить. В целом, когда говорят, что вот детей-инвалидов они берут массово, – это неправда. Очень маленький процент, мы это анализировали. Потому что когда по диагнозам ставят инвалидность, это совсем не обязательно что-то действительно страшное. Косоглазие могут поставить. Мы читали, какие диагнозы ставят. Это очень редко, когда берут детей, у которых ампутированы ручки или ножки, – это очень-очень редко. А так в основном они берут дошколят. И, конечно, все стараются здоровых детей взять, чтобы хороший был анамнез и так далее.

ВЗГЛЯД: И что в итоге? Третье чтение пройдет, и будет создано все-таки специальное ведомство?

Е. Л.: Есть множество вариантов. Для начала надо просто посмотреть, каким образом и как сделать так, чтобы семьей на федеральном уровне тоже занимались. Общая государственная семейная политика должна находиться на государственном уровне, а в каждом регионе в развитие федеральной концепции уже могут быть свои программы. Но общий подход должен быть, вот в чем дело. И основа государственной социальной политики в Конституции определена за федеральным центром.